— Ну спасибо тебе, Агрий, удружил, — злобно шипел Олег, — Мне ещё охранять работорговцев не приходилось. Нет, я понимаю, дружище, что в этой жизни надо всё попробовать, но не совсем же всё!

— Да ладно тебе, шеф, — оправдывался разведчик, — Какая разница, как из Растина выбраться? Сам же говорил, что нам только в республике не надо будет привлекать внимания, а как границу с Бирманом пересечём, так и свалим в сторону. Друних караванов на сегодня я не нашёл. Был один, правда, но он в сторону Отана по дороге вдоль океана пойдёт…

— Эй, господа, занимайте свои места! — крикнул им капитан.

К счастью, никакой колонны измождённых и гремящих тяжёлыми оковами людей караван работорговца Курзага не представлял. Нет, оковы тоже были, но надеты они были только на троих парней, остальных рабов их семьи держали крепче цепей.

Потомственных рабов редко когда продавали за пределы королевства или даже провинции, а вот долговых, не успевших в установленные сроки выплатить долг и попавших в неволю вместе с семьёй, наоборот, стремились обменять на звонкую монету, а прикупить взамен с чужбины.

И в такой постановке вопроса — обдумав, Олег так решил — был свой резон. Наверное, поэтому, а не только из-за чудовищности наказаний, так редки были попытки оказавшихся в неволе людей сбежать куда-либо.

Республика хорошо зарабатывала на организации встречных потоков торговли людьми, став своеобразным центром и в этом виде деятельности.

Людей, ставших товаром, перевозили в обычных фургонах и телегах без всяких решёток. Другой вопрос, что мест на размещение всем им не хватало, поэтому двигаться рабам приходилось поочерёдно, то на возке, то на своих двоих. Понятно, что женщинам и детям их мужья и отцы старались дать больше возможности для перемещения на колёсах.

Всего в караване было восемнадцать фургонов и десяток телег. Кроме невольников, в нём везли и другие товары, в основном заморские вина и ткани, но были и другие, всего понемногу.

Очевидно, что для такого каравана охрана была явно недостаточной, но судя по уверенному виду Курзага, развалившегося в своём фургоне на ложе, сделанном из тюков шерсти, ограбления он особо не опасался.

Олег поинтересовался этим вопросом у временного капитана.

— С Медведем, это главарь самой крупной банды, орудующей в приграничных лесах Бирмана и Растина, наш наниматель все вопросы порешал, — объяснил тот, — А с беспредельщиками-мелочёвкой и мы справимся.

После этих слов дальнейшие вопросы у Олега отпали. Посмотрев на толстого торговца, он сплюнул и передав коня Агрию, сменяющего его в дозоре, забрался в колёсный транспорт.

Фургоны в такую жаркую и безветренную погоду ехали со свёрнутыми по бокам тентами, лишь на том, где ехал сам Курзаг, три-четыре раза в день они опускались, когда тот вызывал к себе очередную присмотренную им рабыню.

Судя по тому, что все девушки и женщины вылезали от него заплаканные и вытирали рты, особой изобретательностью в любовных утехах торговец не отличался. Видимо, совсем не хотел делать лишних движений.

— Прямо половой гигант какой-то, — прокомментировал Олег, устроившись задницей на бочонке с вином, — Смотри, опять закрывается. Очередную девицу себе выбрал.

— Не завидуй, Олег, — Агрий подобрал поводья и погладил лошадь, довольно возрастную, по шее, — Он полаш пьёт. Я вчера вечером на привале видел, как ему эту отраву готовили. Нравится ему себя гробить, так и пусть. Взрослый дядечка.

Про полаш, зелье повышающее потенцию — виагру этого мира, Олег слышал давно. Вот только дурака, который бы им пользовался, увидел впервые. Хотя, поразмыслив, подумал, что может он таких и видел, но те просто этого не афишировали.

Теперь понятно стало и про одышку, и про повышенную потливость, и про бессонницу Курзага.

За девять дней пути до границы с Бирманом — караван продвигался довольно бодро — у Олега установились ровные, почти приятельские отношения со всеми своими коллегами по охране каравана, начиная с капитана и заканчивая изуродованной мечницей.

Смеша, как её звали, державшаяся первое время настороже, ожидая каких-нибудь выпадов со стороны чужеземных дворян по поводу своей внешности, убедившись, что Олег с Агрием абсолютно адекватные парни, размякла и уже довольно весело разговаривала и перешучивалась, попадая с ними в дозор.

То, чего Олег поначалу опасался — что им придётся не столько охранять караван от разбойников, сколько сторожить рабов, чтобы те не разбежались — к счастью не случилось. Рабы уже давно смирились со своей участью и даже цепи на парнях выглядели явной перестраховкой.

Никто тут никого по дороге плетью не хлестал, если не считать одного случая, когда приказчики избили мужичка, пытавшегося возражать, когда его молодую дочь вызвал к себе торговец, и даже вполне сносно кормили.

То, что Олег в прошлом читал про работорговлю, когда англичане или голландцы какие-нибудь половину привезённых из Африки негров извлекали из переполненных трюмов трупами, здесь и в помине не было.

— Вот, граница с Бирманом, — показала мечница рукоятью на видневшуюся невдалеке, лигах в трёх от них, узкую ленту небольшой реки, хорошо видимую с холма, на котором они стояли, и мост через неё, — Там повернём на восток. Надеюсь, в королевстве ничего не изменилось, и путь пройдёт гладко.

— А что там могло измениться? — пожал плечами Олег.

На лицо мечницы он старался не смотреть, хотя это было не так и просто — любое уродство порой притягивает взгляд не меньше, чем красота.

Маг Желик, третий в их дозоре, с удивлением посмотрел на Олега.

— Ты разве не слышал? Бирман теперь часть владений Сфорцевского Чудовища, — принялся объяснять он, — Формально вроде бы остался королевством, и даже править осталась старуха Иргония, только что это за королевство, если даже таможенные посты там все перешли к Чудовищу?

Неожиданно раздался громкий и немного истеричный смех мечницы.

— В этом мире есть единственное чудовище, — пояснила она своё непонятное спутникам веселье, — И это чудовище я. Посмотри на меня, Желик. Ну же, смелее. Скажи, разве я не права? А ты не прав даже в том, что Иргония старуха. Видела я эту старуху ещё в позапрошлом году. Она выглядит лет на двадцать пять.

Мечница конечно же врала, Олег-то знал это лучше всех присутствующих — с королевой Бирмана он расстался всего-то дней тридцать назад. И даже после проведённого им Омоложения, смотрелась она никак не на двадцать пять лет, а на тридцать пять, минимум. Ну, с учётом косметики Сфорца, на тридцать. Так это после недавнего Омоложения. Правда, была красива, этого не отнять.

— Перестань, Смеша, — Олег толкнул её в бок, — Такому отважному и умелому воину, как ты, не пристало заниматься самобичеванием. Лучше бы, пока длится наше путешествие, научила бы меня владению парными клинками. Обоерукого мечника такого класса я ещё не видел.

С его стороны это была откровенная лесть, вот только Смеша, и в самом деле редко встречавшая себе равных в таком виде боя, восприняла его слова за чистую монету.

Откуда ей было знать, что Олег обучал своих ниндзей и таким приёмам, так что любой из них легко бы разделался со Смешей и без ускорения ассасина. А уж Джина-то смогла бы и пятёрку таких мечников победить не запыхавшись.

Воспоминание о весёлой девчонке в этот раз не вызвало у Олега такой сильной глухой тоски, как раньше. Или время потихоньку лечит, или свершённая месть повлияла.

— Хорошо, обучу, — улыбнулась своей страшной гримасой пришедшая в себя Смеша, — Только о пощаде не проси — учить начну серьёзно. Как только пересечём границу нового владения императора Олега. Эх, вот бы кто мог мне помочь, — горечь вновь вернулась в её интонации, но на этот раз ненадолго, — Ты, как тёзка Псковского императора, не можешь устроить мне с ним встречу? — шутливо спросила она.

— Да легко, — в тон ей ответил он, — Только придумай, чем ты его можешь к себе привлечь.