— Отпусти — прохрипела она, пытаясь освободить от пут руки. — Ты обещал отпустить нас.

— Я солгал — криво улыбнулся убийца. — Честно говоря, я удивлен, что ты поверила. Маленькая, глупая бабочка, попавшая в паучью ловушку.

— Почему ты делаешь это с нами? — обреченно спросила Ольга, поняв всю тщетность своих попыток.

— Я не имею против вас ничего. Просто вы, кое что у меня забрали. А я не люблю, когда у меня отбирают игрушки — пожал плечами мужчина, спокойно раскладывая на столе хирургические инструменты. — Ах, да, я же обещал — спохватился он, и метнулся, куда — то в сторону. Я всегда выполняю обещания. Смотри Оленька.

Ольга повернула голову в ту сторону, откуда несся голос ее мучителя, и закричала, срывая связки. Это истощенное существо, глядящее на нее пустыми глазами, никак не могло быть ее сыном. Невозможно. Она смотрела на обнаженное, покрытое струпьями тело Давида, боясь, что просто сойдет с ума.

— Хороший песик — хмыкнул мужчина, и потрепав Давида по затылку, кинул ему в миску кусок плесневелого хлеба. Мать смотрела, с какой жадностью поглощает еду любимый сын, и по щекам ее на металлический стол, стекали прозрачные, молчаливые слезы.

— Ешь, родной — ухмыльнулся мучитель — ты мне скоро понадобишься. Я приготовил вам, невероятное развлечение.

— Я верну, все верну — взмолилась женщина, прекрасно осознавая все тщетность попыток — Только отпусти моего мальчика. Умоляю.

— Сам возьму — выплюнул убийца, — опоздала ты, Олюшка. Какая жизнь ждет твоего сына? Психбольница? Лучше уж так.

Женщина прикрыла глаза и начала молиться, потому и не увидела, как мужчина подошел к ней, только почувствовала, как чужие руки, проникают в ее лоно, и сжалась от лютого, всепоглощающего отвращения.

— Сладкая, Олечка — горячечно шептал он, исследуя ее тело. почувствовала обжигающую тошноту, и тело ее содрогнулось от рвотного спазма.

— Ах ты сука — взревел ее мучитель. Грудь обожгло болью, когда он полоснул ржавым ножом по белому полукружью. Жадные губы присосались к ране. Он пил ее кровь, слизывал стекающие по коже горячие струйки. Животное, отвратительная, мерзкая тварь. Ольга услышала стон, переходящий в звериный вой, исходящий от сына, и потеряла сознание.

Дэн

— Катя, мне нужно уехать — твердо сказал я, глядя в прекрасные глаза моей девочки, в которых плещется ужас.

— Я с тобой — выдохнула она, силясь подняться, но тут же обессиленно откинулась на подушки — Денис, что произошло? Прошу, ответь.

— Мама пропала — нехотя отвечаю, стараясь не выдать своего ужаса. — Отец с ума сходит. Катя, пожалуйста, останься здесь. Мы же договаривались, что ты будешь слушаться. Вот, — сую я ей в руку банковскую карту, и листочек с написанным на ней кодом. — Отдыхай, и ни в чем себе не отказывай.

— Нет, нет — она как в бреду, цепляется за мои руки — я тебя не отпущу. Не могу тебя потерять.

— Глупенькая, ты никогда меня не потеряешь. Даже если этого очень захочешь — смеюсь безрадостно, лишь бы она немного расслабилась, не нервничала- Катя, я приеду, через два дня, и заберу тебя. Обещаю — твердо говорю, и ухожу, не оглядываясь. Потому что знаю, что если сейчас посмотрю в ее полные боли глаза, то останусь. А это будет неправильно, нечестно. Ведь люди, которых я люблю, страдают по моей вине.

Холод пробирает до костей. Или это просто озноб, от сжирающего душу страха. Я достаю разрывающийся телефон, зная, кого услышу. Номер не отражается, видимо он звонит из телефона автомата.

— Я приду, достану тебя из под земли — выдыхаю, слушая звенящую тишину. — Приду, и убью тебя.

— Я буду ждать тебя, сынок. Думаю, что ты совсем не хочешь, что бы твоя куколка пострадала. Она следующая, — весело смеется убийца — Конечно, ты явишься. Именно так бы и поступила твоя дура мать. Интересно, как быстро ты сможешь отыскать мое убежище? Глупый, маленький выродок. Я тебя не трону. Стоило ли стараться, и отнимать то, что когда то сам тебе дал? Нет, сынок, я хочу, что бы ты жил с тем, что все твои любимые, покинули этот свет, потому что пригрели уродца, разрушившего мою жизнь.

— Жди, я иду — хриплю, но он уже не слышит меня. Только короткие гудки напоминают мне о разговоре с человеком, подарившим мне жизнь. Жизнь, — которую я ненавижу. Что ж, по крайней мере, до Кати, ему будет добраться проблематично. Другой город, расстояние, дают мне фору. Не всесильный же этот урод, в конце концов. Подняв воротник, иду к машине. Мне уже не страшно. Больше никогда не буду бояться, потому что мне теперь есть для кого жить.

Время остановилось. Ольга уже не понимала, день сейчас или ночь. Часы слились для нее в нескончаемую череду боли, насилия над телом и издевательств. Маньяк был неутомим, придумывая для нее все новые и новые пытки.

— Смотри — приказал мужчина — открой глаза, и смотри.

Ольга с трудом разлепила свинцовые веки, и увидела глазок видеокамеры, направленный на нее.

- Хорошее кино получится — засмеялся мучитель — нашему сыну должно понравиться.

— Ты ненормальный ублюдок — собрав последние силы, выплюнула измученная женщина. — У нас с тобой нет общих родственников, слава богу.

— А вот тут ты ошибаешься, куколка. Дэнни, твой любимый, мой единокровный сын, между прочим — криво ухмыльнулся мужчина, пристраивая камеру на штатив, возле ее распластанного тела. — Странно, правда, ребенок общий есть, но я тебя так до сих пор и не трахнул? Нужно исправить это досадное упущение.

— Ты врешь. Отец моего сына умер. Погиб при побеге.

— Нет, дорогуша. Я жив, и даже почти счастлив. Осталось совсем чуть — чуть

Ольга содрогнулась, наблюдая, как изверг расстегивает ширинку, и медленно направляется в ее сторону.

— Убей меня — прохрипела она, глядя в безумные глаза насильника. Как мог ее маленький, испуганный мальчик, быть сыном этого зверя? Женщина не могла в это поверить. Ледяные руки коснулись ее бедер, и женщина сжалась, от тошнотворного отвращения. Она почувствовала в себе его мягкий не вставший член, и издевательски засмеялась.

— Ах ты, сука — заорал мужик, и бок обожгло болью. Ольга вскрикнула, и усмехнулась пересохшими губами. — Не в состоянии даже возбудить мужчину.

— Ты, мразь — истерично зарыдала женщина, никчемный, жалкий урод. Ни на что не способный, ничтожный червь. Град ударов обрушился на Ольгу, заставляя рычать и извиваться от нестерпимой боли, но она продолжала смеяться, доводя мучителя до исступления.

Давид с жадностью смотрел на обнаженное женское тело, над которым навис его хозяин. Тело свело от жгучего, животного желания, до боли, до судорог. Не сдержавшись, Давид взвыл, чем привлек внимание убийцы.

— Хорошо, Олечка — усмехнулся мужчина, уставившись куда то за спину Ольги, — Я обещал тебе секс, куколка. Ты же знаешь, я стараюсь держать свои обещания.

Женщина обмякла, тело нестерпимо болело от побоев. Мучитель, вдруг исчез из поля зрения, а спустя минуту появился, подталкивая к ней Давида.

— Нет, нет, нет, — заметалась по столу Ольга, глядя на эрегированный член сына. — Только не это, умоляю.

— Зря ты смеялась надо мной, сука — выплюнул похититель. Давид принюхался, и пошатываясь пошел в сторону матери. От цветущего, уверенного в себе мальчика, в нем не осталось ничего. «Ничего человеческого» — подумала Ольга, с любовью глядя на изуродованное существо, бывшее когда — то ее сыном. Давид провел рукой по ее искалеченному телу.

— Солнышко мое, сынок — прошептала измученная женщина, почувстаовав родной запах. В глазах существа мелькнуло узнавание.

— Мама, мамочка — словно вынырнув из небытия, выдохнул Давид, из глаз которого градом покатились слезы — прости — тихо сказал он, и бросился на обидчика, рыча, как дикий зверь. Мужчина не ожидал нападения. Он думал, что полностью подчинил себе этот кусок мяса, бывший когда то самоуверенным, наглым мажором, считающим себя королем мира, потому избавил его от цепей, чтобы в полной мере насладиться своей местью. Тело парня, ударилось в него и сбило с ног. В руке зверушки сверкнул скальпель, который он оставил на столе. Грудь обожгло болью, от чего на глаза упала красная, яростная пелена. Мужчина сбросил с себя ослабшее тело Давида, легко, словно паршивого котенка, и метнулся в сторону, но пленник не собирался легко сдаваться. Он смотрел на мучителя осмысленно, от чего Андрею стало страшно. Вот так сдохнуть, не доведя до конца свою месть? Нет, он не мог позволить себе такого. Понимая, что не успевает, маньяк схватил с тумбы свой любимый нож, тот который прихватил тогда, из лесной избушки, и кинулся к столу, на котором лежала Ольга.