Меня начинали терзать сомнения: а вдруг мама и учителя ошибаются на мой счет? Может, я не такая способная и все годы учебы просто-напросто удачно прикидывалась хорошей ученицей? Когда мама увидела результаты повторного теста, по выражению ее лица я поняла — она думает о том же.

Поступление писем о приеме в колледж ожидалось в конце февраля, и я надеялась на чудо. Надеялась, что мистер Эллис замолвил за меня словечко. А может, наоборот, сказал обо мне что-нибудь плохое или вообще ничего не говорил, и мне придется выезжать на своих хороших оценках за двенадцать лет обучения в школе. Если меня не примут, винить будет некого, кроме себя самой.

Холодным днем в середине февраля, выкинув все отвратительные мысли из головы, я сидела в библиотеке Холлистера и делала вид, что занимаюсь. Работать по-настоящему не получалось; простое сложение и вычитание мне не давались, смысла запоминать исторические факты и остальную чепуху не было. Информация не задерживалась, словно у меня был не мозг, а сито.

Идти домой я тоже не могла. Дома мать подкрадывалась ко мне, она из кожи вон лезла, чтобы облегчить мое состояние, а меня это только раздражало.

К сожалению, по вторникам библиотека закрывалась в четыре. Библиотекарша в мягких туфлях сухо напомнила мне, что уже четверть пятого. Пришлось собрать учебники и уйти. Стоя у кованых ворот, я решала, куда отправиться. Бруклин — отпадал, в Куинс не хотелось, а до дома Блейка было рукой подать. Может, по-быстрому пройти мимо? А вдруг он как раз будет возвращаться из университета и мы встретимся на тротуаре? Он скажет, что скучал по мне, мы пойдем к нему наверх и займемся любовью, как раньше.

Идея казалась гениальной, пока я наконец не добралась до Верхнего Ист-Сайда и не увидела фургон Тины, припаркованный у тротуара. Саммер, как и планировала, окончила школу до срока и, по всей видимости, работала с матерью. Наверное, сейчас она вертела хвостом перед Блейком — и перед мистером Эллисом, если тому уже полегчало.

Саммер в отличие от меня стала желанным гостем в пентхаусе. Пусть она всего лишь работала тут, от мысли, что она сейчас там, наверху, одновременно хотелось кричать и плакать. Я не сводила глаз со здания и с фургона, пока неподалеку не хлопнула дверца машины и кто-то не тронул меня за плечо. Я уловила запах табака. Рядом со мной стоял Дэл.

— Ты что здесь делаешь? — спросил он. — Вы с Блейком снова вместе?

Значит, он на самом деле меня бросил… Никакой пыл мы не охлаждаем, а я — просто дура.

— Нет, — ответила я упавшим голосом, и Дэл, кажется, пожалел, что открыл рот. — Мне пора. Домой.

— Как будешь добираться?

— Не знаю.

Я действительно не знала. В последнее время слишком туго соображала.

Дэл бережно обернул шарфом мою шею.

— Ты должна об этом подумать, Ари. На улице холодно.

Он предложил подвезти меня. Я села в «порше», и по дороге в Бруклин Дэл пытался завязать разговор, но в ответ получал лишь односложные реплики. У меня не было сил болтать с ним.

За несколько кварталов до моего дома Дэл сообщил:

— Тебе нужно кое о чем знать. Блейк встречается с твоей подругой. Той блондинистой козой.

Мне захотелось умереть. Я безотрывно смотрела в лобовое стекло, пока Дэл продолжал рассказывать, что мистер Эллис считает полезным для Блейка приобрести побольше опыта, а Саммер как раз и есть та девушка, которая способна дать ему этот опыт.

Уже у дома Дэл повернулся ко мне. Пока он говорил, я смотрела на его шрам.

— Наверное, не стоило выкладывать тебе все это, — сказал он скорее всего потому, что у меня дрожал подбородок. — Тебе ведь нет до него дела, правда? У такой девушки, как ты… наверное, уже есть другой парень.

Я помотала головой, и он сменил тему. Заговорил о Рейчел и Ли, которые должны были приехать в Нью-Йорк в эти выходные. Сказал, что они приглашены в «Cielo» в День святого Валентина, почему бы и мне не заглянуть? Блейк, возможно, тоже будет там, но я ведь все равно приду?

Я кивнула, и он вручил мне красный бумажный квадратик с названием его клуба. «Вечеринка по случаю Дня святого Валентина. Напитки за полцены для всех дам. 14 февраля, пятница».

Он улыбнулся, приобнял меня за талию и поцеловал в щеку. Еще недавно мне казалось, что поцелуи Дэла ничего не значат, но теперь я уже не была так уверена.

Когда в шестом классе Саммер выиграла конкурс красоты, я думала, это самое ужасное, что может произойти. Но в двенадцать лет я и не представляла, какие неприятности меня ждут. То была лишь царапина по сравнению с колотой раной, которую я зализывала после того, как Дэл рассказал мне о ней и Блейке.

Я вновь и вновь думала о них, целыми днями, и даже во сне видела их вдвоем в «корвете», и в пентхаусе, и в Хэмптонс. Представляла, как Саммер привела его в свою роскошную спальню. Наверное, там ему понравилось куда больше, чем на моем убогом покрывале из «Джей-Си Пенни». Они не шли у меня из головы в День святого Валентина, когда я, приняв ванну, сидела перед туалетным столиком с набором из восьмидесяти восьми теней в руках.

Несколькими днями ранее я приняла решение. Я больше не собиралась быть прилежной ученицей Холлистера с прилизанными волосами и скромными жемчужинами в ушах, потому что все прилизанное и скромное ни к чему хорошему меня не привело. Прилизанные скромницы впустую тратили время, их бросали парни, в то время как эффектные, сексуальные девчонки помогали жителям Манхэттена приобрести «опыт». Я решила, что стану другой — не унылой и скучной, а гламурной и утонченной, не буду бояться грешить.

Я подвела глаза черным, растушевала серые тени, затем выбрала помаду цвета «спелая вишня». На кровати ждал новый наряд — атласный топ-бюстье, выбранный в одном из стильных магазинов, где обычно одеваются женщины, предпочитающие туфли на высоченных каблуках. Там же я купила облегающие кожаные брюки, лодочки на шпильке и длинные, почти достающие до плеч серьги.

Прямые волосы свисали вокруг лица. Оставить их так я не могла — самая что ни на есть прилизанная скромница. Взяв ножницы, я отхватила длинную челку, наполовину закрывающую левый глаз. Остальные волосы накрутила на термобигуди и после залила все лаком «Акванет». Надев топ, кожаные брюки, туфли на каблуках и цепочку с камнем, подаренным Блейком, я едва узнала себя в зеркале. Выглядела я в точности так, как и ощущала себя, — как врушка, которая уверила родителей, отправившихся на третью свадьбу дальнего родственника, что проведет вечер за учебником математики.

Ну и что с того? Хорошее поведение ничего мне не дало. Всю жизнь я только и делала, что примерно себя вела, училась и нянчилась с детьми, стараясь не задеть ничьи чувства. Отныне с этим покончено.

Четкого плана на вечер я не составила. Мне было известно лишь, что Блейк, возможно, придет в клуб, а Дэл там будет точно. Кого из них мне хочется видеть больше, я не знала.

Первой я встретила Ли в твидовом кепи и таком же пальто. Она ждала меня на холоде. Стоящий рядом с ней охранник вручил мне пять купонов со скидкой на напитки.

— Маскировка? — поинтересовалась Ли, осмотрев меня с головы до пят.

— Нет, — ответила я. — Новый имидж. Улучшенный.

Она наморщила лоб:

— Это еще зачем? Ты и так хорошо выглядела.

— Не совсем, — бросила я и направилась ко входу.

Клуб был в точности таким, каким я его запомнила: прокуренный воздух, мерцающие огни, музыка настолько громкая, что мне приходилось читать по губам, что говорит Ли. Она сняла кепи и мотнула головой на купоны у меня в руках:

— Нам они не понадобятся. Отдай моей маме, если хочешь.

— Не хочу. — Я собиралась напиться и обо всем забыть.

Ли схватила меня за руку и сказала на ухо:

— Ари, мне не нравится, как Блейк с тобой поступил, однако надеюсь, этот «улучшенный имидж» не из-за него. Ты ведь на самом деле не такая.

Я даже слушать ничего не захотела. Ли мыслила практически — ни дать ни взять моя мама, — а я сейчас была не в том настроении. Отмахнувшись, я отправилась прямиком к бару. Получить первый напиток оказалось проще простого, как и второй, и третий: бармен так усердно изучал мою грудь, что забыл спросить паспорт. Наверное, в темноте он не заметил, что я несимметричная.