– Разве ты не слышала, что я сказал? Неужели ты ничего не поняла?!

– Я все слышала. И все поняла.

– Тогда почему ты все еще здесь? Как ты можешь оставаться со мной? Дышать со мной одним воздухом...

Голос Джастина дрожал и прерывался от нахлынувших на него чувств, которые он пытался сдержать – и не мог. Сердце у нее заныло. Сегодня ей удалось краем глаза заглянуть в его душу, и ей открылось такое, чего она и вообразить себе не могла. Что-то вдруг переменилось в ней. Арабелла вдруг почувствовала, что после всего этого она уже не сможет просто повернуться и уйти. Джастин нуждается в ней. Может, он и сам еще не понимает этого, но скоро поймет. Она не может предать его. И не сделает этого.

В горле у нее саднило. Проглотив комок, Арабелла глубоко вздохнула. Потом подняла на него затуманенные слезами глаза – в них он мог прочесть все, что было у нее на сердце, словно в открытой книге, но сейчас ее это не волновало.

– Я твоя жена, Джастин. Хороша бы я была, если бы сбежала от тебя, вместо того чтобы быть с тобой в печали и радости. Долг жены – быть всегда рядом с мужем, и я буду с тобой – всегда.

– О Господи... – Голос Джастина снова стал хриплым. – Какой же я негодяй! Снова заставил тебя плакать!

– Все в порядке. – Арабелла храбро улыбнулась сквозь слезы. Но тут губы у нее задрожали, и она, вся дрожа, прильнула к мужу. – Только обними меня, Джастин, просто обними меня – и не отпускай, хорошо?

Сильные, мускулистые руки обхватили ее, и муж крепко прижал ее к себе – именно так, как ей хотелось. Джастин яростно целовал дрожащие губы жены, потом подхватил ее на руки и понес... Он снова опустил ее на постель... теперь не было ни слов, ни слез – ничего, кроме счастья принадлежать ему...

На следующей неделе, в среду, Джастин весело насвистывал, усаживаясь в свой щегольской экипаж. Он с утра побывал у своего поверенного, и хотя этот визит обошелся ему в кругленькую сумму, но дело того стоило. Да, стоило, довольно подумал он.

Уголки его губ торжествующе поползли вверх. Господи, благоговейно подумал он, как же изменилась за последнее время его жизнь! Все началось с того, что он обзавелся собственным домом в Лондоне. А потом и женой. А потом и загородным домом вдобавок, и не где-нибудь, а в Кенте. Джастин довольно улыбнулся про себя – да уж, Господь свидетель, он становится таким респектабельным, что дальше просто ехать некуда!

Как странно, спохватился он, что с появлением жены его жизнь внезапно стала... как бы это сказать... намного проще. А по логике вещей должно было бы быть наоборот, удивился Джастин. Собственно говоря, все женатые мужчины уверяли его, что именно так и будет.

Но какой смысл обманывать себя, подумал Джастин. Стань его женой любая другая женщина, а не Арабелла, все сейчас было бы совсем по-другому. Не исключено, что он бы сейчас ломал голову, как половчее ускользнуть из брачных сетей, саркастически хмыкнул он про себя, вместо того чтобы запутаться в них окончательно и бесповоротно. Ад и все дьяволы, да будь на месте Арабеллы любая другая женщина, вряд ли он вообще когда-нибудь женился бы! У Джастина не было ни малейших иллюзий на этот счет. Скомпрометировал ли он женщину или нет – он бы непременно отыскал способ ускользнуть из брачных пут.

Но сейчас он почему-то не чувствовал себя несвободным. Не ощущал себя так, словно его загнали в ловушку. Не считал, что его посадили на цепь. Как ни странно это звучит, Джастин обрел наконец свободу.

И может быть, впервые за всю жизнь он мог радостно и с нетерпением смотреть в будущее. Да, действительно, он наслаждался жизнью. И это ощущение полноты и радости бытия было удивительно и ново для него, поскольку раньше, сколько он себя помнил, жизнь для него была всего лишь чередой серых и унылых будней.

Зато теперь все по-другому. Теперь каждый его день не похож на предыдущий.

На прошлой неделе из Терстон-Холла на один день вырвался Себастьян – он приехал по делам, а заодно, как бы между делом, сообщил, что у одного из его друзей внезапно скончался отец. И этот его друг, по словам Себастьяна, горел желанием поскорее продать доставшееся ему от отца в наследство небольшое загородное имение – землю и дом вместе со всей обстановкой. Джастин рассеянно слушал Себастьяна, но потом в голове у него забрезжила одна интересная мысль. С обжигающей ясностью он вдруг вспомнил тот вечер в Терстон-Холле, когда они с Арабеллой целовались. Тогда она пожаловалась ему, как еще ребенком всегда тосковала по дому, которого у нее, в сущности, никогда не было. В то время как у него самого – несмотря на все ужасные воспоминания детства и печальные события, омрачившие его юность, – всегда был дом. Это было место, куда он мог вернуться в любую минуту, где он чувствовал себя в безопасности... Джастин всегда воспринимал это как должное, возможно, именно потому, что просто не представлял себе, как может быть по-другому.

Зато теперь он хорошо это понимал. Возможно, свою роль тут сыграл их недавний разговор о детях, которые когда-то, может быть, родятся у них, – мысль, которая до сих пор изрядно пугала Джастина. И он хорошо понимал почему. Ведя разгульную жизнь, он привык считать себя одиноким волком. Мысль о том, чтобы обзавестись женой, а уж тем более детьми, никогда не посещала его раньше. Но теперь, уныло признался себе Джастин, это стало реальностью, причем тем более неизбежной, что сам он с каждым днем все более страстно и пылко желал свою юную жену.

Дети, подумал он снова, словно пробуя это слово на вкус. Что ж, когда придет это время, он будет готов и к этому. Да и не только готов. Черт побери, да он действительно изменился, вдруг с радостью и изумлением понял Джастин. Вся его жизнь изменилась, когда и нее вошла Арабелла. Теперь, когда она рядом, он чувствовал себя обновленным, сильным, непобедимым.

Его мысли вновь обратились к поместью. Не успел Себастьян уехать, как Джастин принялся потихоньку наводить справки. Он даже потратил целый день на то, чтобы самолично осмотреть продаваемое поместье. Первое, что поразило его, – это небольшое вишневое дерево, росшее прямо под окном гостиной. Джастин хмыкнул, вспомнив рассказы Арабеллы о том, как она доводила до безумия свою мать, когда в детстве, как индеец, постоянно карабкалась по деревьям.

Сейчас, спустя столько лет, жизнь его, словно бурная река, вошла наконец в свое русло. И как ни трудно в это поверить, все вдруг встало на свои места... сделавшись, как бы это сказать, задумался он, правильным, что ли... Теперь будущее казалось ему удивительно безмятежным...

Черт, он просто дождаться не мог той минуты, когда сможет все рассказать Арабелле. Радостное предвкушение охватило Джастина. Он уже заранее наслаждался, пытаясь представить себе ее лицо. Она удивленно распахнет глаза, слушая его, а потом кинется ему на шею и примется осыпать его поцелуями с тем неистовством, которое так привлекало его в ней, с тем же самым, с которым потом будет отдаваться ему ночью, как она делала всегда, радостно и безыскусно отдавая ему себя без остатка.

Джастин довольно ухмыльнулся.

Вернувшись к себе на Беркли-сквер, он не успел выпрыгнуть из коляски, как увидел ее. Сияя глазами, Арабелла лукаво улыбалась ему, стоя на нижней ступеньке лестницы.

Наклонившись к жене, он легким поцелуем коснулся ее губ, почувствовав, что вот-вот взорвется из-за переполнявших его чувств.

– Именно ты мне и нужна, – радостно объявил он.

– Именно вы, сэр, мне и нужны, – перебила она. – Дело в том, что я только вернулась от Джорджианы и...

– Ну что ж, уже лучше, а то я было подумал, что ты опять крушишь магазины, – ехидно хмыкнул он.

Арабелла с притворной обидой насупила брови.

– Ой, да будет тебе! По-моему, я еще не успела потратить ни пенса из своих карманных денег!

– М-да... это верно. И меня до сих пор не дергают просьбами заново отделать весь этот дом. Да, похоже, мне крупно повезло с женой! Я имею в виду, что мне досталась скупердяйка. Поскольку с тобой, моя дорогая, можно не волноваться, что в один прекрасный день ты пустишь меня по миру.