— Я спас жизнь Хасу, а не сделал одолжение Брутусу. Уверен, подобных игрушек у него не одна и даже не две. Но мне Хас не чужой, я не смог пройти мимо… Слушай, как считаешь, адекватно северные войска воспримут объявление об автономии края? Захотят пойти за Рэймондом?
Эжен пожал плечами.
— Надо будет ещё рассказать о том, что один из старейшин хотел травануть всё окрестное население, а великий Рэймонд предохранил его от этой ошибки. Если их поймают, конечно. Плюс ещё десять процентов за! Думаю, они и без меня разберутся, как этот случай использовать. Ну а так — что бы им кочевряжиться? Брутуса любят вряд ли…
— Брутуса терпеть не могут, — улыбнулся Адамас.
— Тем более. Война всех достала. Центральные города почти что в руинах — и сделали это явно не союзные войска. Я бы сказал, что Брутус намеренно подкладывает своему начальству свинью, но вроде он всегда был за «Атра фламму»…
— Я бы сказал, что он всегда за себя. Ну, если бежит после трансляции, нам же лучше.
Разговор с Эженом только сильнее разжёг в Адамасе беспокойство: ещё с Семере, от которого они сырым и тёмным подземным ходом по самому краю чёрной зловещей реки добрались до самой водоочистительной станции Семере-2, он пытался предсказать поведение Брутуса на основе уже узнанного в лагере пострадавших в боях и того, что сообщит ему об их встрече Хас, но ход мыслей ожидаемо стопорился. Не пустился ли он искать, куда ушли диверсанты из ГШР, не разроет ли этот ход, чтобы вдруг возникнуть в самом сердце их оплота и ударить, например, по Рэймонду? По самой станции? Ему ведь что угодно может прийти в голову. Чего ждать, от чего пытаться защититься, пока оно не произошло?
Или, если бы он мог прийти, он бы уже пришёл? К чему ему Север, работа на Марка, когда, по свидетельствам всех, знавших его, Брутус всегда стремился к единоличному мировому правлению? К тому же Доминик и Мэтво, а также Селена, его верные сообщники, всё ещё у Марка — и по-хорошему он их не отдаст. Может, когда по-настоящему запахнет жареным, Брутус оставит его одного разбираться с Севером и просто пропадёт?
Всё это Адамас обдумывал вплоть до станции связи. В целой её части новоприбывшим уже организовали завтрак, и, хотя всем не терпелось приступить к работе, он был принят с искренней благодарностью. Всё время завтрака Рэймонд не отступал от Домино, и Адамас видел, как лихорадочно, в радостном предвкушении горят его тёмные глаза — похоже, он был рад автономии вне зависимости от того, кто в итоге будет править Севером. И почему только раньше до этого никто не додумался?
После завтрака Киллиан, получивший уйму помощников, повинующихся каждому его слову — а иногда и полуслову, — развил на территории станции бурную деятельность, и Адамасу с Эженом и Домино с Рэймондом только и осталось, что ходить за ним хвостом, надеясь в более-менее спокойный момент узнать, как обстоят дела и что вообще он намеревается делать. Примерно через час Киллиан наконец осел в контрольном пункте связи, обложившись нужными инструментами и разослав всех ассистентов в разные места станции с нужными указаниями, и Домино осмелился его потревожить:
— Ну что, пациент скорее жив, чем мёртв?
— Ещё марафон пробежит, — довольно пропыхтел хиддр, зарывшийся с головой в самое нутро основного блока главного управляющего центра. — Сейчас, как сигнал пойдёт, перехватим главные частоты фламмовских войск, которые держат блокаду, — отовсюду ваша речь польётся, всё не заткнут. Будьте готовы выступать в любую секунду.
— Да меня ночью разбуди, я готов выступать перед народом, — фыркнул Домино и оглянулся на скалу-Рэймонда, неподвижно замершего в нескольких шагах от них и неотрывно следящего за Киллианом. — А вы как, Рэймонд? Уже составили спич по поводу сорвавшегося отравления внешних вод?
— Не сомневайтесь, — в скале разверзлась узкая щель — никак иначе улыбку этого вера Адамас не воспринимал. — Что-то вроде «эта война сводит с ума лучших из нас, готовых на всё, лишь бы её закончить», «то ли ещё будет», ну и дальше по мелочи. Солдаты отчитались об их поимке, а один из старейшин вот-вот эту речь среди всех утвердит. Но вы уверены, что это всё и в самом деле будет работать так, как надо? После удара у нас и связь со спутником-то барахлит.
— Будет, не сомневайтесь. Киллиан — самородок, на весь ГШР таких по пальцам пересчитать можно. Его к нам сама судьба привела…
— И это говорит Домино Кирсте! — зычно рассмеялся Киллиан, вылезая из механизмов и начиная перебирать провода. — Я-то попроще. Ехал с Дельфии в Канари и там натолкнулся случайно на безопасника всего ГШР. Денег нет, больная пятилетняя дочка в машине, бензина нет, перспектив нет. Зато есть добрые люди! Один из них меня к себе под крылышко и взял. А навыки я уже под его чутким руководством подтянул.
— «Безопасник всего ГШР» вообще имеет свойство притягивать к себе тёмных личностей в минуты их крайней нужды. Сам на него наткнулся, — улыбнулся Домино. — Кстати, Киллиан же смастерил вот эти протезы на Адамасе Страхове.
— С участием и активной помощью по его же проекту Вэлианта Талайсибары! — поднял вверх палец Киллиан, и Рэймонд восхищённо качнул головой. — А теперь идите, покурите, что ли, мне сейчас тут будет нужна полная тишина. Ребята вас вызовут.
Домино закивал, выпроводил Адамаса с Эженом и Рэймонда на территорию станции, и ещё час с лишним они то прогуливались из одного её конца в другой, то разговаривали о перспективах в каком-нибудь углу, пока Домино и Рэймонд выкуривали одну сигарету за другой. Адамас даже не поверил, когда нашедший их рабочий пригласил в ретрансляционную — ощутил лишь вдруг образовавшийся ком в горле и то, как моментно подкосились ноги.
Кроме частот, перехваченных Киллианом у вражеских войск, трансляцию запустили через спутник по центральным теле- и радиоканалам — Домино для такого случая снял накладную бороду и освободил от платка шею, чтобы всем зрителям была видна его татуировка. Выступал он так, будто зачитывал прогноз погоды — но Адамас знал, что от подобного будничного тона эффект выйдет только сильнее: телевидение и радио в массе своей также контролировались Марком, и появление на них без предупреждения одного из официальных лиц слияния, не так уж давно выступавшего на пресс-конференции, после которой «Максима» всем составом стала клеймить АФ позором, должно было сообщить всем, что законная власть не просто работает, но продолжает позитивно перекраивать мир. Зачитав слово в слово документ о предоставлении автономии, Домино продемонстрировал его камерам, чтобы все увидели подписи обоих президентов Пикеровых и заодно Рэкса Страхова, одобрившего постановление задолго до собственной смерти, объявил, что временным главой правления Севера назначается руководитель последнего вольного города — Рэймонд Паннуи, который в ближайшее же время назначит дату всеобщего референдума для своего переизбрания или выбора нового главы, если того захочет народ, и передал слово веру. Рэймонд в свою очередь заявил о попытке отравления, показавшей прежде всего то, что «яд войны проник даже в тех, кто всегда выступал за мир», призвал держащих блокаду сложить оружие, потому что теперь все они представители одного народа — и на этом трансляция кончилась.
Не прошло и пяти минут после сделанного Рэймондом заявления, как где-то на горизонте, со стороны блокирующих город войск, одна за другой в воздух полетели сигнальные ракеты. Видный там же Семере и вовсе отбил салютом — это лучше любых слов сказало собравшимся в пункте связи о том, что объявление об автономии было встречено с ликованием. В войсках должны были начаться волнения, потом пойти парламентёры, и, пока суть да дело, Адамаса с Эженом отослали в больницу к остальным Посланникам и Цезарю, наверняка изнывающему от нетерпения узнать подробности.
Машину вёл Эжен. Как и тогда в Серебрене, стоило обстановке выйти из кризиса, он влёт избавился от усталости и загнанности, расцветая и выбираясь из собственного ледяного кокона.
— Цезаря, скорее всего, к Сейе и Рейну положили, там как раз одна свободная койка, да и столь ценных людей лучше держать вместе, — непривычно быстро говорил он, гоня машину по постепенно наполняющимся людьми улицам. — Сейя почти не приходит в сознание, но с тем, что Сати принесла, ему наверняка станет лучше. Рейн, когда я в последний раз у них был, даже разговаривает, он просто неходячий. Если Брутуса снимут быстро, им всем смогут оказать более квалифицированную помощь.