Но… я чувствовала, как уплотнились его щиты. Едва заметно, но достаточно для того, чтобы делать выводы. Все сказанное мною вызывало у него эмоции. И были они… неприятными.

— Тогда я могу предположить, что на второй Дариане есть свой Вилдор, а у него вполне может быть….

Договорить он мне не дал. Резко развернувшись в сторону наших увлекшихся спором спутников, с жесткими, не терпящими возражения интонациями, спросил у Кости:

— В вашей группе старший Архангел?

Я не ожидал увидеть отца скоро, и когда он неожиданно появился в кабинете, едва удержал себя от нетерпеливого вопроса. Помогло присутствие Ярангира.

— Тинир не дал о себе знать?

Вряд ли это было противостояние выдержек, но Вилдор заговорил лишь тогда, когда мое терпение было на исходе. От его застывшей у окна фигуры распространялись волны безмерного спокойствия, но мне уже было известно, что чем ближе он приближался к подобному состоянию, тем напряженнее были его раздумья.

— Нет, — я вынужден был признаться в собственном бессилии. — Его следы обнаружить не удалось.

— Можешь не искать. — Так и не обернувшись, бесстрастно бросил он. — Вызови Маргилу.

— Ты же не хотел…. - я попытался удивиться, вспомнив, что не высказывал желания втягивать в эту историю талтара, но не успел. Слишком ясной была связь между двумя фразами. — Ты считаешь, что его душа ушла в Хаос?

Ярангир, как ни пытался сохранить самообладание, но чуть дернулся, когда я задавал свой вопрос. Тинир был не только старшим братом его отца, но и весьма загадочной личностью, которая не давала покоя всем, кто о нем хоть немного знал.

— Узнай у него, где находится оружие Тинира. Если будет артачиться, скажи, что другой возможности вернуть его может и не быть.

Догадываясь, что уточнять что-либо не имеет смысла, посчитал бы нужным — сам сказал, я решил увести разговор в более мирное русло.

— Ты только за этим?

Развернулся он резко, скорее даже стремительно, словно пытаясь поймать те интонации, с которыми я спрашивал. Наткнувшись на усталость в моих глазах, которую я даже не сделал попытки от него скрыть, ответил уже без того надрыва, который в нем чувствовался.

— Ты помнишь наш разговор о марах?

Не став задействовать ментальную связь, я взглядом показал на Ярангира, который внимательно прислушивался к нам. Но Вилдора присутствие постороннего не смутило. Впрочем, он уже не раз настаивал на том, чтобы я больше доверял своему начальнику охраны. Не то, чтобы я испытывал сомнения в его надежности, но… я так и не привык, что о моей безопасности беспокоятся другие.

— Такое трудно забыть, — будь мы одни я, может, и позволил бы себе усмешку, но…

Мне уже приходилось задумываться о том, что именно было в моем отце, заставляющее даже тех, кто его неистово ненавидел, преклоняться перед ним.

Он был первым воином Дарианы, отвоевывая это звание в многочисленных боях с теми, у кого хватало мужества бросить ему вызов. Он был сильнейшим магом, оценить мощь которого трудно было и мне. Он был великим ялтаром, даже потерпев поражение в двух вторжениях.

Все это могло стать ответом, но… я догадывался, что это совсем не так.

И только теперь я начинал приближаться к тому, что так жаждал понимать, к его внутренней сути.

Он был тем, кем позволил себе быть. Соответствуя образу идеального даймона, вписываясь в рамки Кодекса, и оставаясь самим собой. Сильным и слабым, непримиримым и способным на снисхождение, знающим все, что считал для себя необходимым знать и не стесняющимся с искренним изумлением открывать для себя новое.

— И тебе ничего не показалось странным?

Его лицо было закрыто, но в глазах мелькнуло предвкушение. Как предупреждение, чтобы я был осторожен с каждым словом, которое произнесу.

Мне пришлось отвести взгляд, как не справившемуся с заданием послушнику.

А воспоминания, будто и ждали именно этого образа, разрушив стены, которые я сам когда-то воздвиг, хлынули бурным потоком, нисколько не считаясь ни с моим нынешним статусом, ни со временем, которое отделяло этот миг от тех событий.

Тот день был одним из немногих, когда он был со мной. Пусть и совсем недолго.

Главный зал в средней воинской школе был полон, несмотря на свои внушительные размеры, но вокруг нас, меня, Вилдора и старшего наставника, который должен был надзирать над моим ученичеством лично, никого не было. Словно невидимые ограждения заставляли взволнованных отцов и их не менее взбудораженных отпрысков обтекать тот островок, на котором шел неспешный разговор.

Впрочем, диалогом эта беседа не была. Ялтар отрешенно перечислял мои будущие успехи, о которых он хотел бы услышать и назначал сроки этого. Мнение нас двоих о том, возможно ли это, его не интересовало.

Он покинул меня, когда еще не закончилась церемония принятия. Покинул на долгие десять лет, в течение которых я ни разу не отступил от намеченного им плана. Невзирая на боль, слезы и проклятия, которые однажды сорвались с моих губ, чтобы затем повторяться вновь и вновь.

Я ненавидел своего отца, я желал его смерти, я видел, как мой кинжал вонзается в его грудь, как закрываются его глаза, чтобы уже никогда не открыться.

Но я любил его, не понимая за что, и не признаваясь себе в том.

Я любил его и жаждал его одобрения.

И добился. Дважды.

От воспоминаний о первом у меня до сих пор замирает сердце — в тот день, прежде чем накинуть на мои плечи набиру и защелкнуть застежку лицевого платка, он прижал меня к себе. Всего лишь на мгновение, но так крепко, что сбил мне дыхание. И это было настолько сладостно, что я готов был преодолеть все, что угодно, лишь бы вновь ощутить его крепкие руки и услышать тихий шепот: «Ты достоин быть моим сыном!»

О втором, когда я увидел в его глазах гордость за меня, мне хотелось забыть. Потому что в тот день я узнал, в чем именно заключался его план и поверил, что потерял его, так и не успев обрести.

— Двойственная природа этой расы?

Он кивнул без разочарования, но и без удовлетворения, которого я ожидал. Мне стоило признать, то время, когда я в нем нуждался, безвозвратно ушло. И мы оба понимали это.

— Ты никогда не задумывался о том, почему мы, так равнодушно наблюдавшие за тем, как уходят в Хаос женщины иных миров, становимся трепетными, когда на нашем пути встречается Единственная?

Я невольно переглянулся с Ярангиром, который сейчас был больше похож на неугомонного Сашку, чем на бесстрастного даймона.

Подсказка? Если это так, то Вилдор не хотел, чтобы мы получили готовый вывод, предлагая самим прийти к тому, о чем он уже догадался.

Следующая мысль заставила меня уплотнить щиты — мой начальник охраны не должен был ощутить, как всколыхнулась сила, реагируя на охватившее меня воодушевление. Разгадка должна быть весьма необычной, раз отец не считает возможным просто поделиться ею с нами.

— Когда я встретил Таши, все мои мысли были лишь о том, как добиться ее благосклонности. А когда связь установилась, пытался не разнести все вокруг себя.

Опять кивок. Без малейшего намека на упрек.

— Ты и я — не единственные, кому довелось встретить женщину, предназначенную нам судьбой. Но всего троим удалось ощутить появление тех способностей, которые рождались из подобного союза. И лишь тебе одному — сохранить свою возлюбленную.

Я, действительно, не интересовался этим вопросом, но без малейших колебаний принял на веру то, что он сказал. Стоило признать, воспринималось это несколько неожиданно.

— Трое? — Ярангир все-таки не сдержался и вклинился в наш разговор. Но Вилдор отнесся к этому равнодушно.

— Женщин убивали еще до того, как нити становились достаточно прочными, чтобы смогла проявиться магия маров.

— Подожди, отец! — Хаос свидетель, я пытался сохранить рассудок холодным, но мне это не удалось. — Их убивали?!

— Я ждал от тебя другого вопроса, — отрешенно бросил он и… отвернулся к окну. Но не для того, чтобы замолчать, чтобы не показать своего смятения. — Во внутреннем круге была служба, которая отслеживала появление кандидатур, способных стать Единственной для даймонов. Совету не нужны были те, кто может познать силы, не подвластные ему. И когда они проглядели Тасю, были вынуждены действовать стремительно. Будущий ялтар, не считающийся с их мнением, казался им опасным.