— Кровь, вот что! Вражья кровь! — К ним подошли, довольно ухмыляясь, двое их товарищей.

— Теперь ясно, — сказал Гейл. — На вас напал целый отряд асаса — вооруженные до зубов, размалеванные воины. И вы, конечно, обратили его в бегство голыми руками. Я потрясен, Люо! За это тебе даже можно простить ржавчину на копье.

Люо фыркнул и обернулся к товарищам.

— Нет, ну вы только взгляните на него! Неумелый и ни на что негодный неопытный воин пытается насмехаться над настоящими героями, участниками удачнейшего набега за каггами. Разве можно такое стерпеть?

— Пошли с нами, Гейл, — предложил Ребья. — Мы достали у этих деревенщин кана немного хойля. Давай посидим и хорошенько выпьем, а мы обо всем тебе расскажем. Конечно, великой битвы, как пытается убедить тебя этот пустозвон, не было, однако драка вышла неплохая. И вполне возможно, она — предвестие грядущих великих событий.

Воины вернулись в лагерь, и Гейл услышал о волнующем событии, участником которого ему не довелось стать. Вечером того самого дня, когда он уехал, шессины заметили небольшую группу дикарей-изгоев, подкрадывающихся к их стаду. На другую ночь они попытались вновь напасть на стадо, которое охраняли воины из общины Ночных Котов. Люо, Пенду и Ребья стояли в ту ночь на страже. Данута с ними не было.

Напавшие оказались родом из разных племен, голодные и отчаявшиеся людьми. Орудовали они грубыми копьями и дубинами. Люо разглядел идущего первым тощего жилистого мужчину с бритой головой, который попытался ударить каггу копьем. Когда Люо ринулся к нему с предостерегающим воплем, он повернулся и дико зарычал. Юноша прикрылся от удара копья, и теперь с гордостью показывал глубокую вмятину на щите. Он успел нанести дикарю серьезную рану в бок, потом подоспели его товарищи и обнаружили незадачливых скотокрадов. Произошла короткая стычка. Убитых, судя по всему, не было ни с одной стороны, но раненых оказалось немало — на следующее утро на земле обнаружили много кровавых пятен. Юнцы, стоявшие на ночной страже, мнили теперь себя бывалыми бойцами, что немало потешало старших воинов.

Даже сам себе Гейл никогда бы в этом не признался, но он отчаянно завидовал своим товарищам, принявшим участие в битве с дикарями. Хотя он прекрасно понимал, что это была далеко не последняя возможность отличиться. Или же погибнуть — как повезет. Мысли о смерти, которая все равно неизбежна, мало беспокоили шессинов. Умрут в конце концов все люди. А вот способов расстаться с жизнью — огромное множество. И самый лучший из них — это скорая, славная смерть на поле боя.

В ближайшие дни кана помогали шессинам строить деревню, а младшие воины мастерили себе хижины на территории лагеря. Молодые деревца, которые использовались для каркаса жилищ, в изобилии росли в болотистой низине неподалеку. Крыши, сшитые из полосок коры, они прихватили из старого лагеря. Когда хижины были готовы, с соответствующей короткой церемонией старейшины установили общинный Шест Духов.

Повсюду их окружали враждебные племена — охрана выставлялась и днем, и ночью. Большей частью несение стражи входило в обязанности младших воинов. Они рысцой обходили границы вверенных им участков, выискивая на горизонте возможных врагов, а на земле — оставленные ими следы.

Однажды они обнаружили в мягкой почве отпечатки ног — узкие, как у шессинов, но вмятины рядом с ними от воткнутых в землю копий явно отличались от их оружия. С тех пор молодые люди жили в постоянном напряжении, страстно мечтая принять участие в настоящем бою.

Старшие воины, многие из которых помнили прежние схватки с асаса, пребывали в куда более мрачном настроении, ни на миг не теряя бдительности. По ночам их часто можно было видеть у частокола — они стояли, облокотившись на щиты и вглядывались во мрак, шепотом переговариваясь друг с другом.

Однако стычка произошла, когда этого никто не ожидал. Через три часа после заката Гейл и его товарищи вернулись в лагерь. Их сменил следующий дозор. Сложив щиты в сарай, они отправились к разожженному в центре лагеря костру — поболтать с приятелями и немного перекусить.

Холодный ветер гнал на северо-запад тяжелые горы облаков. Зловеще сверкали молнии. Дождь еще не начался, грозовые тучи находились слишком далеко, и грома не было слышно, но в свете молний лица сидящих у костра воинов казались мертвенно-бледными. Поскольку столкновение с асаса многим воинам казалось неминуемым, они постоянно поддерживали на теле боевую раскраску, чтобы в момент битвы выглядеть должным образом.

Как всегда, Гейл сидел рядом с Люо, Пенду и Ребьей. Гассем стоял в дозоре, вместе с Данутом, Соуном и Готой. Старшим среди двух десятков воинов, находящихся в лагере, был Кампо. Из некоторых хижин доносился храп, но почти все остальные бодрствовали. Гейл взял чашу со смесью крови и молока, но не успел сделать даже глотка, как вдруг издали по слышались крики и отчаянное мычанье потревоженных кагг.

Воины тотчас вскочили на ноги и бросились к сараю разбирать свои щиты, отчаянно вопя, чтобы разбудить спящих. Они напряженно вглядывались в темноту, откуда доносились крики. Теперь можно было разобрать отдельные слова, вернее, одно слово: древний призыв шессинов к битве. «Щиты! Щиты!» — кричали находящиеся в дозоре воины.

— Сбор — у шеста, — пытаясь перекричать общий гомон, выкрикнул Кампо.

Заткнув за пояс три метательные копья, Гейл схватил дротик. Его сердце бешено стучало, он ощущал в теле необыкновенную легкость. Юноше казалось, что сейчас он может бежать со скоростью молнии и видеть врага даже в темноте. Прошло чуть больше минуты, когда полностью вооруженные воины собрались у Шеста Духов.

— Они вон там! — крикнул кто-то, указывая в ту сторону, где паслось самое большое стадо и мелькали зажженные факелы. Несколько молодых воинов рванулись с места.

— Стойте! — закричал Кампо. — Это обман! Какие же болваны пойдут в ночной набег с факелами в руках?! Они явно хотят ударить в другом месте. Все здесь? — Послышался нестройный хор голосов. — Тогда — вперед!

Кампо рысцой тронулся с места остальные побежали за ним ровной колонной, с дистанцией в три шага. Кампо затянул боевую песнь, ее подхватили, сопровождая пение бряцанием щитов и оружия. Вспышки молний отражались в полированной бронзе и тусклой стали. Звуки пения, лязг оружия и призрачный свет мгновенно превратили группу беззаботных юнцов во внушающий ужас боевой отряд.

Гейл бежал вторым в колонне, следом за Кампо. Как и все остальные, он настороженно вглядывался в темноту, пытаясь понять, куда они бегут. Молнии освещали все вокруг на много миль, но за тот краткий миг, что они сверкали, глаз успевал выхватить лишь бесцветные волосы колышущейся травы, а за тем снова наступала кромешная тыла.

Откуда-то спереди послышались крики и боевые вопли. Дозор подвергся нападению сразу после того, как вышел из лагеря. Кампо пронзительно завизжал, и все рванулись к тому месту, чтобы встретить врага, перестраиваясь на ходу в боевую шеренгу.

Насколько хватало глаз, Гейл видел лишь щиты шессинов, тускло мерцавшие в призрачном свете. Но где же нападавшие? Казалось, вокруг не было ничего, кроме моря травы. И вдруг асаса вынырнули совсем рядом — раньше, чем кого-либо из них заметили. В тот же миг появилось ощущение, что нападавшие окружают со всех сторон.

Внезапно перед Гейлом вырос силуэт человека — еще более темный, чем окружавшая его тьма. Юноша понял, почему они не заметили врагов раньше — нападавшие с ног до головы выкрасились черной краской. Круглый, покрытый мехом щит врага тоже был черным, и лишь сверкающие на черном лице зубы убедили Гейла, что перед ним человек, а не ночной дух.

Гейл вскинул щит, отражая удар копья и ударил нападавшего дротиком со всей силой, на какую был способен. Однако его оружию не хватило ни мощи, ни остроты, чтобы пробить подставленный под удар щит противника. Отпрыгнув назад, для большей свободы маневра, юноша отбросил дротик и переложил копье из левой руки в правую.

Вновь прикрываясь щитом от удара, он обругал себя за глупость: как он мог забыть, что и метательные палки, и дротики совершенно бесполезны в ночном бою? Здесь ничего не разглядеть даже на расстоянии вытянутой руки! Вокруг по всюду слышались боевые кличи, кто-то выкрикивал имя товарища, кто-то уже стонал от боли, но почти все звуки перекрывала боевая песня асаса. Оружие с грохотом ударяло в щиты или издавало жуткий лязг, сталкиваясь с оружием противника.