— Какие знакомые глазки, — фыркнул вор, и Адамас одеревенел. — Это сколько звёзд должно было сойтись, чтобы я натолкнулась при побеге именно на тебя, а, Адамас?
Хорон наконец узнал голос и, не веря своим ушам, отпустил руки противника. Тот в одно движение стянул с себя балаклаву, оказавшись девушкой семнадцати лет с бело-рыжими волосами в каре и насмешливыми медными глазами.
— Что, поймал, охотник? — поравнялся с Адамасом Домино и кивнул на девушку. — Ну как, другим охотникам подкинем или отключим на время, пока не скроемся? Решай, твоя же добыча!
Он был раздражён до крайности, но Адамасу, которого вдруг с ног до головы затопило жаркой радостью, было вообще не до чувств старших.
— Это Сати, — сказал он, вставая и подавая девушке руку. — Думается мне, она пойдёт с нами.
— Ого, какие люди! — хмыкнул из-за спины Домино Цезарь, пока тот справлялся с ошеломлением. — И что Посланница делает одна на ночных улицах?
— А что, не видно: грабежом у честных людей занимаюсь, — отозвалась Сати и, быстро поцеловав Адамаса в место прокуса на губе, посерьёзнела. — Я вас не узнаю, если откровенно… Но, раз вы с Адамасом, очевидно, друзья. Сейе совсем плохо, да и других раненых у нас хватает. А вот медикаментов — нет. Я пошла их добывать, хотя никто там не знает, конечно. Вы же к нам? Я могу показать, как пробраться в город!
— Да мы и сами знаем, — улыбнулся Адамас и по очереди указал на спутников. — Домино Кирсте. Цезарь Шштерн. Киллиан Экхобара. А вам что, состав диверсионной группы не сообщали?
Сати замотала головой, переводя восхищённый взгляд с Домино на Цезаря и обратно.
— Только то, что она будет, эта группа. Ну вот и встретились, хорошо! Идёмте, может, тогда, пока до нас поиски этих фламмовцев не докатились? Я очень ценные вещи взяла.
Домино кивнул и, махнув остальным рукой, пошёл обратно в ту точку, где на них напала Сати. Киллиан вместо Адамаса, оставшегося рядом с хорони, подхватил на плечи рюкзак, торопясь следом. Цезарь жестом потребовал парочку пойти за ним и замкнул строй.
— Подозревать в хищении будут делегата от раненых, — дойдя до всем знакомого переулка, Домино решительно завернул влево. — Придётся выйти к водонапорке по дуге, но в этой стороне даже открытую улицу вряд ли будут контролировать. После башни — граница промышленного района и, ещё дальше, войска, держащие блокаду Семере-2. Однако советую всё равно быть настороже.
Адамас видел, что после этого заявления Киллиан лишь равнодушно повёл плечами, Сати с вызовом улыбнулась, а идущий позади всех Цезарь не двинул и бровью. Кажется, даже невероятное столкновение с Посланницей никого не выбило из колеи, а ведь если всерьёз воспринимать способность Домино вызывать к жизни те события, которые могут сдвинуть чашу весов с сильным закосом в одну из сторон — как фишка ляжет, — в походе через город на них может выйти и сам Брутус. Неужели совсем никто не верит в подобную возможность?
Себе Адамас сказал держаться больше чем настороже — стараться мониторить всё вокруг. И, наверное, именно поэтому первый заметил призрачное огненное зарево недалеко от водонапорной станции, когда их команда успешно миновала и вправду неохраняемую вдали от госпиталя улицу и вступила в тень теперь уже промышленных зданий, окружающих видную почти с любого конца Семере грязно-белую башню с плоской крышей.
— Тоже обойдём, — Домино не выказал ни грана заинтересованности. — Попетлять, конечно, придётся, но всё лучше, чем зависнуть у костерка и не иметь возможности вежливо и без кровопролития уйти.
— А вам не кажется странным в принципе наличие этого костерка в промрайоне, когда основная охрана вдоль центральной улицы? — Адамас, не отрывая взгляда от дрожащего жёлтого марева, повернулся к Сати. — Когда ты шла, там кто-то был?
— Нет, когда я шла, тут было темно и тихо, как на кладбище, — хмыкнула Сати. — Ты предлагаешь зайти на огонёк?
— Никаких зайти на огонёк! — отрезал Домино. — Мы и так пройдём от них очень близко, не хватало ещё раскрывать себя! Всё, рот на замок и вперёд за мной!
Спорить Адамас не стал, но всё внимание сосредоточил на звуках от костра, которые различались всё лучше по их приближении. Резкие, грубые мужские выкрики, тонкий обрывающийся раз за разом свист — что же такое там происходит? Ещё через пару поворотов, когда Домино уже чётко нацелился на возвышающуюся метрах в двухстах от них башню, неизвестные у наверняка огромного костра, потому что отблески от него пробивались во все соседние переулки и заставляли Домино видимо нервничать, громко рассмеялись, и Адамас невольно остановился, вслушиваясь.
— О, юный будущий генерал плачет, вы посмотрите! — заметил кто-то с гоготом, отдавшимся эхом окрест. — Сэру Главнокомандующему, наверное, тоже нравятся твои слёзы, потому и рыдаешь при каждом удобном случае!
— Добавь ему ещё, Вернер, — потребовал другой голос. — Его скоро хватятся, а мне очень охота глянуть, будет ли наш сэр горевать по своей мёртвой подстилке или просто выкинет её на помойку!
Опять свист, как удар хлыста, разрезавший воздух и остановившийся на чьей-то спине. Это, конечно, могло быть совпадение или недопонимание терминов, но Адамас давно уже не верил в случайности — особенно рядом с Домино. Молча он бросился в сторону совсем близкого костра — а крики поздно опомнившихся старших потонули в темноте позади, заглушённые новым взрывом хохота от собравшихся на экзекуцию.
Когда Адамас выбежал на пятачок между несколькими двух- и трёхэтажными зданиями, посреди которого был разбит тот самый большой костёр, один из присутствующих возле него солдат уже отходил от своей жертвы, сжимая в руке длинную тонкую доску, на которую с одного конца была намотана жёсткая проволока. Жертва проводимых пыток — смуглокожий парень ростом с Адамаса, привязанный за задранные высоко вверх руки к неработающему фонарю, обнажённый по пояс, стоял спиной к костру — спиной, иссечённой в кровь, до самого мяса и, учитывая худобу, кое-где наверняка и костей. Сымпровизированный хлыст передали следующему солдату, и он, подступив к непонятно как держащемуся ещё на собственных ногах пленнику, задумчиво покачал доской.
— Может, к чему поинтереснее перейдём? — предложил он, самый крупный из всех, судя по профилю, вер. — А то сдохнет, так и не развлечёмся.
— Охота тебе пачкаться об эту падаль? — хохотнул его товарищ — всего их было шестеро, и все взгляды сейчас буравили дрожащего всем телом парня у столба. — Впрочем, кто я, чтобы указывать тебе, в кого и что засаживать? Тогда ты первый!
Не верящий своим глазам Адамас увидел, как вер довольно оскалился, поднял хлыст — похоже, просто так бросать его и переходить к следующему этапу пыток ему показалось неинтересным, — и понял, что пора действовать. Тем более что совсем близко за спиной уже слышался топот бросившихся ему вдогонку соратников — помогут, если что.
Вылетев на пятачок, Адамас успел снести вера за секунду до того, как тот, явно решивший растянуть удовольствие, ударил свою жертву хлыстом. Проход в ноги оказался неожиданно удачным: вер, не сумев вовремя сгруппироваться, приложился головой об асфальт и больше не встал. Но на Адамаса немедленно кинулись двое ближайших солдат, и радоваться было некогда. В следующий десяток секунд более крупные и сильные соперники чуть его не скрутили, но за спиной у одного вырос рывками двигающийся Цезарь, и он кручёным ударом был отправлен точно во взявшего хорона в захват второго противника. Они рухнули вместе, и, подражая Сати, Адамас зарядил врагу затылком в переносицу — тут же чужие руки отпустили его. Вскочив и вытащив у затихшего на земле тамаса из-за пояса нож, хорон кинулся к пленнику.
Как он и думал, это оказался Хас. Пока объединившиеся Цезарь и Домино добивали оставшихся троих солдат, Адамас перерезал верёвки на руках ауриса, подхватив под мышки, аккуратно опустил на колени на землю, осторожно отклеил чёрный скотч, закрывавший Хасу рот, ободрительно улыбнулся расширенным в изумлении зелёным глазам на мокром лице и вскочил, чтобы встретить метнувшегося к ним последнего ходячего солдата. Ярость в Адамасе буквально переливалась через край — он и сам не понял, как сумел с одного хлёсткого удара уложить уже доставшего оружие скалящегося в ненависти кейера. Цезарь был в нескольких шагах, окружённый неподвижными телами, — мрачный как туча, он кивнул Адамасу на пространство за его спиной. Обернувшись, хорон увидел, что казавшийся ему обессиленным Хас забрал у ближе всех лежащего к нему вера пистолет и, встав на дрожащие по всей длине ноги, направил его на Адамаса.