Он шел по узкому уступу, который вился вокруг скалы сразу под внутренней крепостью. Возможно, подумал он, его сделали, чтобы поддерживать леса наверху во время строительства. Он шел и рассматривал многоэтажную крепость, нависавшую сверху.

Каирн заметил, что над обнажением скалы не было укрепленной стены. Очевидно, горожане не боялись нападения с этой стороны и считали отвесную стену достаточной защитой. Гребень скалы патрулировался часовыми, и на некоторых балконах стояли стражники. На других развлекались причудливо одетые группы людей. Эти цветные пятна не делали картину менее мрачной.

Высоко над собой Каирн увидел двух человек, вышедших на балкон. Один был невысокий мужчина с бородой, одетый в серое. Второй тотчас бросился Каирну в глаза, и он едва не вскрикнул, но взял себя в руки и прислонился к шершавому камню скалы, прячась в глубокой послеполуденной тени.

Каирн несколько минут наблюдал за маленькими отдаленными фигурами, стараясь убедить себя, что ошибся. Он знал каждый жест этого человека лучше, чем себя самого. Это его отец, король Гейл, ведущий с кем-то секретный разговор.

Дыхание Каирна участилось, на лбу выступил пот. Здесь что-то совершенно не так! Страж у ворот и полицейский утверждали, что не видели такого человека! Может, он прибыл сюда тайно, или его присутствие специально держится в секрете? Ведет ли он переговоры с дружественным монархом, или он пленник здесь? Неожиданно задача Каирна очень осложнилась.

Он начал рассматривать стену, надеясь забраться на балкон. Если он сообразит, как это сделать, можно вернуться сюда в темноте.

Это возможно, если допустить, что отец живет в комнате с балконом, но гарантий никаких нет. В любом случае, другого плана у него не было. Он, разумеется, не может ломиться в ворота крепости и требовать отвести его к королю Гейлу.

Изучение стены не помогло отыскать путь наверх. Стена выглядела гладкой, выступали только балконы. Он подумал было перелезать с балкона на балкон с помощью веревки, но плохо представлял себе, как он пойдет покупать веревку. Это обязательно навлечет на него подозрения.

Каирн поспешил назад на свой постоялый двор, торопливо поужинал и попробовал составить план. На колышке в стене висели его лук и стрелы, и он вспомнил уступ, на котором стоял, и дверь на балкон. Если попробовать послать записку с помощью стрелы? Возможность захватывающая, но он не был уверен, что правильно рассчитает расстояние и угол, и комната с балконом не обязательно принадлежит Гейлу. Была еще опасность, что его стрела пронзит кого-нибудь постороннего, но не это главное. Если выстрел вообще возможен, скорее всего он попадет в потолок.

Каирн вытащил письменные принадлежности из седельных сумок, увлажнил чернильный блок и попробовал составить письмо. Все равно возникли осложнения. Он умел писать невванским шрифтом, используя родной язык.

И то, и другое было здесь иностранным, но все же это столица, и здешние писцы, наверное, обучены многим алфавитам и языкам. А доставленное таким образом любое послание, если попадет в чужие руки, может испортить игру, которую ведет его отец.

Чем больше Каирн об этом думал, тем глупее казался ему план. Он скомкал толком не начатое письмо, потом сжег его в пламени свечи, чтобы не оставлять следов. Со вздохом разочарования упал он на узкую кровать, сцепил на затылке пальцы и уставился в потолок, где крохотный паук плел сложную паутину.

Долгие годы он раздражался, когда им руководили: родители, старший брат, воины и старейшины его народа. Ему хотелось быть самостоятельным, искателем приключений, отвечающим только перед самим собой.

Теперь он понимал, что заблуждался; как здорово было бы спросить сейчас совета у старшего, мудрого, более опытного…

Сейчас до него дошло, что он наделал множество ошибок. Не следовало приезжать сюда так открыто, да еще выспрашивать у всех и каждого о человеке с внешностью отца. Можно было догадаться, что отец собирался сделать что-то в тайне, а, может, попал в плен. Теперь Каирн привлек к себе внимание, возможно, подверг опасности отца. Интересно, как долго нужно жить, чтобы стать достаточно опытным в таких вещах?

Каирн был уверен, что все прошло бы гораздо лучше, не будь этот город таким странным. Он готовился попасть в город, похожий на те, где бывал раньше, или даже в один из тех огромных, величественных, но хаотичных городов, о которых слышал от других путешественников. Но здесь все было по-другому. Полиция, к примеру. Города часто охраняются солдатами; они стерегут городские стены, иногда патрулируют улицы, чтобы не допустить беспорядков и мятежей. Но полиция? Вооружены они чересчур легко, чтобы быть воинами, и их слишком мало, чтобы составить надежную боевую силу, и при этом по одному-двое находятся на каждой улице. Теперь, когда он подумал об этом, то понял, что встречал людей в зловещей черной униформе везде, где успел побывать в городе. Даже в общем зале, где он ужинал, сидел в углу полицейский с жестоким лицом. Все это очень странно. С полным желудком и в полном смятении духа он уснул.

Кто-то ухватил его за плечо и потряс. Каирн попытался проснуться, но все еще был во власти сна и плохо соображал. Его подхватили — под руки и поставили на ноги.

— Что? Что такое? — что-то щелкнуло у него на запястьях, и Каирн увидел два легких кольца из твердой керамики, соединенных короткой цепью, сковавших его руки. Перед ним стоял тот самый, из общего зала, а остальные собирали его вещи.

— Чужестранец, ты арестован, — объявил человек с жестоким лицом. Он был приземистым и мускулистым, а короткую дубинку держал так, как будто очень хотел пустить ее в ход.

— За что? Я ничего не сделал!

— За шпионаж для врагов Мецпы. Тебя видели, когда ты занимался этим сегодня, так что не трудись отрицать.

— Это неправда! Я…

Почти лениво человек махнул дубинкой и ударил Каирна в челюсть. Сокрушительная боль пронзила голову.

— Остынь, парень. Есть люди, которые хотят тебя выслушать. Наше дело — доставить тебя в место, где они с комфортом смогут допрашивать тебя. Они с комфортом, не ты. Поэтому не беспокой нас своей историей. Виновен или нет, жив или мертв — нам как-то все равно. — И он повернулся к остальным. — Отведите его в участок. Господин Мертвая Луна побеседует с ним утром.

Во всяком случае, подумал Каирн, пока его выволакивали из комнаты, теперь я знаю, для чего им полиция.

Заперев его в участке, полицейские потеряли к нему всякий интерес, и Каирн смог доспать, что было ему совершенно необходимо. Еще когда его тащили сюда, он понял, что они выжидали не меньше трех часов для того, чтобы он очень глубоко заснул, а потом ворвались в комнату и схватили его. Этой же тактикой пользуются воины во время ночных рейдов. Жертву пошатывает, она плохо соображает и полностью деморализована, потому что ее резко выдернули из глубокого сна. Челюсть болела, но он был рад, что ее не сломали, а коренные зубы лишь слегка расшатались. Поскольку изменить свое положение он не мог, то решил, что лучше просто уснуть.

Небо еще темнело за решеткой окна, когда вошли полицейские и приказали ему встать и следовать за ними. Не имея возможности выбора, Каирн подчинился. Прогулка по прохладному, раннему, еще темному городу оказалась недолгой.

Она закончилась у массивных ворот большой башни, где его передали с рук на руки стражникам в униформе, а полицейские получили расписку о доставке арестованного. Каирн часто видел, что так поступают купцы, но никогда — воины. Хотя, напомнил он себе, это же не настоящие воины.

Стражники привели его в подвал, в пустую и сырую камеру, на стенах которой висели керамические цепи и ошейники. В комнате побольше рядом с камерой было множество плетей, цепей, рамок и колес, явно предназначенных для изощренных пыток. Рядом с жаровней, в которой горел несильный огонь, лежали бронзовые инструменты. Зрелище, рассчитанное на устрашение, и он испугался.