Когда герцогу надоело уговаривать, он вспылил:

– Черти тебя забери, ты же герой!

Ага. Герой. Приходится подвиги совершать, когда на тебя множество врагов наваливается, да еще рогатых или состоящих из одних только костей. И не сбежишь, как ни мечтается: кольцо сдерживания не пустит. Вот был бы такой браслетик у герцога, он бы и не уговаривал. Март как можно убедительнее проговорил:

– Сударь, поймите, пожалуйста, я не правитель, я не могу решать за других. Вы правы, Ли пойдет со мной обязательно, даже если не хочет этого. Получится, я его вынудил, я дал за него обещание. Я не хочу этого делать. А если я что-то делать не хочу, я не делаю. Вы простите…

– Пошел вон, – скомандовал герцог. – И чтоб духу твоего в Фамиене не было.

Март поклонился и пошел вон, всерьез остерегаясь удара в спину. Однако выпустили его без всяких сложностей, и Ли он нашел тоже без сложностей. Тот выслушал, выругался сначала на всеобщем, потом на своем, наверное, еще красочнее, быстро вещички собрал и потопал следом.

На выходе из города их и взяли. Ли закатил глаза и начал поочередно примерять маски. А чего примерять? Принца Линнара должно хватить. Или герцогу уже все равно и он на собрата-аристократа готов руку поднять? Интересно, что будет: придерутся невесть к чему и в крепость отправят или предложат выбор? Обычно им выбор предлагали. Неприятный. Ох не хотелось Марту идти нечисть рубить! Не хотелось – и все.

Несколько дней их продержали в каменном мешке без окон, даже Ли со своим кошачьим зрением двигался на ощупь. Спасаясь от промозглости, они сидели в углу обнявшись или прыгали в том же углу. В камере вместо отхожего ведра была дырка в полу, не хотелось провалиться. Потом, решив, очевидно, что они созрели, герцог велел их привести. Поморщился, принюхавшись. Нежный какой. Всего-то несколько дней не мылись, да еще не в жаре. Подумаешь, гнилой соломой провоняли, сам виноват, мог приказать свежей привести.

Почему-то Март не боялся.

– И что? – спросил Ли, без дозволения усаживаясь на стул напротив герцога. – Будем и дальше шантажировать?

– А что, ты вспомнишь о своем происхождении?

– Вообще-то могу. Родословная у меня подлиннее твоей и побогаче. Но не буду. Это нелогично. Ты можешь сделать удивленные глаза: ах, а разве принцу не положено во дворце сидеть? И будешь прав. Но почему ты думаешь, что принц станет твое дерьмо разгребать?

Март аж вздрогнул. А герцог нет, ничего. Усмехнулся криво.

– С чего ты решил, что это мое дерьмо? Из запретной земли лезет тварь всякая, людей губит, это ты дерьмом называешь?

– Я, – четко и раздельно проговорил Ли, – точно знаю, что просто так из запретной земли ничего лезть не может. Чтобы твари получили такую возможность, нужно, чтобы кто-то вошел туда. Сокровищ захотелось? Войну собираешься устроить или просто казна оскудела?

После нескольких минут тяжелого молчания герцог осведомился:

– Думаешь, я не рискну выпороть эльфийского принца?

– Рискнешь. А эльфийскому принцу не впервой, между прочим, – захохотал Ли. – А теперь слушай всерьез. Без заклинания невозможно запечатать запретную зону. Мы знаем, как их искать, но после окончания Игры не находили ни одного.

И не искали. Но огурцы на розовых кустах и всякие иные странности Марту и правда не попадались. Он согласно кивнул, хотя Ли вообще-то врал. Случалось, что люди забирались в запретные земли, в том числе и в те, где в свое время и отметилась славная четверка, сократившаяся до тройки. И, говорят, кое-кто даже назад выбирался. Март, честно говоря, не понимал, что именно требовалось, чтоб нечисть наружу полезла. Раньше не интересовался, а сейчас гадай – не гадай… Наверное, надо было добраться до самого последнего сундука, из тех, к которым Лумис кидался с радостным воплем и начинал доставать оттуда не золото с каменьями, а оружие и доспехи.

Оружие ему и надо. Март готов был поклясться всеми богами: захотелось герцогу Мику перед собратьями-королями похвастать магическим оружием. Вот, мол, боги меня отметили. А может, решил, что раз оружие магическое, то он и сам непобедимым станет

– То, что я сейчас скажу, государственная тайна. Проболтаетесь, языки вырежу. Своими руками. – Герцог поочередно посмотрел обоим в глаза. Пронизывающе посмотрел. Март безоговорочно поверил – вырежет. Может, даже заранее. Превентивно, как выражается Ли. – Нет никакой нечисти. В чертовом урочище шалят разбойники. Соорудили себе маски пострашнее и убивают кого ни попадя. Правда, сначала грабят. Разве ж нечисть грабит?

Ли изящно пожал плечами. Изнеженный эльф. В грязной рубахе, латаной куртке и пованивающий гнилой соломой и немытым телом.

– Вот уж не знаю. Мы не предоставляли ей случая нас пограбить. И что, любезный герцог, ты хочешь, чтоб герои Игры богов тебя избавили от разбойничков, но скромно признали, что порубили нечисть?

Герцог выдержал впечатляющую паузу и презрительно хмыкнул.

– Разбойничков я и без вас выловил.

Ли задрал бровь так высоко, что аж рожа перекосилась.

– Тогда что?

А Март понял. То есть догадался. И даже слегка усмехнулся заранее. А герцог прошелся по невеликой комнате, потрогал золоченые корешки книг и сообщил:

– Мне нравится Найкон. И в том, каким он стал после войны, заслуга не столько Бертина, сколько его репутации героя. Мне в Игре богов поучаствовать не довелось и вряд ли доведется, но вот такая репутация никак не помешает. Если я прослыву героем, изгнавшим нечисть, к Фамиену станут относиться совсем иначе. Так ведь что – маленькое герцогство, папенька умудрился перепортить отношения и с соседями, и со своим же народом. Да черт с ним, с народом, а вот знати он насолил изрядно, я первые годы на троне сидел, как на раскаленной сковороде… Своих-то я кого обломал, кого уговорил, кого купил, а соседи... В общем, надоело мне быть мелким князьком, у которого только ленивый что-то оттяпать не намеревается.

– Понятно, – сказал Ли, и надо знать его так, как Март, чтоб понять, насколько ж он ошеломлен. Маменька, на страшную смерть отправляющая, – нормально, а герцог, славы чужими руками загрести мечтающий, – удивляет. – А мы-то что должны…

– А вы должны принести мне из запретной земли оружие и доспехи. Сокровища тоже не помешают, но уж ими я с вами поделюсь точно. И ты сам понимаешь, принц Линнар Эленийский, что сейчас у вас обоих только один путь – в Чертово урочище.

– Или на плаху? – догадливо осведомился Ли.

– Плаху? – прошипел герцог. – В том каземате и удавят славного принца!

Март хихикнул, поразив герцога в самое сердце, а Ли поглядел на него сочувственно… но неожиданно сказал:

– Черт с тобой, Мик. Мы согласны. Отдашь нам половину сокровищ, которые мы добудем

– Не жирно?

– Ничуть. Видишь ли, там сундуки не ломятся от золота. Это бабкины сказки. Открываешь огромный сундук, а там, например, пара шлемов и лук. Ну, амулет может быть. Иногда побрякушки, но на самом деле немного.

Врет. Но не проверишь. Март участливо покивал: не серчай, твоя светлость, с золотишком там и правда не очень. Вот подштанники из драконьей кожи добудем, а мешок золота – вряд ли. Разве что небольшой.

– Я помню, что обещал тебе, Март, – повернулся к нему герцог. – Я слово сдержу.

Ли держался так серьезно, что Март невольно ему подражал. Но был заметно скромнее: как принц прикажет, так и будет. А Ли, обычно зверевший от намеков на свое происхождение, принимал все как должное. Пару дней их продержали во дворце, спасибо не в том каменном мешке, отмыли, накормили, приодели, кольчуги выдали, хорошие шлемы, мечи куда приличнее, чем у них были. А потом тайно отвезли к урочищу. Сначала в карете, потом в повозке. Тоже правильно, герцог же подвиги свершать едет, ему без кареты никак. Он-то выходил пару раз – с народом пообщаться, а Март и Ли тихонько сидели, печенье кушали. Лучше б компоту дали, чем печенье.

Сопровождали герцога два десятка особо верных людей. Когда Марта и Ли наконец выпустили из повозки, выяснилось, что еще десяток миль надо ехать верхами, а потом еще и ножками топать, да круто в гору. А там герцог простер руку в сторону долинки небольшой и сообщил: