– Вы истинный Маэйр…

– Все, – перебил Ли. – Март, сядь, не маячь. И ты садись, Игрем. И слушай меня внимательно. Я не хочу участвовать в игре кланов. А значит, и не буду. Я не хочу быть знаменем. Я не хочу быть королем.

– Почему?

Ли вздохнул и совершенно нормальным тоном сказал:

– Я тебе объясню, потому что ты действительно этого не понимаешь. В отличие от тех, кто ведет игру.

– Это для вас игра, мой принц. А для нас это жизнь.

– Да. Для тебя Игра богов, а для меня без малого два года жизни. Мне действительно наплевать на Элению. Мне, знаешь, что Фамиен, что Найкон, что Эления… даже нет, потому что в Фамиене и Найконе меня использовали, но не предавали. Меня, единственного, чья голова может выдержать Дарсиар, не кидали на арену на потеху принцессе и всей эленийской знати. И поверь мне, Игрем, ни одна собака на этих трибунах не попыталась хотя бы слово сказать. Они любовались зрелищем. И только вот этот болван сиганул на арену, и даже не для того чтоб меня спасти. Даже он понимал, что это невозможно. Но он не хотел, чтобы я там умирал один. Ты понимаешь, что это значит? Он хотел умереть вместе со мной. И поэтому я решил спасти его и призвал эту проклятую силу Дарси.

Игрем встал со стула и поклонился Марту. Вот это да. Ему еще не кланялись.

– Спасибо тебе, друг, за то, что ты не хотел оставить его одного. Спасибо за безрассудство, которое порой стоит дороже всего.

Взгляд Ли заметно помягчел.

– Ну хоть ты понимаешь… А раз способен понимать, то слушай дальше. Из меня не выйдет короля. Носить Дарсиар не значит быть королем. Меня никогда к этому не готовили. Отцу было некогда, потому что он пил, а маменька в это время исполняла его обязанности и вовсе не мечтала отдать их в мои руки. И, между прочим, была права. Рот закрой, Март. Я был вздорным, капризным и беспутным вроде папеньки. Я был совершенно никчемным принцем, и маменька правильно решила, что еще одного никчемного короля Элении не выдержать. Ей, дуре, надо было меня тихонько удавить, не устраивая представлений, и все бы шло, как шло.

– Но она этого не сделала, – возразил Игрем. – Я не знаю, почему знать не возмутилась, когда принцесса бросила вас на арену, и даже не знаю, почему она возмутилась потом. Но что сделано, то сделано. В Элении война. Наверное, вы не умеете быть королем. Но вы единственный, кто так или иначе устроит всех. Против истинного Маэйра не выступит никто. Даже сторонники принцессы.

Ли долго молчал.

– Что ты намерен делать, если я соглашусь?

– Сообщу остальным. Возможно, обойдется вообще без драки. Пойдет слух, кланы успокоятся… я даже полагаю, что многие присягнут вам до коронации.

– А если откажусь?

– Ничего, – вздохнул эльф. – Что я могу сделать? Никого не заставишь быть королем. Не отказывайтесь, мой принц. Я прошу вас…

– Элении пора сменить династию, – покачал головой Ли. – Пора похоронить Дарсиар. Пора избавиться от особенностей Дарси. А я постараюсь свалить подальше, прожить подольше, а когда придет срок… Черт возьми, я надеюсь, что сила Дарси рассеется без вреда для кого-то. Я не гожусь в короли, Игрем. Я бродяга, простой охранник, последние пятьдесят лет успешно занимался только этим. Я понятия не имею, кто чего стоит в Элении, на кого опереться, а кого послать подальше. И в то же время я – Дарси. Поверь, это гораздо хуже, чем просто Маэйр. Я не хочу быть игрушкой кланов. Знаешь, отказаться участвовать в Игре богов невозможно, но можно не позволить эльфам или людям играть собой. Я не позволю. И ты не позволяй. Можешь убить меня прямо здесь. Считай, что я официально отрекся от прав на трон Элении.

– Убить вас, – повторил эльф. – Не могу.

– Боишься силы Дарси?

Он покачал головой и с горечью произнес:

– Я смутно понимаю, что это такое. Я не могу убить вас, потому что… потому что вас не за что убивать, мой принц. Вы сделали свой выбор. Мы обходились без вас прежде, нам придется обходиться без вас впредь. Рано или поздно кланы сделают выбор… Вы свободны, мой принц. Гвардейцы проводят вас до границы.

Он поклонился им обоим и ушел. Ли упер локти в колени, хотя до этого сидел, словно на троне, свесил голову и глухо проговорил:

– Неприятно, однако, когда собственный народ смотрит на тебя с презрением…

– Ли…

– Заткнись, Март. Он прав: я сделал выбор. И поверь, это лучше для Элении.

– Но война…

– Заткнись. Война – это неизбежное состояние государства. Все всегда воюют. В любом королевстве рано или поздно меняется династия, а Дарси были королями… уж и не помню, сколько лет. Больше пятисот. Авторитета уже не осталось, потому что… В общем, потому что я достойный сын своего отца, а тот – своего. Дедуля мой тоже, знаешь… При нем фактически правил совет, при отце – мать, а при мне – еще кто-то? Да на кой нужен такой истинный Маэйр, который ни на что не годен? Все. Убираемся отсюда. Действительно подальше. Если хочешь, мы поговорим об этом, и ты выскажешь все, что думаешь или даже не догадываешься, что думаешь. Я не хочу оставаться здесь. И нет, я не боюсь передумать, я боюсь, что другие не будут столь великодушны, как Игрем. – Он поднял голову. – Народ… я его не видел никогда, этого народа. Сроду не думал о нем. Что для меня была Эления? Двор, главы кланов, знать… А все прочее… ну как для Лумиса бабы, берущие из колодцев воду: надо же, настоящие, существуют… Я этого даже не осознавал. Это так… фон для моих безрассудных поступков. Поверь, принц Линнар – это вовсе не тот Ли, которого ты знаешь. Я с тех пор… пообтесался. И вообще жизнь обломала. И с тобой я ни за какие коврижки не расстанусь.

– Ну, сделал бы меня своим оруженосцем, – невесело пошутил Март. Не нравится ему этот Ли. Он не боится передумать, но ему до чертиков больно.

– Ну знаешь! – возмутился Ли, становясь самим собой. – Я не настолько обессилел, чтобы меч без помощи не унести!

Эльф, провожавший их до границы, был молод. По крайней мере, так казалось Марту, а парню могло быть не двадцать пять, а вдвое больше. Или втрое. Он то ли от природы был неразговорчив, то ли знал все и потому обливал молчаливым презрением принца, сбегающего от своего предназначения. Принца же это, естественно, злило, но он сдерживался. Осознавал свою неправоту. Или слабость своей позиции. Или просто развлекался переосмыслением своей жизни. В общем, тоже языком не трепал. Ну и Март брал с них пример и тоже развлекался.

Судить Ли ему и на ум не приходило. Он, может, не все понимал, то есть не все причины, по которым Ли принял решение. Ли был на удивление косноязычен… нет, говорил он гладко, просто не сумел донести до Игрема свои доводы. И до Марта тоже. Но Март знал Ли, как никто другой, потому и догадался о чем-то невысказанном. Умышленно или нет, даже и неважно. Что-то всерьез мешало Ли принять предложение какого-то клана… или народа…

До границы они не доехали. Зазевавшийся Март забыл, что в стране война – или, по крайней мере, военное положение. Ли был слишком погружен в себя. А сопровождавшего их эльфа просто убили. Арбалетным болтом в спину. А их окружили. Ли немедля вздернул повисший было нос, как только понял, что их убивать пока не собираются, напялил маску надменного эльфа, и села эта маска как влитая. Будто всегда тут была. Он даже помолодел. Ах да, это принц Линнар, а последний раз он играл эту роль, когда был едва не на двадцать лет моложе. Март подумал, как должны выглядеть оруженосцы, ничего не придумал, потому остался собой. Охранником Мартом Гаером. Это куда проще.

– Принцесса хочет вас видеть.

И никаких моих принцев. Тревожный признак.

– А я ее – хочу?

– А тебя никто не спрашивает.

Еще тревожнее. А Ли не то что спокоен, он вообще безмятежен.

– Значит, ты сохранил ей верность и в смутное время, Дириал?

– Дурная привычка быть верным присяге.

– Вот уж не знал, что ты присягал маменьке.

– Я присягал дому Маэйр. Я присягал королю Дарси, и присягнул бы королю Линнару, не окажись он такой малодушной скотиной.