«Наш Ник…» Ради Николаса они вчера рисковали своими жизнями, однако безрезультатно…

Прерывисто вздохнув, Элизабет повернулась к тете:

— Они обыскали дома Оливера Хэмптона и Кендалла, но ничего не нашли. По крайней мере ничего такого, что могло бы помочь доказать невиновность Николаса.

Намотав последний кусок веревки, которую она в очередной раз где-то подобрала, на лежавший у нее на коленях толстый клубок, тетя Софи отложила работу в сторону.

— А они уверены, что все осмотрели?

— Они даже сумели открыть сейф в доме лорда Бэс-комба. В нем лежали украшения и большая сумма денег, но ожерелья там не было. У лорда Кендалла они его тоже не обнаружили. — Элизабет порывисто прижала руки к груди. — Я знаю, что это Бэскомб! Чувствую, что это его рук дело!

Она подошла к камину и поглядела на пляшущие язычки пламени. Мысли ее вновь вернулись к Николасу. В памяти всплыли его жестокие слова: «Ты мне небезразлична, но я тебя не люблю. Выходи замуж за Эндикотта». Элизабет пыталась убедить себя, что Николас так на самом деле не думает, однако полной уверенности в этом у нее не было, да и откуда ей взяться. В камине затрещали угли, и Элизабет вздрогнула.

— Бэскомб сделал это, чтобы убрать Николаса с дороги и отомстить за смерть брата, — добавила она.

— Я все больше начинаю ненавидеть этого человека, — заметила тетя Софи.

— Этот негодяй упрям как осел. Если уж вбил себе в голову, что должен получить что-то, ни за что от своего не отступится.

Тетя Софи нахмурилась:

— И все-таки мы непременно должны вывести его на чистую воду.

В этот момент в дверь гостиной тихонько постучали, и Элизабет пошла открывать.

Она распахнула тяжелую дубовую дверь, и в комнату вошли Элиас и Тео.

— Добрый вечер, мисс, — поздоровались они.

Элизабет в ответ улыбнулась. Она волновалась, однако была полна решимости.

— Спасибо за то, что пришли, и за то, что целых две ночи рисковали своими жизнями, хотя и безрезультатно.

— Ник бы сделал для нас то же самое, — заметил Элиас. — Я обязан ему жизнью и до конца дней своих этого не забуду.

— А мне он дал работу, когда никто никуда не хотел меня принимать, — добавил Тео. — Если бы не он, пришлось бы мне снова идти воровать.

С порога донесся женский голос, чистый и громкий:

— Наш Ник приютил нас. Его дом стал нам нашим домом. Мы сделаем для него все, что угодно.

Это была Мерси Браун, которая незаметно вошла в гостиную и слышала предыдущий разговор. У Элизабет стало легче на душе. Какое счастье, что у Николаса такие верные друзья. Интересно, относит ли он и ее к их числу?

Она знаком попросила Элиаса, чтобы он закрыл дверь.

— Ну хорошо. — Подойдя к софе, Элизабет взяла со стоявшего рядом стола газету. — Я знаю, что никто из вас не умеет читать, так что просто расскажу вам, о чем здесь пишут. А пишут они о том, что лорд Рейвенуорт убил свою жену. Причем так, словно вина его уже доказана. Им все равно, какова правда, главное, чтобы газеты лучше раскупали. Теперь благодаря этим заметкам в вину Николаса поверят все. Лорда Рейвенуорта будут судить в палате лордов, и он скорее всего будет осужден. Лорды, как и все прочие жители города, наверняка убеждены в его виновности.

— А как же хваленый адвокат Николаса? — спросила Мерси. — Почему он не может его защитить?

— Я уверена, что сэр Реджинальд делает все от него зависящее, но против лорда Рейвенуорта слишком много улик. Так что похоже, его все-таки повесят, — проговорила Элизабет, хотя эти слова дались ей с трудом.

В комнате воцарилось гробовое молчание. Элизабет пристально оглядела собравшихся. Лица у всех были мрачные. Единственная, кого Элизабет намеренно не позвала в гостиную, была леди Маргарет. Ей незачем было знать о том, что задумала Элизабет. Мэгги и так чрезвычайно тяжело переживала ходившие по городу сплетни, а идея Элизабет вызовет их новый всплеск. Но ничего не поделаешь. Если они хотят, чтобы Николас остался жив, ничего другого им не остается.

— Вы собрали нас здесь для того, чтобы что-то предложить, — заметил Элиас, первым нарушив тишину. — Давайте выкладывайте, что вы задумали.

Элизабет глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться, и, тщательно подбирая слова, проговорила:

— Я вижу два способа спасти Николаса. Мы должны найти настоящего убийцу и тем самым доказать, что он невиновен, или Николас должен бежать из страны. Ему тяжело в тюрьме. Думаю, он не разрешит сэру Реджинальду тянуть с судом. Это означает…

— Вы хотите сказать, что у нас мало времени, — перебил ее Элиас.

— Я хочу сказать, что судебное заседание может начаться уже на следующей неделе. А когда оно начнется, камера, в которой находится Ник, будет под неусыпным надзором/и сбежать он не сможет.

Тео поднял голову.

— Бежать? Вы хотите сказать, мисс, что мы должны устроить Нику побег?

Элизабет на мгновение запнулась, однако усилием воли взяла себя в руки. Она понимала, что требует от этих людей слишком многого, но не сомневалась в том, что сейчас это единственный способ спасти Николаса.

— Я хочу сказать, что мы должны вызволить его светлость из Ньюгейтской тюрьмы.

Снова воцарилось молчание. Тетя Софи принялась машинально обмахиваться большим мотком веревки, не замечая того, что делает.

Не сводя с лица Элизабет пристального взгляда, Тео хмуро проговорил:

— Я был там, мисс. Вырваться из этой темницы будет не так-то просто.

— Согласна. Но у меня есть план, который, как мне кажется, может сработать. Загвоздка в том, что мне понадобится ваша помощь.

На лице Элиаса сначала появилась робкая улыбка, а через несколько секунд он уже ухмылялся во весь рот.

— А ведь мисс Вулкот права! Мы должны вызволить Ника из тюрьмы. Нужно было мне самому до этого додуматься.

Тео расхохотался:

— Верно говоришь, Элиас! Можете на меня рассчитывать, мисс.

— И на меня тоже, — сказала Мерси. — После того как мы освободим Николаса, ему нужно будет где-то укрыться. У меня есть кузен. Он хозяин одной таверны. Мы можем спрятать Николаса прямо под носом властей.

Элизабет забрезжила надежда. Какое счастье, что у Николаса такие верные друзья!

— Спасибо вам всем, — проговорила она. — Вы даже представить себе не можете, как я вам благодарна!

Интересно, что скажет Николас, когда они появятся у него в камере? И что он сделает, когда увидит ее? А что, если он и в самом деле хочет, чтобы она вышла замуж за другого? Если она ему просто надоела, как Десятки женщин до нее, и его единственное желание — чтобы она исчезла из его жизни и никогда больше в ней не появлялась?

Но Элизабет запретила себе об этом думать. Да и, по правде говоря, какое это имеет значение? Она любит Николаса Уорринга и твердо намерена помочь ему. А что будет после побега — решать ему.

Лежа на бугристом, жестком матраце, Ник смотрел отсутствующим взглядом на тяжелые дубовые панели, которыми были обшиты стены камеры. День клонился к вечеру, на улице было еще светло, однако Николас чувствовал себя смертельно уставшим. В тюрьме он очень плохо спал. Вот и сейчас он никак не мог погрузиться в блаженное забытье, в мир грез, в котором нет места мрачной действительности.

Но вместо этого он глядел на потолок и чувствовал себя так, будто каменные стены смыкаются, наваливаясь всей тяжестью ему на грудь.

Николас поерзал на кровати, безуспешно пытаясь устроиться поудобнее, и вспомнил Элизабет. Впрочем, он никогда и не забывал про нее. Как же он скучал по ней! Он помнил дни, наполненные миром и покоем, которые они провели вместе, помнил, как они гуляли по саду, весело смеясь, помнил ночи, пронизанные безудержной страстью. Стоило ему закрыть глаза, и он ощущал на своих губах прикосновение нежных губ Элизабет. Ему казалось, будто он вдыхает легкий запах ее духов, чувствует под руками ее гладкую кожу. Он помнил, как порой шаловливо блестели ее глаза. Как же ему хотелось вновь увидеть этот блеск!