- Кому поклялся?! – перебив, хрипло выдохнула я. – Кому?!
- Искандеру… - не обернулся он. – Моему брату…
Ненавидеть так просто…
Не ненавидеть…
Братом Искандер не был – дядей, но в тот момент степень родства значения не имела. Называя погибшего адмирала братом, Аршан имел в виду нечто большее, чем кровь. Братство, соединившее всех, кто готов был остаться записью в книге памяти, но спасти этот мир.
Лаэрье Кримс, канир третьего по значимости канирата, отец одного из первых погибших по вине традиционалистов кадета, бывший соперник в праве на корону кангора, ставший не просто другом – тем, кто вновь научил верить, тоже был среди них. Брат…
Брат по испытанию, которое выпало на долю их поколения.
- Удовлетворен? – Лаэрье прервал молчание, когда они добрались до кабинета экара базы.
Самого Кордиша в нем не было, что оставляло возможность для разговора.
- Она бы спросила иначе… - отстраненно заметил Аршан, откидывая капюшон плаща. Чтобы снять его… здесь, мысли у него даже не возникло. - Доволен?
- Разница мироощущения, - канир поймал себя на том, что вот это… доволен… воспринимается правильнее. Не четче или логичнее, именно правильнее с учетом того, свидетелем чего он был.
- Разница, - согласился Аршан, подходя к стене. Уперся в нее лбом, замер…
Формат: решил-выполнил, все чаще сбоил, намекая, что ни одна ментальная установка не в состоянии выстоять перед тем, что было главным. Пониманием, ради чего все это!
Мир к этому… ради, тоже имел отношение, но это если обобщать, а если – нет…
Искандер однажды предположил, что именно, на его взгляд, отличает скайлов и людей. Вот это самое… обобщение, в котором они оперировали родами, каниратами, кангоратом. В человеческом варианте то же самое шло от имен, выставляя на уровень основы основ тех, кто дорог.
Аршан тогда не согласился, лишь признав, что что-то в его словах было. А теперь?!
- Ее матрица…
- Я заметил, - не шевельнувшись, оборвал он Кримса.
Изменения в ментальной матрице Натальи еще не вызывали вопросов – объем контактов с ментатами не мог не заставить разум начать воздвигать новую надстройку, но это если не «видеть» потенциал и возможный вектор развития начавшегося процесса.
Скайлы. Самариняне. Тарсы. Домоны и демоны, адаптировавшие полученное от предков в вибрациях иной Галактики. Метаморфы… Даже люди, чьи способности иногда вызывали что-то похожее на зависть.
Диапазон возможностей каждой расы в той или иной степени лежал в области взаимодействия разума и реальности, оперируя созиданием и разрушением через его носителя – тоже разум, но более низшего порядка.
То, что происходило с Натальей, заставляло думать об ином способе управления существованием. Через точки напряженности мироздания, которые она «фиксировала».
В нужное время в нужном месте… Формула того, что ей открылось, была проста.
А последствия?!
– Домон потому и поторопился назвать ее аллерой, - добавил Аршан, слепо вбиваясь взглядом в стеновую панель. Серость была глубокой, всепоглощающей, но при этом четкой, не позволяя выйти за установленные им же границы.
Долг и честь!
Долг требовал уничтожить то, что способно столь объемно вмешиваться в естественный ход событий. Честь – спасти и защитить.
- Чтобы признать ее право, ему предстоит собрать круг…
Закончить Лаэрье опять не удалось:
- Круг?! – стремительно развернулся Аршан.
Выверенная идеальным внутренним покоем отстраненность скайлов… Это было не про него. Ни в это мгновение!
- Двенадцать капитанов! У нее уже есть полный круг! – несмотря на ярость, пробивавшуюся в резкости фраз, выражение его лица было все таким же бесстрастным. – Каждый из них уже присягнул ей на верность. И если потребуется…
«Успокоился» он сам. Просто остановился, не произнеся следующего слова. Ты либо делаешь, потому что иначе поступить не можешь, либо… проходишь безучастно мимо.
Особенность его расы, для которой не существовало мук совести.
Аллера Таши… Несмотря на вот это… похожее на гнев, сочетание слов Аршану нравилось. Тем, что они соответствовали друг другу. Ответственностью, связью, которая, поднимая одного, не принижала всех остальных, весомостью права и жесткостью обязанностей. Самоотдачей и самоотречением…
Это был ее уровень. Уровень, предназначенный ей Судьбой, но… не принятый ни в прошлом, ни в настоящем, ни…
Про будущее он мог сказать с той же уверенностью. Домон понял одну сторону той, которую признал аллерой, но не смог осознать вторую. Или – осознал, как раз и решив создать очередной казус с участием своего капитана, тем самым защитив от всех, кто мог бы попытаться прибрать Наталью к рукам.
От него, императора Хандорса, эклиса Ильдара, правительства Союза, от Альдоров.
Не предводительница – мать. Мать для каждого, кто сумеет войти в ее, не поддающееся логике и расчету окружение.
- Мне иногда кажется, что мы к людям ближе, чем хотелось бы думать, - Лаэрье отошел к ближайшему креслу. Присел.
- Она откажется. – Аршан услышал Кримса, но предпочел оставить фразу за гранью разговора.
Ни время. Ни место. Ни обстоятельства.
Откажется не потому, что не поднимет эту ношу, потому что предпочтет остаться человеком.
- Уверен? – Лаэрье задал вопрос не для себя – для него.
Отвечать Аршан не стал. Пауза, во время которой еще раз перебрал сложившиеся в четкую картину размышления, ничего не изменила. Он не был провидцем, но будущим иногда «пробивало». Своим – редко, чаще чужим.
В тот раз все смешалось. Она. Он. Дорога, в которую он провожал, а она – уходила, чтобы уже никогда не вернуться.
– Ближе к людям… - повторил он, ловя себя на той уверенности… убежденности, с которой бьется сердце.
Решение посетить базу было спонтанным, словно он, как и она, вдруг провалился в эту потребность «быть в нужное время в нужном месте». Провалился и принял…
Способность оперировать макроструктурами, втиснутая в рамки человеческой нестабильности…
Эту фразу придумал не он – услышал в качестве характеристики, данной одним из экспертов комиссии по внешним контактам генералу Орлову, когда они только начинали совместное существование, но вот вспомнилось уже как иллюстрация того, что происходило с ним. Все то же самое, но в обратном порядке…
Способность переступать и идти…
Непросчитываемый риск, готовый обратиться в победу…
Вкус шарэ все еще был на его губах. Кожа хранила тепло ее рук. А в памяти метрономом бились предназначенные ей слова: «Капитан сделает все, чтобы спасти свой корабль».
Его кораблем был весь кангорат… Его главной заботой были женщины, чьи судьбы могли прерваться, как только домоны войдут в сектор.
Их судьбы…
Ее судьба! Жизнь нерожденной дочери тоже была в его руках. Как и миллиардов других.
- Аршан… - выбил его из потерявших структуру мыслей голос Кримса.
Или просто поставил точку, сумев заклеймить ту, что обязана была стать главной?
Лидер-капитан группы «Ворош» оказалась права. И в том, что касалось времени. И в том, что имело отношение к риску.
До итоговых результатов тестирования Альдоров семьдесят два часа. Затем суточный цикл обработки для каждой из планет, попадавших под действие излучателей выведенных в активную фазу баз артосов. Затем еще один и еще…
По данным Коалиционного Штаба вторжение домонов в кангорат должно было начаться не позже, чем через две декады…
- Передать на базу Каринд: операцию «Освобождение» визирую. Отсчет – двенадцать часов.
- Мы не готовы… - попытался возразить Лаэрье, но еще прежде, чем Аршан повернулся, чтобы встретиться с ним взглядом, кивнул, тут же выводя на командный: «Приказ кангора. Базе «Каринд» начать операцию «Освобождение». Отсчет – двенадцать часов…»
Закончив, посмотрел на Аршана и… неожиданно для обоих, улыбнулся.
Не легко… нет, для легкости не было повода, с надеждой, что именно эти мгновения помогут ему когда-нибудь простить самого себя.
