Элизабет снова взглянула на него — под глазами синяки, лоб прорезала глубокая морщина — и решилась.

— Ко мне приезжал лорд Бэскомб.

— Бэскомб?! — взорвался Николас. — И этот сукин сын осмелился приехать к тебе в дом?

— Я не хотела тебя расстраивать и сказала об этом только потому… Я понимаю, тебе наверняка будет трудно в это поверить, но…

— Продолжай. Что Бэскомб отчудил на этот раз?

— Мне кажется, он убил графиню.

— Что?!

Рэнд подался вперед.

— Я понимаю, что вы расстроены, Элизабет, что вы хотите найти убийцу… впрочем, мы все этого хотим… но обвинять человека только потому…

— Я понимаю, это звучит невероятно, но вот почему мне это пришло в голову. Видите ли, он кое-что сказал… — Элизабет нахмурилась и покачала головой. — Вернее, важно не то, что он сказал, а как сказал. И это натолкнуло меня на мысль… — Элизабет перевела взгляд на Николаса: — Мы с вами, милорд, рассчитывали на то, что, узнав о наших отношениях, Бэскомб откажется от своих домогательств, но ошиблись. Наоборот, Хэмптон стал вести себя еще более нагло. Он приказал своим людям избить беднягу Триклвуда и сломать руку сэру Роберту. — Элизабет перевела внимательный взгляд на Рэнда. — Лорд Рейвенуорт всегда являлся самым большим препятствием на пути Оливера. И мне в голову закралась мысль. Интересно, как далеко он может пойти, чтобы получить то, что ему хочется? Думаю, что он мог бы пойти на убийство.

— Так, значит, он избил ваших поклонников? — недоверчиво спросил герцог.

— Да. И велел им передать, что у меня уже есть жених и чтобы они и не мечтали обо мне.

— Вот подонок! — воскликнул Рэнд и покачал головой. — Но все-таки убить Рейчел… как-то все это не вяжется. Он должен был знать о том, что Ник собирается к ней поехать и с какой целью. А откуда он мог это знать?

Николас нахмурился:

— Мог. Узнал же он, в какой комнате живет Элизабет в Рейвенуорт-Холле, когда послал своих людей ее похитить. Я уже тогда понял, что у него есть осведомитель, но думал, что этот негодяй из тех, кто остался в Рейвенуорт-Холле. Но если это человек, которому я доверяю, и он здесь, в Лондоне, тогда вполне возможно, что Бэскомбу был известен каждый мой шаг.

— Боже правый! Но неужели он пойдет на убийство только ради того, чтобы убрать тебя с дороги? — ужаснулся Рэнд.

— Ты забываешь, что я убил его брата. У нас с Бэскомбом давние счеты. Он меня ненавидит. И если убийство Рейчел даст ему возможность заполучить Элизабет, а меня — вздернуть на виселице, он может на это решиться.

Воцарилась тишина. Ее прервал сэр Реджинальд:

— Итак, теперь у нас три подозреваемых. Во-первых, вор, который мог убить графиню, чтобы похитить ожерелье. Во-вторых, лорд Кендалл, который мог совершить убийство в припадке ярости, вызванной ревностью. И в-третьих, Оливер Хэмптон, который мог убить леди Рейвенуорт из корыстных побуждений.

Элизабет промолчала, но по спине ее пробежал холодок. Заметив, в каком она находится состоянии, Николас обнял ее.

— Мы узнаем правду, — успокаивающе проговорил он. — С каждым днем нам становится известно все больше и больше. Просто нужно еще немного времени.

Однако времени у них становилось все меньше и меньше, и Элизабет с Николасом оба это знали.

— Я очень сожалею, милорд, но на мою долю выпала неприятная обязанность арестовать вас за убийство вашей жены, графини Рейвенуорт. Именем короля вы арестованы!

Ник застыл на месте как вкопанный. Ему уже однажды приходилось слышать эти леденящие душу слова, и, по правде говоря, он никак не предполагал, что вновь их услышит, хотя в последнее время и готовился к самому худшему.

— Полагаю, за время, прошедшее с нашего последнего разговора, вам удалось собрать еще какие-то доказательства?

Констебль Эванс шагнул с порога в холл, позволив тем самым караульным тоже войти в дом.

— Выяснилось, что после посещения замка вы не сразу попали домой, а только по прошествии нескольких часов. — Он поднял густые брови. — Быть может, вы соблаговолите дать этому объяснение?

Ник прерывисто вздохнул. Он так и знал, что правда выплывет наружу. Но как же ему не хотелось, чтобы это произошло!

— По дороге домой у моей кареты сломалось колесо, и кучеру потребовалось несколько часов, чтобы его починить. Он, конечно же, может поклясться, что я провел это время в его обществе.

— Ваш кучер, Джексон Фримантл по кличке Ловкач Джек, был осужден за убийство… К сожалению, милорд, его вряд ли можно считать достойным свидетелем. Кроме того, как выяснилось, во время вашей предыдущей встречи с женой между вами произошла крупная ссора, вы ей угрожали. Об этом вы также не сочли нужным нам рассказать.

Ник похолодел. Он совершенно забыл о той ссоре. О Господи! Какой же он идиот, что не сумел тогда держать себя в руках!

— Я был зол на нее, вот и сорвался, — попытался объяснить он. — Но я не собирался…

— Простите, но в этом будет разбираться суд. А теперь прошу вас следовать за мной.

— Черт подери! Но ведь она согласилась на развод! Какой мне был смысл ее убивать! — воскликнул Ник. Констебль молча ждал. Ник на секунду закрыл глаза, пытаясь успокоиться, и, прерывисто вздохнув, проговорил: — Мне потребуется несколько минут, чтобы взять перчатки и шляпу и написать записки сестре и своему адвокату.

А также Элизабет, подумал он. Необходимо найти кого-то, кто сообщил бы ей обо всем случившемся. О Господи! Только этого ей не хватало!

— Сэру Реджинальду уже сообщили, — проговорил констебль. — Вы увидитесь с ним в тюрьме.

Услышав слово «тюрьма», Николас почувствовал, будто тяжелый камень лег ему на грудь. По спине пробежал холодок. Перед ссылкой он немало дней провел в холодной сырой камере Ньюгейтской тюрьмы. Теперь ему предстоит снова увидеть ее темные стены, воспоминания о которых до сих пор не изгладились из его памяти.

И на сей раз существует немалая вероятность, что он из нее не выберется.

Нику потребовалось все его мужество, чтобы собраться. Все его существо стремилось к тому, чтобы бежать из Лондона, скрыться где-нибудь, где бы его никто не нашел. При других обстоятельствах он бы так и поступил.

Но в ту же секунду перед его глазами встал милый образ Элизабет. Вот она смеется над каким-то его рассказом, вот обнимает его, сонного, и ласково ерошит волосы. Как же ему хотелось жить с ней вместе, как он мечтал о том, чтобы она родила ему детей. Увы, теперь мечтам этим не суждено сбыться…

— Вы готовы, милорд?

Николас кивнул: отвечать не было сил. У подъезда ждала полицейская карета. Он залез в нее и уселся на скрипучее кожаное сиденье, стараясь отбросить мысли об ожидавших его мрачных днях, о предстоящем суде и его возможном исходе. Вместо этого он стал думать о Элизабет, вспоминать, как она впервые пришла к нему, как он обнимал ее, овладевал ею. Она отдавала ему себя целиком и полностью с такой самоотверженностью и нежностью, что в течение нескольких часов, пока они были вместе, в его душе царил безмятежный покой и не было места для волнений и тревог.

В Элизабет было все, что Николас мечтал видеть в женщине: страсть и чистота, слабость и сила.

«Элизабет!» — мысленно воззвал к ней Николас.

Он понимал, что какое-то время она будет находиться в безопасности, укрытая надежными стенами дома. Но ведь не может же она оставаться в нем вечно! В конце концов ей придется выйти на люди, и тогда ей уже трудно будет спастись от Бэскомба.

Интересно, виновен ли этот подонок в смерти Рейчел? И кто из тех, кому он, Ник, доверяет, предал его? Если Бэс-комб и в самом деле пошел на убийство, то Элизабет угрожает страшная опасность.

Николас вспомнил о Мэгги. Перед глазами встало ее измученное лицо, разорванная, окровавленная одежда. Как же жестоко избил ее Стивен, узнав о том, что она носит его ребенка! Что ж, этот подонок в конце концов поплатился за свои злодеяния.

От Стивена мысли Николаса перешли к его брату, Оливеру, возжелавшему Элизабет всем своим подлым существом. Что он может сделать с женщиной, так упорно не сдающейся ему? Да все что угодно!