Когда снимал сапоги — после мира маров осталось ощущение грязи, которую было необходимо смыть, на ковер вывалился сверток, который мне передал Закираль. Вспомнил о нем только сейчас, увидев.

Положив его на стол, застыл, споря с самим собой. Любопытство взяло верх.

Заклинание расползлось, как только я прикоснулся к защелке тонкой металлической ленты, которые был скреплен пакет. Бумага бумагой только казалась. Не горела, не рвалась, но была тонкой, с прожилками на просвет.

Показавшиеся ножны заставили вздрогнуть, знакомая рукоять скрывшегося в них кинжала — опуститься в кресло. Сердце отказывалось биться.

Этот клинок я узнал бы из сотен подобных. Клинок, примечательный лишь тем, что в нем хранилась грань души моей Леры.

Я заставил себя вздохнуть. Присутствие этого оружия в моем кабинете могло значить очень многое. А могло… ничего. Из двух миров: Дарианы и Лилее, наш в списке на расправу должен был числиться вторым.

Рука была твердой, когда я пододвинул к себе листок. Развернул его полностью, сразу узнав почерк жены. Буквы были ровными, округлыми и… какими-то правильными. Она говорила, что пишет, как учительница. В первый раз я удивился, потом она объяснила, что когда-то мечтала учить детей.

Не получилось.

Взгляд метался по строчкам, вырывая отдельные слова: милый, люблю, верь, вернусь, будем счастливы. Мне хотелось верить, как она и просила, но рядом с ними были и другие: прости, если нам не удастся, сбереги сына, постарайся выжить сам и спасти других.

Она была женщиной, матерью. Она была — правительницей. Только сейчас я понял это со всей очевидностью. Понял и ужаснулся. Она нашла способ сказать мне то, что было у нее на душе. Я же… я отступил, тогда, когда еще можно было произнести это самому.

Наверное, это справедливо, осознать, что именно ты потерял именно сейчас. Наверное, я должен был чувствовать боль.

Я не считал это справедливым и ничего не ощущал. Я просто собирался сделать то, о чем она просила. Потому что если есть хоть один шанс, что она вернется, я должен был дожить до этого времени. Я, наш сын, наши подданные. Все те, на кого у меня хватит сил.

Освежившись и переодевшись в чистый костюм, я вновь завернул кинжал в письмо Леры, закрепил застежку выше, продев цепочку, повесил на шею.

Теперь она была рядом со мной. До конца. Что бы ни случилось.

О прибытии отца доложили, когда я, приказав собрать малый Совет, заглянул к сыну. Вэон готовился ко сну. Как и все воины с тех пор, как я объявил войну с орками, ложился одетым. Лишь камзол на спинке стула, достаточно протянуть руку, да сапоги на полу, стоит только опустить ноги.

Оружие, походная сумка, кристалл перехода, если вдруг окажется заблокированным портальный зал. Настроек несколько: резиденция ялтара на Дариане, крепость князя Аль'Аира, дворец Аарона, крепость Зари Тахара. Прижав сына на мгновение к себе, взял амулет, добавил еще одни — мертвое плато на Верее. Мы с Сэнаром установили там стационарный портал с меткой крови.

Когда, уложив Вэона, вернулся в кабинет, все вызванные мною лорды уже собрались. Этим я доверял безоговорочно. Помня, что такая вера сродни безрассудству.

— Что у людей? — Спросил я у Элильяра, давая всем остальным возможность придумать версии того, ради чего мы собрались.

— Смута, — отец был, как всегда, совершенно спокоен. — Я отправил Закиралю весточку, попросил у него Рамона. Он быстрее разберется, кто там мутит. Слухов много, один страшнее другого и во всех даймоны. Ну и мы заодно с ними, вроде как тоже Пустоту в души впустили. Воспоминания о клане Демонов Хаоса еще слишком живы, чтобы простой люд не поверил в эту чушь.

— А Ковен?

— Что Ковен? — Выражение его лица мне не понравилось. Да и пожатие плечами было каким-то многозначительным. — Не хотел бы я оказаться прав, предположив, что в этом замешаны и архимаги. Не все, конечно. Но тех, кого бы я исключил из списка, совсем немного.

В обоснованности сказанного им я нисколько не сомневался. Отец редко что-то говорил, не будучи в этом совершенно уверенным. И появление Рамона вполне могло охладить некоторые буйные головы. О том, что он сам теперь стал даймоном, знали единицы. В человеческих землях он пользовался личиной, а свои постоянные исчезновения объяснял изучением Равновесия под наставническом прадеда Леры. Тот эти слова подтверждал, когда выбирался из своего замка. С некоторых пор он в нем стал затворником.

— О том, что творится у светлых, мне уже известно. Про драконов говорить не будем, — все невольно усмехнулись. Для этих надо было что-нибудь более существенное, чтобы они сменили жажду знаний на воинскую славу. К тому же они предпочитали реальную угрозу мифической, и пока не будет веских оснований для беспокойства, крылатое племя продолжит сидеть в своих горах, наслаждаясь их безмолвием и покоем. Это не значило, что Тахар не помогал. Без его поддержки было бы значительно сложнее. Но… только ухмылялся, когда его пытались убедить в том, что медлить больше нельзя. Лично меня его ухмылка успокаивала. — У оборотней теперь тоже все спокойно. — О том, как расправился отец Леры с парочкой молодых князей, решивших в этой суматохе укрепить свою власть, все уже знали. Возможно, это могло показаться жестоким — восставшая кровь была уничтожена полностью, но других желающих пощекотать себе нервы не нашлось. — У демонов, если ничего не произошло за время моего отсутствия, весело.

Теперь улыбался даже Элильяр. Арх'Онт нашел идеальный способ, чем увлечь своих воинственных подданных, чтобы те не ринулись защищать всех и вся. Вторжение, во время которого демоны воевали плечом к плечу с другими расами, сыграло с ними злую шутку. Они ощутили ответственность за всех остальных и теперь, если где-то и что-то происходило, считали необходимым в это ввязаться.

В последнее время происходило много чего.

Тогда мой друг… решил женить Ролана. А так как невесты у него не было…. При том подходе, который избрал Аарон, его наследник еще долго будет завсегдатаем гарема, но своего он добился. Демоны подбирали избранницу своему будущему повелителю.

Когда добрались до наших проблем, стало не до улыбок. Всем присутствующим было понятно, почему в основном затронуло людей и нас. У тех были самые обширные земли, ну а мы связывали большинство рас.

Я, откинувшись на спинку кресла, слушал предложения лордов. Не все они были рады присутствию даймонов, но готовы были с этим смириться, признавая, что самая главная опасность — степные орки, притихли с появлением чернокожих воинов.

Слушал и думал. Они высказывались, строя предположения на том, что было привычно. Степняки жили с нами бок о бок тысячи лет и тысячи лет воевали, угрожая нам едва ли не каждый день. Нечисть, смута, желающие получить принадлежащую другим власть, даже вторжение с Дарианы, все это было привычным. Мы с этим сталкивались, мы знали, что с этим делать.

Из тех, кто находился в этом кабинете, лишь троим было известно, что старые способы сейчас уже не помогут. Это не значило, что они ничего не чувствовали, нет-нет, да я ловил на себе мимолетные, но от этого еще более тревожные взгляды. Каждый из них понимал, что мое исчезновение в разгар подобных событий, не могло быть простой блажью.

— Я принял решение помочь своему племяннику, правителю темных эльфов на Верее. — Воспользовавшись возникшей паузой, произнес я, обращаясь в первую очередь к отцу.

Его это не удивило. Он даже не кивнул удовлетворенно, просто принял сказанное мною к сведению, на мой взгляд, догадываясь, что именно ему и предстоит эту помощь оказывать.

— Но произойдет это только после того….

Ситуацию с Храмом на Земле я обрисовал коротко. Чтобы понять, чем грозит вееру победа Яланира, излишние подробности были ни к чему. Потом объявил о своем втором решении — готовиться покинуть Лилею. Не удивился, когда Элильяр, словно дополняя меня, добавил, что большинство правителей не только осведомлено об этой опасности, но и принимают меры для тайной эвакуации самых ценных родов.