— Не вешать нос! — приказал Рэнд, направляясь во главе маленькой группки к двери. — Не выказывать ни робости, ни страха, иначе они вас загрызут.

Говоря это, он усмехнулся, но Нику было не до смеха. Он знал, что слова друга — истинная правда.

Ощущая, как развевается при каждом шаге ее нарядное шелковое платье, Элизабет шла по просторному, выложенному мраморными плитами холлу под руку с герцогом Белдоном. Следом за ними шествовала вдовствующая герцогиня в сопровождении Рейвенуорта. Шествие замыкали тетушка Софи и Мэгги. Особняк был полон гостей. Они встречались повсюду: у каждой двери, в каждом коридоре, у каждого окна.

Изобразив на лице ослепительную беззаботную улыбку, Элизабет, протолкнувшись вместе с герцогом сквозь толпу, вошла в огромный, отделанный золотом танцевальный зал. Он был освещен высокими восковыми свечами, свет которых отражался в многочисленных серебряных вазах с розами. Их нежный аромат смешивался с терпким запахом духов, которыми щедро поливали себя великосветские дамы.

Направляясь к оркестру, разместившемуся в дальнем конце зала, Элизабет крепко вцепилась в руку герцога, но улыбаться не переставала. До сих пор все шло довольно гладко. Ей очень понравилась герцогиня, а уж про Рэнда Клейтона и говорить нечего: с каждой секундой он очаровывал ее все больше и больше. Рука его уверенно и надежно служила ей поддержкой, и Элизабет могла лишь радоваться тому, что ей повезло заполучить этого человека в друзья.

Внезапно она почувствовала на себе холодные взгляды. Сначала лишь несколько голов повернулись в их с герцогом сторону, несколько пар глаз с любопытством их оглядели, но с каждой секундой на них все больше и больше обращали внимание. Гул голосов в зале постепенно стих, и наконец установилась напряженная тишина. Однако длилась она недолго. Вскоре послышался возмущенный ропот. Присутствующие негодовали по поводу появления Николаса в таком изысканном обществе, и Элизабет почувствовала укол острой жалости. Он пришел сюда только ради нее и Мэгги, только потому, что любит их обеих. Но почему он должен из-за них страдать?

— Боже правый! Да ведь это Рейвенуорт! — послышался рядом чей-то голос. — Но ведь он преступник! Нет, каков наглец! Явиться в приличное общество!

— Совершенно с вами согласна, — подхватила тучная матрона в старомодном напудренном парике. — А эта светловолосая шлюшка — его сестра.

Элизабет почувствовала, как напряглась рука герцога, однако он, не останавливаясь, шел дальше. А дамы и господа продолжали возмущаться, и у Элизабет от страха к горлу подкатил комок.

— А кто эта рыжеволосая девица? — спросил изысканно одетый молодой человек своего приятеля. — Очень недурна.

— Это, старина, дочка Генри Вулкота. А Рейвенуорт — ее опекун. — Молодой человек тихонько хмыкнул. — Волк, стерегущий овечку. Ты не находишь?

Приятели весело расхохотались и смеялись до тех пор, пока Белдон не остановился и не поглядел на них. Одного взгляда его холодных карих глаз оказалось достаточно, чтобы смех тут же прекратился.

Герцог повел Элизабет дальше, и она на подкашивающихся ногах шествовала рядом. Наконец они добрались до того места, где расположился оркестр. Герцог едва заметно кивнул, и оркестр заиграл. Как того требовал обычай, герцог открыл бал, пригласив на первый танец свою мать — самую высокопоставленную среди присутствующих особу. Второй танец он приберег для Элизабет.

— Улыбайтесь, моя дорогая, вы выглядите просто потрясающе. Вам совершенно не о чем волноваться. — Он бросил быстрый взгляд на Рейвенуорта, стоявшего неподалеку с вдовствующей герцогиней. Лицо Николаса было напряженным. Интересно, о чем он сейчас думает?

А музыка становилась все громче. Танцоры выстроились в два ряда. Беддон встал напротив Элизабет.

— Граф беспокоится за вас, — проговорил он, когда танцоры начали сходиться. — Вам повезло, что у вас есть такой друг.

Что могла Элизабет ответить на это? Чего она меньше всего добивалась от Николаса Уорринга, так это дружбы. Ей нужна была его любовь.

Герцог улыбнулся, и Элизабет ответила ему улыбкой. Как наставлял их Белдон, важно было дать присутствующим ло-нять, что Николас, Маргарет и Элизабет чувствуют себя здесь как рыба в воде, и заставить недоброжелателей смириться с тем, что отныне они будут появляться в светском обществе, когда им заблагорассудится.

После Элизабет герцог танцевал с Маргарет, явно давая этим понять, что берет обеих девушек под свою защиту. И с этого момента все переменилось. Откуда ни возьмись рядом с Элизабет возникли молодые люди, словно сквозь зеркальные стены просочились, а несколько женщин отважились подойти к Николасу.

Элизабет почувствовала острый укол ревности. Она знала, что хотя граф присутствует здесь ради нее, по сути своей он все равно останется отъявленным повесой и любителем женского пола.

Взяв себя в руки, Элизабет отвернулась от графа, изобразила на лице еще более жизнерадостную улыбку и приняла от молодого лорда, с которым ее познакомила вдовствующая герцогиня, приглашение на танец. Лорд был красив и очень мил, однако в число четырех потенциальных претендентов на ее руку не входил.

Помимо лорда Триклвуда, список этот включал лорда Эддингтона Лича, второго сына графа Драйдена, сэра Роберта Тинсли и Уильяма Ратерфорда, барона Тэлмеджа. По словам Сидни, у них была безупречная репутация и они были не прочь жениться. Все они получили приглашение на бал, однако явились только Триклвуд и Тэлмедж.

Бердсолл, приехавший менее чем через час после начала вечера, с улыбкой представил ей Тэлмеджа.

— Представляете, моя дорогая, его светлость приехал специально, чтобы познакомиться с вами.

Элизабет одарила лорда самой ослепительной улыбкой, на какую только была способна.

— Как это мило с вашей стороны, милорд.

— Ну что вы. Я был счастлив приехать сюда. Сидни столько мне о вас рассказывал, и я вижу, что он говорил истинную правду.

Ратерфорд был высоким худощавым мужчиной лет под сорок с седеющими висками, считавшим себя непревзойденным оратором. Жена его умерла, оставив у него на руках двоих маленьких детей, мальчика и девочку. Идея стать матерью чужим детям Элизабет неожиданно понравилась, даже больше чем сам Тэлмедж — человек чопорный и несколько отталкивающий.

Когда они разошлись в контрдансе, Элизабет взглянула на него со стороны, стараясь не сравнивать его с Рейвенуор-том, не пытаясь увидеть на его суровом лице нежную улыбку Николаса. Она хотела выбросить из головы ночь, которую она провела с графом, в его объятиях, старалась не вспоминать, как чудесно было чувствовать его тепло.

Возвращались они домой поздно ночью, и всю дорогу до Беркли-сквер Элизабет не переставала думать о том, что, если она согласится выйти замуж за Тэлмеджа, жизнь ее превратится в жалкое существование, мало чем отличавшееся от союза с Оливером Хэмптоном.

Ник подошел к буфету и плеснул себе в стакан щедрую порцию джина. Сделав большой глоток, он почувствовал, как огненная жидкость устремилась к желудку, согревая своим теплом. За весь сегодняшний вечер граф практически ничего не выпил, стараясь вести себя прилично и опровергнуть сложившееся о нем нелестное мнение.

И теперь, когда он в целости и сохранности доставил домой сестру и Элизабет, у него было одно желание: напиться до чертиков и забыть об этом проклятом вечере.

Подняв стакан, Николас сделал еще один щедрый глоток. Он догадывался о том, чем чревато его присутствие на этом балу, и ожидания его не обманули. Он лишь надеялся, что Мэгги с Элизабет не слишком пострадают оттого, что приехали в его сопровождении. Слава Богу, надежды его оправдались. Ник даже представить себе не мог, каким незаменимым помощником в этом деле окажется Рэнд.

К концу вечера перешептывания практически прекратились, а сестра с Элизабет, обе очаровательные и изящные, приобрели целую кучу воздыхателей. Так что, как это ни странно, первый выход в свет увенчался успехом.