— А отрок-то дело говорит, верно братцы? — задумчиво потеребил усы тысячник.

— Верно.

— И впрямь дело говорит.

— Пущай куёт.

Принялись поддакивать остальные княжьи люди и тут-то до меня наконец и дошло, что верховодят в этой шайке-лейке усатый тысячник да хитроожопый полутысячник. А остальные так навроде массовки и взяли их только для виду. А может, и того хуже, подпевалы эти — не командиры никакие знатные, а так охранники ряженые.

И тогда вопрос возникает, а кого им собственно остерегаться? Они ж дома у себя, на родной земле да к тому же на объекте военном. Да нет глупости какие, быть такого не может. Видать, просто у страха глаза велики вот я напраслину и возвожу почём зря.

— Ну чего застыл Стоум Железнорук? Давай показывай, чему тебя сотник Твердислав обучил, а мы в сторонке тут постоим да поглядим, — поторопил меня полутысячник.

Делать нечего, пришлось показывать. Заодно и меру свою в деле испытал. Хватило силёнок моих на десяток протезов, а там и головокружение подступило.

— Ты отрок давай, отойди да передохни чутка, а мы уж тут сами как-нибудь управимся, — “посоветовал” усатый.

Ну я и отошёл, да подальше. И, как выяснилось позже, правильно сделал, потому как стрелять княжьи люди не поочерёдно стали, а всей гурьбой. Палили кто во что горазд и от пальбы той безудержной протезы мои по грунту утоптанному скакали будто зайцы.

Ну да ладно пусть потешатся, теперь-то нечего мне бояться протезы те новые так ширпотреб обычный. Из стали простенькой скованы они и нет в них ни грамма титана драгоценного.

В общем, стоял я в сторонке да слушал, как люди княжьи боеприпасы переводят. Ну а как патроны у них закончились, так потопали они всей гурьбой на протезы стреляные смотреть ну или на то, что от них осталось.

Один сотник в той забаве не участвовал, тоже издали поглядывал на игрища гостей дорогих. И видел я как брови его седые всё сильнее хмурились. Ох и не нравилось Твердиславу самоуправство приезжих. Ну да ладно не моего ума это дело, пусть сами там у себя в верхах отношения выясняют, а мне надобно о будущем своём думать.

Полутысячник-то хитровывернутый явно чего-то задумал, не зря же он обмолвился о том, что ждёт меня какая-то задачка.

А вот и он лёгок на помине.

— Ну что отрок, то что хотел я увидеть, то и увидел, а теперь пора бы и о деле потолковать, — остановился подле меня полутысячник.

— На заставу северо-западную? Дак там же нападение недавно было, нельзя туда отрока необученного отправлять. — возмутился Твердислав.

— Так отбили то нападение, Мёртвый отряд и отбил, — поудобнее устроился в кресле полутысячник. — Да ты не боись Твердислав, я ж не на убой новика отправляю. Застава северо-западная это ж самый безопасный участок. Да и Войтех там сейчас обретается, а уж он о мальце позаботится. Вот тебе слово моё, я лично с Мертвоголовом свяжусь и распоряжение нужное отдам. Пусть только связь с заставой восстановится.

— Так может обождать, пока связь появится и после уже новика отправлять? — как мог отстаивал меня сотник.

Мне же оставалось только отираться у стеночки в том самом зале с длиннющим столом посредине. Разве что на этот раз окромя нас троих в помещении никого не было. Остальные княжьи люди отправились столоваться.

— Время дорого Твердислав, — устало помассировал виски полутысячник. — Знаешь сколько сильно могучих избранников Перуна на пенсии заслуженной без рук, без ног обретается? Чахнут они с каждым днём всё сильнее, судьбу проклиная да себя в глубине души коря, а могли бы вновь как в старые добрые на поле боя смуту сеять. Али думаешь, не хочется им снова нужными стать да соратникам подсобить? Они ж рождены и вскормлены были, чтобы кровью врагов упиваться да в сече лютой сгинуть, а теперь сидят в четырёх стенах да горе медовухой заливают. Нужен им толчок, понимаешь? Чтобы увидали они, что не всё ещё потеряно. Чтобы кровь их горячая снова взыграла. Чтобы задали они себе вопрос: если не я, то кто? Или есть у тебя иная задумка, как воев войной покорёженных обратно к жизни вернуть? Ну же сотник, ответь?

В помещении повисла гнетущая тишина.

— Что, нет у тебя ответа, а Твердислав? — зло глянул на младшего по званию полутысячник. — Вот поэтому ты до сих пор в сотниках и ходишь, хотя давно должен был воеводою стать. Не по нраву тебе, видите ли, руки марать да на плечи свои груз тяжкий взваливать. Вот и мне не по нраву, но если не я, то кто?

Скорая отправка на заставу пограничную совсем выбила меня из колеи. Не успел я толком с Колышком да Рогнедой попрощаться, как хмурый сотник всучил мне вещмешок уже снаряжённый, да отправил обратно к распределительному центру провожатого дожидаться.

Минут десять я бесцельно слонялся у крыльца здания, а затем услышал за спиной знакомый голос.

— Ты гляди какие люди и без челяди. Ну здрав будь Стоум Железнорук, поговаривают, ты теперь у Княжьих людей верховодишь, — с усмешкой поприветствовал меня погонщик.

— Честь дружине, — отсалютовал я юному дружиннику, как только обернулся, а затем уже поприветствовал и на гражданский манер. — И ты здрав будь Ждан, какими судьбами?

— А по мне разве не видать? — Ждан провёл руками по полевой форме болотного цвета, да лихо подкинул плечом пухлый вещмешок. — Провожатый я твой до заставы северо-западной. Бывал я уж там пару раз, вот меня и отрядили. Буду тебя по горным тропам вести да от зверья дикого оберегать.

Ну положим, от зверья дикого меня не ты оберегать будешь, а те два волколака, что за спиной у тебя оттираются. Вот ведь дали бога провожатого, мало того, что психованный так ещё и с двумя псами цепными на поводке.

Причём волколаки те были мне знакомы, это их Ждан почём зря лупцевал во время моего первого посещения территории погонщиков. Зверолюды даже одеты были точно так же, как в тот день, разве что воинской сбруей из ножей и пистолетов обзавелись да увесистыми вещмешками.

— Ты меня здесь обожди, а я пока за денежным довольствием метнусь. Не своим же ходом нам до границы добираться, — велел погонщик и тут же зашагал к дверям распределительного центра. Волколаков же оставил со мной: то ли для пригляда, то ли просто не хотел тащить здоровенных человекоподобных волков с собой.

Стоило погонщику скрыться за дверьми распределительного центра, как хищные взгляды волколаков тут же перекочевали на ближайшую цель. На меня. Вот только на этот раз я не особо струхнул, а всё оттого, что мне было чем их удивить. Встроенный в протез Дуболом не даст соврать. Если эти твари хотя бы рыпнуться в мою сторону, то тут же будут собственные кишки по сусекам выскребать.

Да на “радостях” от скорого отъезда я всё-таки перекроил начинку протеза-крюка. Перевёл его в разряд полностью механических и добавил встроенное вооружение. Из-за этого протез стал чутка тяжелее, чем прежде, зато теперь мог сгибаться в локте без помощи троса — спасибо чуткой механики, что по движению мышц плеча регулирует положение самого протеза.

Одно плохо, перековать-то протез я перековал, вот только как следует откалибровать его не успел. А ведь к нему ещё и привыкнуть надобно, так что ни о каком виртуозном владении протезом речи пока не шло. Именно поэтому и остановил я свой выбор на дробовике витязей. Ну а чего, целиться из него не надо, знай себе пали в сторону предполагаемого врага да трупы подсчитывай.

Пока играл с волколаками в гляделки, двери распределительного центра снова распахнулись и краем глаза я приметил болотное пятно — неужто Ждан так быстро довольствие денежное получил?

Я было развернулся в сторону крыльца, чтобы спросить у дружинника в чём дело, да так и застыл. На ступеньках распределительного центра стоял не Ждан, а другой знакомый мне погонщик.

Чтобы убедиться, что глаза меня не подводят, я быстрым шагом подошёл крыльцу и ещё раз вгляделся в юного велесита. Сомнений быть не могло, это точно он.

— Молчан, паскудник ты эдакий, ты где пропадал? — налетел я с вопросами на мальчишку. — Я уже весь извёлся, думал, приключилось с тобой невесть что. Чего молчишь?