Пол был выстлан превосходно отполированными деревянными досками, закрепленными на каменном основании, но его почти невозможно было разглядеть. Все вокруг было сплошь заставлено и завалено великолепными драгоценностями, ошеломлявшими чувства весьма уставших путников.

Золотые тарелки лежали здесь стопками, как и множество прочей посуды — глиняной и фаянсовой. На гигантских вазах кованой бронзы красовались изображения диковинных птиц в пышном оперении. Бочки до краев были заполнены самоцветами и жемчугами. В ноздрях щипало от острых запахов, доносившихся из сотен ларцов со специями. Скульптуры слоновой кости были завалены разнообразными мелочами из бронзы и стекла, и повсюду громоздились друг на друге тюки изысканных тканей.

Кое-кто из чужаков не смог сдержать хриплых восклицаний, но их предводитель сохранял спокойствие.

— Ваш повелитель — действительно состоятельный монарх. И это одна сокровищница из множества?

— Да. Это лишь немногое из того, что мы привезли с материка. — Она повернулась к Госсу и холодно произнесла: — Плодородная земля может дать многое, но воинам нужно еще больше!

Он густо покраснел, но все же холодно кивнул королеве; в его взгляде появилось уважение.

— Теперь пойдемте посмотрим на вещи не столь поражающие красотой, но все же в своем роде чудесные

Подавленные, гости последовали к другому зданию лишь немного меньше предыдущего. Снова открылся вход, и они попали внутрь. В тот же миг у вошедших перехватило дыхание.

Это здание оказалось не сокровищницей, а арсеналом. Здесь не было видно сияния золота или теплого свечения разноцветных каменьев.

Вместо этого, куда ни глянь, мертвенно поблескивала сталь. Солнечные лучи скользили по острым лезвиям. Длинные и короткие клинки, мечи и кинжалы свисали на ремнях с высоких столбов. Ряд за рядом стояли длинные копья со стальными наконечниками, словно вышколенные солдаты. По полу были небрежно рассыпаны стрелы, увенчанные железными остриями, а висевшие на кровельных перекладинах топоры напоминали гнутыми лезвиями светящиеся месяцы. В воздухе витал сладковатый запах чистого орехового масла, защищавшего металл от ржавчины.

Увидев, как чужеземцы распахнули рты от удивления, Лериса в который раз поблагодарила богов, хотя не верила в них, за то что, они с королем так предусмотрительно привезли на острова огромное количество лучшего в мире металла, прежде чем потеряли контроль над гигантским рудником.

Она позволила путешественникам любоваться, пока не почувствовала, что они полностью удовлетворены, и повернулась к ним. Теперь все внимание иноземцев гостей обратилось на королеву.

— Мои уважаемые гости, я надеюсь, что все увиденное вами разрушило любые заблуждения, которые могли возникнуть у вас насчет обнаруженных вами, казалось бы примитивных, наивных дикарей.

Саху прочистил глотку.

— Ваше величество, я никогда не высказывал неуважения…

— Позвольте говорить откровенно. Вы вошли в нашу гавань и увидели скопление простеньких хижин. Вы увидели обнаженных воинов и их королеву, которая живет в деревянном дворце, размером меньше ваших кораблей. Подходящее место, подумали вы, чтобы остановиться и пополнить запасы, но несравнимое с тем богатством, что ждет вас на материке, — или я не права?

— Ну, ваше величество, я хотел бы сказать…

Саху явно волновался, да и его спутники нервно поглядывали за поднятые стены, на армаду воинов с яростными взорами.

Внезапно Лериса улыбнулась.

— Но не расстраивайтесь, это вполне естественно. Как вам предстоит убедиться, мой муж — великий монарх, ужас и великолепие нашего времени. Когда мы находимся на материке, мы живем среди роскоши и богатства, принимая дары от подчиненных королей. Но на родных островах мы предпочитаем исконную простоту. Вас можно извинить за ошибочное первоначальное мнение о нас. Мой муж считает, что долгое пребывание среди роскоши ослабляет воинов, а этого нельзя допускать. Здесь даже король живет как простой воин.

— Это очень благоразумно, ваше величество, — сказал Госс, потея теперь уже скорее от облегчения, нежели от жары. — Мы, разумеется, тоже храним основные обычаи наших предков с огромным почтением.

— Да, так и есть, — сказал Саху, бросая на Госса раздраженный взгляд, — и я снова прошу у вашего величества прощения за то, чего не понял по ошибке…

— Забудьте об этом, — беззаботно произнесла королева, хотя и понимала, что такие люди, как Госс не любят, когда их прерывают на полуслове. Она знала, что перехватила инициативу и не собиралась упускать ее. Зрелище неисчислимых сокровищ королевы, огромного количество оружия и непредвиденная сила самой Лерисы поразили гостей, как гром среди ясного неба.

— Теперь, — продолжила королева, — позвольте мне показать вам еще несколько наших хранилищ. Я уверена, что вы найдете интересным их содержимое. Затем мы вернемся в мой скромный дворец, где я велела приготовить пир в вашу честь! Не беспокойтесь, вам не придется пить кровь каггов.

При этих словах чужеземцы неуверенно засмеялись. Лериса взяла под руку одного из шессинов и улыбнулась Госсу, когда они пошли дальше.

— Я так рада, что мы сумели найти общий язык!

Он слегка поклонился, не замедляя шага.

— Безусловно, мы тоже этому рады, ваше величество.

Шаззад, королева Неввы, расхаживала по широкой террасе своего дворца, словно беспокойная кошка. Придворные дамы поглядывали на нее с явным опасением. Королева и раньше отличалась активностью, но в последние месяцы она прямо-таки светилась энергией. Она мало спала, ела совсем немного, так что портнихи не успевали ушивать ее пышные платья.

Шаззад ходила взад и вперед, поворачиваясь под тихий шорох ткани, но ее голова оставалась повернутой в одну сторону, взгляд неотрывно следил за горизонтом на западе, устремляясь вдаль за маяк, в открытое море.

Королева в свои почти пятьдесят лет оставалась все еще прекрасной, несмотря на подернутые сединой волосы и худобу. С возрастом прелестные черты ее лица приобрели выражение силы и величия, а спина осталась прямой, словно древко гвардейского копья.

— Время обеда, ваше величество! — напомнила Луома, первая придворная дама, следившая за королевским распорядком.

— Я не голодна, — ответила Шаззад, рассеянно проводя пальцами по длинным, все еще почти полностью черным волосам. Кольца зацепились за жемчужины, вплетенные в волосы с помощью тончайшей серебряной проволоки, но королева этого даже не заметила.

— Госпожа, — решительно начала Луома, — вы должны поесть! За весь день у вас не было и крошки во рту, да и вчера вы отказались от ужина.

— Да нет же, я ела… — попыталась оправдаться Шаззад.

— Нет, я следила за этим. Вы лишь сделали глоток крепкого вина. Вы подорвете свое здоровье, если будете продолжать в том же духе! Пойдемте обедать.

Другие дамы приготовились полюбоваться на то, как королева отреагирует на такое дерзкое поведение. Пристально вглядевшись в лицо Луомы, Шаззад нетерпеливо вздохнула.

— Ох, ну хорошо!

Королева направилась к столу, и рабы откинули расшитое каменьями покрывало, укрывавшее ломившееся от яств деревянные блюда. Луома подала знак музыкантам, и они перешли от весенней утренней музыки к старинным обеденным мотивам, которые должны были поощрять аппетит. Наряды всех присутствующих на террасе были выбраны согласно времени года и дня, как и музыка. Все правила ежедневного ритуала твердо соблюдались и придворными, и слугами.

Другое дело, что придворные правила беспечно нарушала сама королева, которой давным-давно надоело то, что она считала просто какой-то упаднической манией, заставлявшей ее приближенный до последних мелочей придерживаться старых обычаев и законов поведения.

Она села за стол и принялась рассеянно ковыряться в тарелке, стоявшей перед ней. Рабы, стоявшие позади ее кресла, неторопливо и ритмично помахивали пышными опахалами, создавая легкое движение воздуха. День был прохладным, однако насекомые не имели никакого уважения к королевскому достоинству. Отмахнувшись от струйки дыма, поднимавшейся из серебряной чаши с благовониями, королева подала знак виночерпию, чтобы тот наполнил ее кубок. Но Луома взмахом руки отогнала юношу — и собственноручно налила в кубок воды.