«Сюда... и туда... а теперь опять сюда... нет, кругом... хи-хи-хи-хи-хи! — Шанди блаженно плавал в волшебном дурмане. — Глупая туника! Не нужна туника. И тога тоже... Муки глупый, хотел завернуть меня в тогу. Разве можно двигаться в обертке? И зачем двигаться, если комната движется сама? Тога не двигается, она лежит на полу... мятая бесформенная куча. Так гораздо лучше. Бедный Муки старался, старался... и все зря. Я уплыл, а он плачет. Это неправильно, плакать... Это не входит в их обязанность! Плакать? Зачем, когда так весело?.. Туда-сюда...»

Слуга ушел, но скоро вернулся, уже не один.

«Опять. Муки... надоедать пришел. — Комната, покачиваясь, продолжала вращаться вокруг Шанди. Мальчик глупо ухмыльнулся и вдруг сообразил, что смотрит на мать. — О Боги! Мама не смеется, ей совсем не весело... Но почему?..»

Мама схватила Шанди за плечи... и комната дико встала на дыбы. Стены, вещи, пол заметались во все стороны! Так играть было занятнее, и Шанди хохотал и хохотал не переставая. Принцу очень хотелось, чтобы мама повеселилась вместе с ним. Лицо у нее было такое расстроенное! Шанди попытался объяснить маме про комнату, но упрямый язык никак не хотел правильно поворачиваться и все время запутывался в звуках. Совсем как ненавистная тога. Шанди снова стало весело, очень весело. Он смеялся до колик и так и не мог остановиться, даже не хотел останавливаться.

«Я плыву... нет, комната плывет... вокруг меня плывет. Маме не нравится. Может быть, понравится Хранителям? Сегодня я увижу Хранителей, — вспомнил Шанди. — Я расскажу им о комнате, и мы будем смеяться вместе. Хи-хи-хи-хи-хи...»

— Идем смотреть колдунов... Идем смотреть Хранителей... — Голос матери долетал до Шанди откуда-то издалека.

Мальчик собрался было встать, но вспомнил, что, когда появятся Хранители, нельзя будет двигаться, — и смотреть на них сразу расхотелось.

Появление Итбена не помешало Шанди развлекаться. Пусть Итбен противный и всегда дерется палкой, сегодня, Шанди его не боится.

«Бей сколько влезет. Хи-хи-хи-хи-хи... — хохотал принц. — Ничего-то я не почувствую! Хи-хи-хи-хи-хи...»

— Что с ним? — раздался мерзкий голос консула.

— Лекарство. — Досада в голосе матери огорчила Шанди. — Он опять накачался.

— Боги всемогущие! Одно-единственное утро! Неужели нельзя было удержать его?

— Как, если он хитрит? Спрячет, а сам скажет «разлил» или «кончилось» и просит еще...

— Но он должен быть там! Попробуй крепкий кофе или еще что-нибудь. Безмозглый мальчишка!

— Ты! Оставь нас!

Таким высокомерным голосом мама разговаривала только со слугами. Шанди опечалился: «Бедный Муки! Теперь и у него неприятности!»

— Слушай меня, Ит...

«Слуга Ит? Еще слуга? — недоумевал Шанди. — Ит! Итбен — слуга?!»

— Это все твоя работа! — Мамин голос звучал не просто высокомерно, но разгневанно. — Да простят меня Боги за мою слепоту! Как я могла довериться тебе с этим лекарством? Тверди что хочешь, но это зелье — опий, что же еще? Ты превратил моего сына в...

— Глупости! Никакой это не опий. Не сходи с ума, женщина! Это нежный эльфийский эликсир. Разве ты забыла, как сильно наше будущее зависит от... соответствующего настроения?..

Слова мешали Шанди плыть. Принц тонул в словах. Пустил лучше кружится комната. Шанди не хотел слов.

— Но ты делаешь из него...

— Не это сейчас важно. Церемония введения в должность начинается в...

— Хорошо, пусть это не опий, мне все равно, как оно называется! Но я хочу, чтобы он перестал принимать эту дрянь...

Слова матери повергли Шанди в ужас.

«Не забирайте лекарство! — кричал мальчик, но, похоже, его не слышали. — Нет, только не лекарство! Иначе кошки проснутся и вцепятся в меня. Острыми, царапучими когтями, они раздерут меня изнутри на мелкие кусочки, и ничто их не остановит, только лекарство. Оставьте лекарство! С ним уходит тошнота и приходит веселье. С ним тяжелая голова становится: легкой, как перышко. С ним я летаю, а без него мне плохо... плохо... плохо...»

Шанди очень старался доказать маме, что без лекарства ему никак... Он даже летать перестал и попытался сесть. Мальчик услышал невнятные звуки и понял, что это его голос.

— Похоже, он немного оклемался и, надеюсь, сможет сидеть. Пусть его побыстрее оденут, и мы поставим ему стул в сторонке. Может быть, никто ничего не заметит.

— Но он всегда теперь такой! Большую часть суток! Не важно, церемония или нет, и...

— Любимая!

— Э... да?

«Гроза прошла, а лекарство осталось. Хорошо. Итбен снова сюсюкает своим сладеньким голоском, маму успокаивает. Интересно, они на этой кровати устроятся? Слишком маленькая для троих». Шанди плыл в легком дурмане.

— Я непростительно пренебрегал тобой, дорогая моя. Но ты же понимаешь, как я занят! Очень занят. Теперь я регент, и отныне все будет прекрасно, — твердил Итбен. — Наши отношения станут еще крепче и доверительнее. Сегодня ты — жена регента — вернешь себе статус первой леди. И что важнее всего, у нас будет много свободного времени для нежности и страсти. Я торжественно обещаю тебе — после пира... нет, не дожидаясь конца пира, мы ускользнем... ты и я...

Ласковый, завораживающий голос журчал не переставая. Шанди уже не слышал слова, зато воспринимал интонацию и умилялся. Когда его позвали смотреть Хранителей, он уже не противился.

Официальная церемония на этот раз не так уж и страшна. Шанди будет сидеть. Мама даже двигаться позволила, если захочет, только чтобы не сильно «ерзал». Они сядут рядом на Золотой скамье, он и мама, и, если он очень уж «заерзает», она толкнет его локтем. Приятный дурман все еще окутывал Шанди, и ему было хорошо, очень хорошо.

Мальчику захотелось зевнуть. Шанди тут же одернул себя: нельзя зевать в Круглом зале.

Лекарство тут помогло или широкая скамья, но принц сегодня практически совсем не дрожал.

Но это, похоже, было не важно, на Шанди никто особого внимания не обращал. Сегодня был день Севера, а скамья стояла невдалеке от восточного входа. Шанди это устраивало, он мог видеть почти весь Круглый зал, а не только его половину. Важный день. Сенаторские места северной стороны забиты до отказа. Принц слышал за своей спиной старческое сопение, покашливание, хрипы, болтовню. Южная сторона тоже была заполнена до предела знатью, богачами, важными чиновниками. Предыдущие несколько недель двор гудел как улей, обсуждая, кто сможет, а кто нет выклянчить или урвать приглашение на торжественную церемонию.

Важнейшее событие — появление Хранителей!

Постепенно гомон затихает. Очень некстати за спиной Шанди уселся болтливый сенатор. У него глухой, хриплый голос, и он не умеет говорить тихо. Хорошо, что рядом с ним есть добрая душа, неустанно урезонивающая крикуна.

— ...чистый позор, сплошная дьявольщина, вот что это! Всем известно, что он полукровка. Русалья кровь... М-м? Да все же знают! На троне Эмина — полукровка? Стыд! Стыд и есть. М-м! Понять не могу, о чем думал Эмшандар, назначая его консулом! Я говорил... Хорошо, пусть только намекнул. Что? Говори громче!

Шанди чуть-чуть выгнулся, подавляя зевок.

Досадно было оказаться ниже на целую ступеньку, на полу, но видеть он мог немало: Золотой трон и за ним Опаловый и всю середину, если только люди там не толпились. Заканчивая последние приготовления, суетились слуги. А дедушку еще не внесли в Круглый зал. Сегодня явятся Хранители! Официальная церемония исключительной важности. Потому-то в Круглом зале нет ни одного свободного места, а люди все входят и входят. Шанди удивился, куда же они втискиваются! Взглянув на Белый трон справа и Голубой напротив, принц вздрогнул от непонятного страха, хоть троны были еще пусты. Жаль, что, сидя у прохода, мальчик видел лишь спинку Золотого трона.

Площадка в середине Круглого зала заполнялась министрами, советниками и лордами. Маршала Ити принц узнал издали по золоту на мундире и красному гребню на шлеме.

Счастье, что сегодня пасмурно и дождь накрапывает. Вот выйдет солнце, в Круглом зале станет исключительно жарко. Даже сейчас дышать нечем. Это из-за людей. Очень уж их много. Ах, как хочется зевнуть! Нет, нельзя.