— Чего надо? — пробубнил он.

— К старосте надо, — ответил я и попытался пройти мимо, но мощная рука преградила мне путь.

— Не положено. Велено не пущщать. Никого.

«Дзи, успокой его, только аккуратно и не насмерть».

Тёмная эльфа сделала скользящий шаг и через мгновение оказалась у охранника за спиной, сделав тому удушающий захват. Охранник потрепыхался немного, похрипел, обмяк и начал громко храпеть. Дзи мягко уложила его на землю и последовала вслед за мной и Амалией в дом.

Сначала мы попали в сени, из сеней вошли в горницу. Чистая, уютная комната с длинным обеденным столом, лавками и печкой. По стенам были развешаны полки с утварью. Слева от входа имелась дверь в отдельную комнату, а прямо напротив лестница на второй этаж.

Прислушавшись к своей интуиции, я толкнул дверь и вошёл в рабочий кабинет старосты. Несколько полок с книгами и свитками, домотканый коврик на полу, письменный стол, заваленный бумагами, да большое, глубокое кресло составляли всё убранство кабинета. В кресле сидел сам хозяин и громко храпел.

Я кашлянул, отчего староста проснулся, похлопал глазами и уставился на нас.

Это был уже совсем пожилой сухонький мужчина, с седыми, зачёсанными назад, волосами и обвислыми длинными усами. Подбородок его был гладко выбрит, а глаза, окружённые сеточкой мелких морщин, глядели ясно и пронзительно.

Одет староста был в старенькую, немного поношенную безрукавку на овчине поверх красной рубахи, тёмные штаны и ботинки.

— А вы, собственно, хто? — спросил он.

— Мы путники, уважаемый староста, — с поклоном ответил я. — Вот, пришли в вашу деревню, решили отдохнуть, да поесть, а нас тут чуть ли не с вилами гонят.

— Так уж и с вилами! Гонють, знамо, есть за что! — ответил дедок и начал что-то перекладывать на столе.

— Мы в вашей деревне в первый раз. Чем же мы успели заслужить к себе такое отношение?

— Лучше бы и этого раза не было. Лично вы, может быть, и в первый раз, но такие как вы уже захаживали к нам, и ничего, кроме бед и горестей не принесли.

— Такие, как мы? — переспросил я.

— Отец, тебе досаждают? — услышал я за своей спиной. В кабинет вошла рослая девица в светло-жёлтом платье. Её тёмные волосы были заплетены в две косы, а вокруг глаз зелёной краской был нанесён какой-то орнамент. Что-то в ней было не так. Я чуть сместил восприятие в сторону тонкого, и ощутил мощь, исходившую от девушки. И даже увидел несколько плетений магии земли, висевших перед ней. Не хватало только завершающих штрихов и слова активации, чтобы вызвать что-то крайне неприятное для тех, кого девица посчитает врагами.

Не успел я толком рассмотреть её, как в кабинет вошёл молодой мужчина в кожаной куртке, штанах и ботинках, с парой топориков в скрещенных руках. Тоже тёмные волосы, и черты лица, схожие с девушкой и старостой. Мои спутницы сверлили вошедших взглядами — Дзинсая, чуть прищурившись и положив руку на рукоять скимитара, а Амалия бегала взглядом с одного на другую и обратно, не зная, от кого ждать угрозы. Я же снова посмотрел на старосту, встретился с ним взглядом, отчего тот чуть дёрнулся.

Пару минут мы играли в гляделки. Ощущение силы и угрозы со стороны детей начало потихоньку расти, как вдруг их отец разрешил ситуацию.

— Нет, дочка. Пока нет, всё хорошо. Но постойте тут с братом, на всякий случай.

Обстановка немного разрядилась, ощущение явной угрозы спало, но не исчезло совсем.

— Что Вы имели в виду, говоря «такие как вы»? — спросил я.

— Чужаки, да херои.

У меня вдруг сердце ёкнуло. Неужели, я смогу встретить кого-то из героев? Или даже из своего мира, пускай они будут хоть китайцами, хоть неграми или даже румынами, к примеру? Я так заволновался от этой мысли, что мои руки начали слегка трястись.

— Давно вы их видели? Куда они пошли? Что они делали?

— Ох ты! Тише-тише, сынок, не так быстро. Я за тобой не успеваю. Давай по порядку. Итак… Значится, первые такие гостюшки пожаловали к нам… с полгода назад?

— С полгода, — ответила дочка.

— Во-от, с полгодка, значить. Странные гостюшки-то. Говорят чудно словами всякими непонятными, ведут себя странно, не по-нашенски… И умеют разное, не всякому люду дозволенное. Ну, мы-то люди мирные да радушные. Были, ага. Встретили их, как полагается, всё чин по чину, накормили-напоили, герои всё-таки… А они вести себя стали так, будто мы им прислуживать обязались, как господа какие. Девок наших портить начали… Мы им, «что ж вы, болезные, делаете-то? Мы к вам со всей душой, а вы вот так вот?». А они в ответ: «Захотим и не то возьмём!» Вот так!

И не сделаешь им толком ничего! Сами-то мы не слабые, и коли надо можем и по головушке огреть хорошенько, но супротив страшилищ всяких, да колдунов особо не повоюешь.

А однажды они нажрались, да давай драться с местными. Насмерть. Шестерых парней тогда поубивали, сволочи! И одного охранца нашего зарезали, Митьку.

Насилу тогда от них отвязались, благо королевский патруль мимо шёл. Я сынишку-то свово, младшого, кликнул, он и позвал солдат. Те вместе с нашинскими лиходеев тех и прогнали. Только перед уходом один из них нашу мельницу сжёг, змей подколодный. Благо, мельник наш в запое тогда был, в трактире дрых под столом, а так и он бы помер.

Спустя два месяца обратно эта же компания пожаловала. Ну, мы ужо учёные, настороженно к ним отнеслись. И что? Опять бузу подняли! Только на их беду дочка моя вернулась. Всем раздала на орехи, не дала уйти окаянным. Да только Митьку-то уж и не вернуть, и парней наших…

Ну, а ещё через два месяца вы, стало быть, заявляетесь. Одна — эльфа тёмная, другой — глазами лупает жёлтыми, а третью, может, вы вообще неволите, с собой таскаете. Может, ты колдун какой, а? Или, вон, ведьма твоя, возьмёт, да нашлёт на нас мор. Что нам делать-то тогда?

Чем больше я слушал, тем тяжелее мне становилось на сердце. Нет, эти люди нам не помогут, слишком много горя они хватили от чужаков, как они их назвали.

— Ладно, я… я Вас понял. Мы… не будем вам досаждать. И пойдём своей дорогой, — сказал я вдруг севшим голосом и собрался уже было уйти, но дети старосты стояли в дверях.

— Что, проняло, а? — крякнув, спросил староста.

Тут в кабинет проскочил мальчонка лет восьми в одной длинной рубахе, подбежал к старосте и начал ему что-то шептать на ухо. Тот сопровождал доклад разными звуками, и когда мальчик убежал, посмотрел на меня широкими от удивления глазами.

— Ты не прочь с глазу на глаз со мной погутарить? — спросил он.

— Отец! Он может быть сильным колдуном! Я чувствую в нём магию! Он опасен! — сказала его дочь.

— Был бы опасен, уже бы набедокурил. Кто смог Дерга с двух ударов завалить, вряд ли бы лясы тут со мной точил, захоти он бед наделать.

— Ты завалил Дерга? Ты? Серьёзно? — спросил молчавший до этого старостин сын.

— В своё оправдание могу сказать, что он сам ко мне полез. И сам искал драки.

— Да, Дерг такой…

— Отец, я всё же считаю…

— Так! Это моё слово! Отцовское! Кыш за дверь! — дедок даже пристукнул кулаком об стол.

Поняв, что спорить с отцом бесполезно, его дети медленно вышли, как и мои спутницы. Сначала сын, за ним Дзи и Амалия, а последней, закрывшей дверь, была старостина дочь, бросившая мне напоследок «Я слежу за тобой».

Подождав, пока возня за дверью закончится, староста предложил мне сесть на стул, который ранее я не заметил.

— У Дерга сложная история. Невесту его чужаки снасильничали и убили. Жутко он теперь вас ненавидит. А ты, стало быть, его уложил. И не убил.

— Зачем мне его убивать? У меня и в мыслях такого не было.

— Да я уж понял, чай не слепой, — с ухмылкой ответил староста. — Так, чего ж вы пришли-то в наши края?

Я коротко рассказал о цели нашего визита в деревню.

— Завтра утром мы отправимся в ближайший город и ваших односельчан трогать не будем.

— Оно-то конечно правильно, что в город подаётесь… Но, скажи-ка мне, парень, что ж ты такое сотворил, что заслужил вон ту плашку под твоим именем?