Король Пашар с хмурым видом взирал на свое войско, и на губах его блуждала безрадостная усмешка. Поход оказался куда труднее, чем он ожидал. Сезон штормов выдался еще хуже обычного. То и дело разражались ливни, превращая в грязное месиво даже самые лучшие дороги. Солдаты скользили по глине, комья налипали на ноги и копыта кабо, и армия двигалась очень медленно.

Правитель Неввы с беспокойством поглядывал на небо, затянутое тяжелыми серыми тучами. Рабы, скакавшие рядом с ним и Шаззад, старались защитить их от дождя под самодельным навесом.

Пашар старался не смотреть на походную золотистую накидку дочери с проступившими на ткани бурыми пятнами. Разумеется, он знал о том культе, верховной жрицей которого являлась его дочь, и хотя не одобрял этого, но и не возражал в открытую, покуда ее занятия не угрожали королевской власти. Король считал, что было бы куда хуже, если бы Шаззад попала под влияние какого-либо честолюбца, — и с таким он разделался бы без всякой жалости…

Удивительно, но от всех трудностей похода дочь короля, казалось, получала удовольствие. Но, впрочем, ни она сама, ни ее отец не испытали на себе тех тягот, что переживали простые солдаты.

Сейчас Пашар со свитой наблюдали за продвижением войск со скалы, нависавшей над дорогой. Если подъездные пути к столице еще были достаточно обустроены, то здесь дороги находились в безобразном состоянии. Это еще более задерживало невванскую армию. Люди промокли насквозь. Зеленоватая патина покрыла ярко блестевшие прежде наконечники солдатских копий. Горделивые некогда плюмажи офицеров теперь беспомощно поникли. Тягловые животные с трудом волочили доверху груженые повозки обоза.

— Что за жалкое зрелище! — воскликнула Шаззад. — Если бы дикари сейчас могли увидеть нашу армию, то они умерли бы со смеху.

— Увы, дочь моя, но я должен с тобой согласиться. Хуже всего то, что в этом есть и моя вина. Я был так занят укреплением власти, что совсем забыл про армию. Я даже не подумал о том, чтобы организовать учения в сезон дождей, дабы приучить солдат действовать в любую погоду. Тогда сейчас им не пришлось бы столь тяжко… — Король пожал плечами под бронзовыми доспехами. Впрочем, полагаю, у нас нет серьезных причин для беспокойства. Пусть этот поход закалит солдат и сделает их более выносливыми. Надеюсь, что к тому времени, как мы доберемся до Флории, этот сброд будет больше похож на настоящее войско.

— Ты полагаешь, что их бравого вида хватит для победы на дикарями? — засмеялась Шаззад.

Король принял это дружеское подтрунивание.

— Разумеется, только на это я и уповаю, — отозвался он в тон дочери. — Если только еще раньше дикари не испугаются, завидев женщину в свите короля.

— Но разве самого Гассема не сопровождает повсюду его жена?

— Да. И это еще один довод в пользу того, что он намерен остаться во Флории, если, конечно, мы не выбьем его оттуда. Когда в поход идет отряд, то это простой набег за добычей. Армия — захват территории. Но вот когда следом идет женщина, то это значит, что грабитель намерен укрепиться на новом месте. И ему нужно куда больше сил и мужества, нежели простому налетчику, который хочет лишь захватить добычу и сбежать восвояси.

Дождь с такой силой ударял по навесу, что собеседникам приходилось напрягать голос и слух, чтобы расслышать друг друга. Впрочем, рабам, что промокли до нитки, удерживая балдахин над головой повелителя, приходилось еще хуже, но они и не думали роптать.

— И все же нам будет противостоять всего лишь орда дикарей, — заметила Шаззад. — И даже пусть наше войско… скажем мягко… не слишком хорошо подготовлено, но я уверена: мы с легкостью разобьем захватчиков.

— Не сомневаюсь в этом, — кивнул Пашар. — Однако, от наших разведчиков мы получили донесение, что с Островов уже две недели назад как вышло подкрепление к дикарям. Мы никогда не подозревали, что Острова заселены настолько плотно. Боюсь, эта кампания окажется куда более тяжелой, чем мнилось нам поначалу. И все равно победа будет за нами.

Шаззад с улыбкой тронула отца за руку, однако в мыслях ее не было и тени веселости. Принцессе было больно сознавать это, но ее отец сейчас был совсем не тем человеком, что десять лет назад. В ту пору никто не смог бы противостоять стоять ему! В ту пору Пашар никогда бы не позволил своей армии прийти в столь жалкое состояние. Шаззад по-прежнему не сомневалась в победе, однако на всякий случай решила и прикинуть план своих действий на случай маловероятного поражения. Надо будет непременно взглянуть на этого Гассема… Все же он был лишь мужчиной, а с мужчинами, даже самыми влиятельными и грозными, она прекрасно умела обращаться. Принцессе вспомнился Гейл. Ведь этот юный воин был также одним из племени шессинов, и даже оказался способен говорить с духами, — и все равно она с легкостью подчинила его своей воле. Разумеется, он был еще почти мальчишкой, но ведь и она с тех пор поумнела и повзрослела. Принцесса и верховная жрица без труда очарует невежественного дикаря с Островов. Очарует и подчинит своей власти.

Вот уже двенадцать дней продолжался их поход, и солдаты, свыкшись с тяготами и лишениями, понемногу воспряли духом. К концу первой недели они уже принялись грубовато шутить над скверной погодой, задирать нытиков и слабаков. Теперь почти все время на марше звучали бодрые песни.

Это не могло не радовать Пашара. Пусть в войске почти не осталось закаленных в боях ветеранов, но после такого перехода уже можно было надеяться, что армия не разбежится при первой же опасности.

Неожиданно дожди закончились, дороги подсохли, и теперь солнце теплыми лучами ласкало бодро марширующую армию, понемногу приходящую в боевой порядок. Им оставалось еще около двух дней пути до цели. Теперь, когда погода наладилась, улучшилось не только настроение и вид, но даже запах войска: от одежды больше не разило плесенью и сыростью. Солдаты и офицеры до блеска начистили копья и доспехи. Армия обычно снималась с места до рассвета, и первые лучи солнца освещали уже взбодрившихся, готовых к любым неожиданностям солдат. По мнению Пашара в таком раннем подъеме было множество преимуществ. Ведь в большинстве стран армия привыкла к куда более ленивому распорядку. На рассвете заспавшиеся солдаты едва лишь продирали глаза и являли собой легкую добычу.

Внезапно Пашар заметил, что к войску быстрым шагом приближается небольшая группа всадников. Это были разведчики, высланные вперед дозором. Король было уже вознамерился призвать их к себе с докладом, но вовремя вспомнил, что обещал не вмешиваться в командование войском. К тому же правителю не годилось во время столь незначительного военного похода, который нельзя было даже считать настоящей военной кампанией, демонстрировать излишнее беспокойство. Чуть погодя генерал Крийша дал приказ, чтобы войска перестраивались и готовились к бою. Со всех сторон стали доноситься звуки горнов, визг флейт и бой барабанов. Послышались крики офицеров. Вскоре войско Неввы уже представляло собой ряд стройных шеренг. Вьючных животных отвели в тыл и избавили от груза. В седле остались лишь старшие офицеры. Внезапно к ним, покинув свое обычное расположение в рядах войска, приблизилась небольшая группа всадников верхом на кабо с позолоченными рогами. Это были отпрыски знати, исполнявшие обязательную воинскую повинность. Они просили у офицеров дозволения отъехать в сторону, дабы надеть парадную сбрую на своих скакунов. Поскольку врага еще не было в пределах видимости, им позволили сделать это. Вскоре кабо преобразились, украшенные позолоченными уздечками.

Подъехав к Пашару, генерал доложил:

— Войско готово к бою, мой государь!

— Превосходно. У солдат весьма бравый вид. А теперь давайте послушаем донесение разведчиков.

Командир отряда вытянулся перед королем и начал было делать доклад ему напрямую, но Пашар взглядом тут же напомнил ему об ошибке, и разведчик, вспомнив, что король в походе выступает лишь в роли наблюдателя, тут же повернулся к военачальнику. Несмотря на усталость, разведчик старался держаться бодро и говорил четко и ясно: генерал, нам навстречу выдвинулся небольшой отряд противника. Мы видели, как наконечники их копий сверкают на солнце.