Я отхожу, пока наши руки не разъединяются. — Я скоро вернусь.
У длинных столов, где женщины расставляют еду, я натыкаюсь на маму Алекса.
Она одета в свободное красное платье и выглядит моложе моей матери.
Люди думают моя мама красивая, но миссис Фуэнтес имеет безграничную красоту суперзвезды. Ее глаза большие и выразительные, темные ресницы достают до бровей, слегка бронзовая кожа безупречна.
Я дотрагиваюсь до ее плеча в тот момент, когда она раскладывает салфетки на столе.
— Здравствуйте, миссис Фуэнтес.
— Бриттани, так? — спрашивает она.
Я киваю. Представление окончено, Бриттани. Прекрати увиливать.
— Эм, с тех пор, как я пришла, я хотела кое-что вам сказать. И это может быть лучшей представившейся возможностью, а теперь я бормочу что-то несвязное и не приступаю к тому, что хотела сказать. Я делаю так всегда, когда нервничаю.
Женщина смотрит на меня, как будто я немного не в себе.
— Продолжай, — подгоняет она.
— Эм, да. Я знаю, что мы начали не совсем удачно. И мне жаль, если вы почувствовали, что я вела себя неуважительно в последнюю нашу встречу. Я просто хотела сказать, что не приходила к вам домой с намерением поцеловать Алекса.
— Тогда позволь поинтересоваться о твоих намерениях?
— Простите?
— Каковы твои намерения в отношении Алекса?
— Я…. Я не знаю, как вам ответить. Мы сами пытаемся в этом разобраться.
Миссис Фуэнтес кладет руку мне на плечо.
— Бог знает, я не самая лучшая мать. Но я люблю своих сыновей больше жизни. И сделаю все, чтобы защитить их. Я вижу, как он на тебя смотрит, и это пугает меня. Я не смогу видеть, как его снова ранит кто-то, к кому он неравнодушен.
Слушая маму Алекса, мне отчаянно хочется иметь такую же маму, которая любила бы меня и заботилась бы обо мне.
Забыть то, что только что сказала миссис Фуэнтес невозможно, я пытаюсь проглотить это, но чувствую, как ее слова оставили ком, размером с мячик для гольфа, в моем горле.
По правде говоря, я больше не чувствую себя частью моей семьи. Я кто-то, от кого моя семья ждет полного повиновения и идеального поведения. Я играла эту роль слишком долго, поэтому мои родители забыли о Шелли, которой и необходимо все их внимание.
Иногда это очень трудно, скрываться за маской 'нормального ребенка'. Никто не говорил мне постоянно, что я должна быть идеальной. Просто моя жизнь полна нескончаемым, безмерным количеством вины.
Вины за то, что родилась нормальным ребенком.
Вины за то, что я чувствую это мой долг убедиться, что Шелли любят так же, как и меня.
Вины за то, что я боюсь, мои дети могут родиться такими же, как Шелли.
Вины за то, что я чувствую стыд, когда люди пялятся на Шелли в публичных местах.
Это никогда не кончится. Как оно может кончиться, если я родилась виноватой? Для миссис Фуэнтес семья означает любовь и защиту. Для меня семья ассоциируется с виной и условной любовью.
— Миссис Фуэнтес, я не могу обещать не причинять боли вашему сыну. Но я не могу держаться от него подальше, даже если это именно то, чего вы хотите, я уже пробовала это.
Потому, что когда я с Алексом, моя собственная темнота отступает. Я чувствую, как слезы бегут по моему лицу. Я расталкиваю толпу, пытаясь пробраться к ванной комнате.
Пако как раз выходит оттуда, когда я пролетаю мимо него.
— Я бы советовал тебе подождать… — голос Пако глохнет, как только я закрываю за собой дверь и запираю ее.
Вытирая глаза, я смотрю на свое отражение в зеркале. Я выгляжу ужасно, моя тушь потекла и… ах, к черту! я сползаю вниз и сажусь на холодный кафельный пол. Теперь я понимаю, что Пако пытался мне сказать. Тут воняет; и запах такой сильный, что почти заставляет тебя тошнить. Я закрываю нос рукой, пытаясь игнорировать эту вонь, пока я думаю о словах миссис Фуэнтес.
Я сижу в ванне, вытираю слезы туалетной бумагой и пытаюсь заткнуть себе нос. Громкий стук в дверь прерывает мой слезный порыв.
— Бриттани, ты там? — Голос Алекса доносится из-за двери.
— Нет.
— Пожалуйста, выходи.
— Нет.
— Тогда впусти меня.
— Нет.
— Я хочу научить тебя кое-чему на испанском.
— Чему?
— No es gran cosa.
— Что это значит? — Спрашиваю я, вытираю глаза.
— Впусти меня и я скажу.
Я поворачиваю ручку пока не раздается щелчок.
Алекс заходит внутрь.
— Это значит 'это не так уж и важно'. После того, как он закрывает за собой дверь, Он наклоняется и обнимает меня, притягивая к себе. Потом он принюхивается. — Черт побери, тут был Пако?
Я киваю.
Он приглаживает мои волосы и шепчет что-то на испанском.
— Что моя мать сказала тебе?
Я прячу свое лицо у него на груди.
— Она была просто честна со мной, — говорю я ему в рубашку.
Громкий стук в дверь прерывает нас.
— Abre la puerta. Soy Elena.
— Кто это?
— Невеста.
— Впустите меня, — приказывает Елена.
Алекс отпирает дверь. Видение в белых кружевах с десятками долларовых купюр пристегнутых булавками к ее подолу, врывается внутрь и запирает дверь.
— Окей, что происходит? — Она вдыхает смрад. — Тут что, был Пако?
Алекс и я киваем.
— Что же такое этот парень есть, что оно выходит таким вонючим, черт! — говорит она, намачивая салфетку и прикладывая к своему носу.
— Это была очень красивая церемония, — говорю я через собственную руку. Это самая нереальная ситуация в которой мне когда-либо приходилось быть.
Елена хватает меня за руку.
— Выходи и наслаждайся вечеринкой. Моя тетя бывает, склонна к конфронтациям, но она не желает никому зла. К тому же, глубоко внутри, мне кажется, ты ей нравишься.
— Я отвезу ее домой, — говорит Алекс, играя моего героя. Интересно, когда же он устанет от этого?
— Нет, ты не отвезешь ее домой, иначе я запру вас в этом вонючем месте только, чтобы вы остались.
Елена отчеканивает каждое слово, она не шутит.
Еще один стук в дверь
— Vete, vete.
Я не знаю, что сказала Елена. Но она сказала это с удовольствием.
— Soy Хорхе.
Я пожимаю плечами и поворачиваюсь к Алексу за подмогой.
— Это жених, — говорит он.
Хорхе заходит внутрь. Он не невежа, как мы, он просто игнорирует то, что в комнате пахнет, как будто кто-то умер. Но через некоторое время его глаза начинают слезиться.
— Пойдем Елена, — говорит он, пытаясь потихоньку закрыть нос, но ему это не очень удается. — Твои гости интересуются тем, куда ты пропала.
— Ты, что не видишь, я разговариваю со своим кузеном и его девушкой?
— Да, но…
Елена поднимает одну руку, чтобы заставить его замолчать, пока другой все еще держит салфетку у носа. — Я сказала, что я разговариваю я кузеном и его девушкой, — повторяет она с характером, — и я еще не закончила.
— Ты… — говорит она, указывая на меня. — Идешь со мной. Алекс, я хочу, чтобы ты с братьями спели для нас.
Алекс качает головой.
— Елена, я не думаю, что…
Елена поднимает руку на него, также заставляя замолчать.
— Я не прошу тебя думать, я попросила тебя найти своих братьев и спеть для меня и моего мужа.
Елена открывает дверь и тащит меня за собой, пока мы не оказываемся во дворе. Она отпускает меня, только чтобы отобрать микрофон у певца на сцене.
— Пако! — говорит она громко. — Да, я разговариваю с тобой, — указывает она на него, разговаривающего с несколькими девчонками. — В следующий раз, когда захочешь посрать, делай это в чьем-нибудь другом доме. Девушки тут же отходят от Пако и смеются.
Хорхе подходит к сцене, пытаясь угомонить свою жену, пока все смеются и хлопают.
Когда Елена, наконец, уходит со сцены, а Алекс разговаривает с музыкальной группой, гости приветствуют его и его братьев аплодисментами.
Пако подходит ко мне и садится рядом.
— Извини за ванную, я пытался тебя предупредить, — говорит он смущенно.
— Ничего. Я думаю, Елена достаточно пристыдила тебя. — Я наклоняюсь к нему. — Серьезно, что ты думаешь о наших с Алексом отношениях?