— Никакого разнообразия тебе не понадобится… больше не понадобится. Теперь ты принадлежишь мне, графиня, и я ни с кем не собираюсь тебя делить!

Разжав его руки, Рейчел, потирая шею, охрипшим голосом произнесла:

— Ты что, спятил?!

— Не думаю. По-моему, в отношении тебя ум мой еще никогда не был так ясен. Мы с тобой, Рейчел, великолепно подходим друг другу. Я понимаю тебя, как никто другой. Я люблю тебя, Рейчел, и хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Если ты откажешься развестись со своим мужем, что ж, значит, так тому и быть. Но никому другому я тебя не отдам. Ты будешь или моей, или ничьей! — Гревилл горько усмехнулся и решительно добавил: — Слышишь, никаких других мужчин в твоей жизни больше не будет. Ни теперь, ни в будущем.

Рейчел ничего не ответила, повернулась и вышла из комнаты.

Дорого дал бы Гревилл за то, чтобы узнать, о чем она в этот момент думала.

Эти три дня были самыми длинными в жизни Элизабет. Ей казалось, что им не будет конца. Она постоянно думала о Николасе, тысячу раз на день задавала себе вопрос, куда он мог уехать, и при этом пыталась вести себя так, будто ничего не случилось.

Она премило общалась с сэром Робертом Тинсли, когда они в отсутствие графа катались по парку. Впрочем, наедине им побыть не удалось. Из соображений безопасности сопровождать Элизабет отправились Элиас Мути и Теофилус Суон. И хотя Элизабет было приятно общаться с сэром Робертом, сейчас ей больше всего хотелось, чтобы он оставил ее в покое.

Вернувшись домой, она уселась на софу в гостиной и снова принялась думать о Николасе. Он приехал домой накануне вечером, усталый, небритый, в измятой одежде и немного навеселе. Не сказав ей ни слова, он отправился наверх и заперся у себя в спальне. С тех пор она его не видела.

— Ты выглядишь озабоченной, моя дорогая, — проговорила тетушка Софи, сматывая в клубок очередную веревку, — Нечего волноваться о его светлости. Ничего хорошего из этого все равно не выйдет.

Элизабет вспыхнула. Неужели у нее все на лице написано?

— Я просто… я просто немного устала, — пробормотала она.

Это была ложь. Если она и устала, то не физически, а морально, оттого что граф Рейвенуорт продолжает играть с ней в кошки-мышки.

— Почему бы тебе не пойти наверх и не поспать? Завтра утром приедет лорд Триклвуд. Ты ведь говорила, что он собирается повозить нас по магазинам?

— Да… да, — сказала Элизабет.

Дэвид был единственным, кому она рассказала про Бэскомба. Естественно, услышав о том, на какие гнусные уловки идет этот тип, лишь бы заполучить понравившуюся ему женщину, юноша пришел в негодование. Он полностью одобрил то, что Элизабет повсюду сопровождают Элиас с Тео. Рассказ девушки еще больше укрепил его решимость сделать ей предложение. Элизабет это понимала, однако была пока не готова к тому, чтобы выйти за него замуж. Слишком важным был этот шаг, и, прежде чем его предпринять, необходимо было поговорить с Николасом.

Он появился на следующий день. Коротко и сухо поздоровавшись с Элизабет, приказал отнести в кабинет легкий обед, после чего снова заперся.

По крайней мере побрился и переоделся, с горечью подумала Элизабет. Однако лоб его по-прежнему прорезала глубокая морщина, а красивое лицо было суровым и измученным.

Элизабет глядела на закрытую дверь его кабинета, и сердце ее сжималось. На глаза навернулись непрошеные слезы, однако она усилием воли заставила себя не расплакаться. Вот еще! Не станет она плакать из-за Николаса. И так уже столько времени по нему страдает.

В течение целого часа Элизабет металась взад и вперед по гостиной, ожидая, когда появится Николас, и собираясь с силами, чтобы достойно встретить его. К тому времени как часы пробили четыре, нервы Элизабет были уже на пределе, а щеки пылали от злости.

О Господи! Ведь в том, что произошло между ними, нужно винить не только ее, но и его. И что бы он там себе ни думал, запершись в своем кабинете, она заслуживает лучшего отношения! Элизабет в сердцах стукнула кулаком по стене. Права она или нет, ей приходится ждать слишком долго. Прочь сомнения! Если Николас не идет к ней, она сама отправится к нему!

Решительно подхватив юбку ярко-зеленого муслинового домашнего платья, Элизабет устремилась к двери гостиной. Она шагала торопливо, и стук каблучков возвестил о ее прибытии задолго до того, как она постучала в дверь кабинета Николаса.

— Кто там? — раздался знакомый голос. Не отвечая, она распахнула дверь кабинета и вошла.

Николас изумленно поднял брови:

— Элизабет?

— Да, милорд. Удивительно, что вы еще помните, как меня зовут. Похоже, за последние несколько дней вы совершенно забыли о моем присутствии в вашем доме.

Николас поднялся из-за стола, однако не сделал ни малейшей попытки подойти к Элизабет.

— Я собирался поговорить в тобой. Думал, что, может быть, позже…

— Нет, не позже, Николас! — перебила его Элизабет. — Сейчас! Сию же минуту!

Рейвенуорт молчал. На скулах его играли желваки, глаза потемнели от отчаяния. Так смотрит человек, переживший поражение. Элизабет почувствовала острую жалость, но тотчас же взяла себя в руки. Она не имеет права распускаться. Она пришла сюда узнать, что происходит, и не уйдет из его кабинета без объяснения. Слишком тяжело оставаться в неведении.

Гордо вскинув голову, она проговорила:

— Вы отсутствовали целых три дня. Уехали, не сказав мне ни слова. После того… что между нами произошло… как я должна расценивать ваше поведение? Что должна чувствовать? Вы не можете просто игнорировать меня! Не можете притворяться, что меня не существует!

— Я и не собирался этого делать. Просто… — Он замолчал и отвернулся.

— Что «просто», Николас? Я должна знать. Мне необходимо понимать, какие мысли бродят у вас в голове. — Элизабет почувствовала, что в горле у нее застрял комок. Она с трудом сглотнула. — Расскажите мне все. Даю слово, что я не упаду в обморок и не забьюсь в истерике. Я сильная женщина, Николас. После смерти мамы и папы мне поневоле пришлось такой стать. — Непрошеные слезы снова навернулись Элизабет на глаза. Она попыталась сдержать их, но они уже текли по щекам. — Что бы вы мне ни сказали, я выдержу. — Голос Элизабет дрогнул. — Единственное, о чем я вас прошу, это сказать мне правду.

— Элизабет… О Господи, любовь моя! — Николас подошел к ней, и Элизабет увидела, как лицо его исказила боль. Он положил ей на плечи свои сильные и такие нежные руки. — Мне ужасно жаль… — прошептал он, пытаясь привлечь Элизабет к себе.

— Не смейте говорить, что вам жаль! Не смейте мне больше этого говорить!

Николас покачал головой. Во взгляде его читалось крушение всех надежд. Дрожащей рукой он погладил Элизабет по голове.

— Ты не поняла. Мне жаль не того, что мы с тобой были вместе. Прости, что так долго тянул с этим разговором, что сразу не сказал тебе правду.

Элизабет вытерла слезы, жалея и одновременно ненавидя себя за это.

— Какую правду?

Николас весь напрягся, и Элизабет вдруг почувствовала леденящий страх.

— Я ездил к Рейчел. Просил ее дать мне развод.

— Что?! — Элизабет показалось, что она ослышалась. — Ты просил у нее развода? Но почему?

— Ты знаешь почему, Бесс. Чтобы жениться на тебе.

Элизабет молчала, осмысливая эти невероятные слова. «Ты знаешь почему, Бесс. Чтобы жениться на тебе»… Сердце у нее исступленно забилось.

— Рейчел мне отказала, — продолжал Николас. — Она заявила, что ей нравится быть графиней Рейвенуорт и что она позаботится о том, чтобы мы с тобой никогда не поженились.

— Ох, Николас! — Элизабет бросилась к нему в объятия, уткнулась в плечо, и Николас крепко прижал ее к себе. — Я даже представить себе не могла, что ты отважишься на такой замечательный и смелый поступок.

«Я только хотела, чтобы ты любил меня», — подумала она.

Отстранив Элизабет, Николас отступил на шаг:

— Может быть, ты не поняла, Бесс? Она сказала «нет». Теперь мы ничего не можем поделать.