Путь из Дубровника в Мостар оказался для нас очень приятным. Мы ехали туда на арендованном специально для нас автобусе. Наше пребывание в Мостаре длилось пять дней. В пути в автобусе звучали сочные ирландские шутки, гимны во славу Девы Марии, а также рассказы о предыдущих поездках…
За несколько месяцев до нашего визита средства массовой информации на все лады рекламировали зимние Олимпийские игры в Сараеве, но ни одним словом не обмолвились о событиях в Меджугорье. Отметив этот факт, один из ирландских паломников воскликнул:
«Разве это не является доказательством, что сам сатана заправляет средствами массовой информации, которые подняли такую шумиху насчет игр и ничего не говорят о Королеве Небес, до которой отсюда рукой подать?»
Несколько раз я наведывался из Мостара в суровую, практически безлесную местность в районе Меджугорья (в переводе с сербскохорватского это название значит «между гор»). Шестеро юных свидетелей чуда в прессе всегда назывались пастухами и пастушками, однако по опыту своих поездок по Герцеговине я знал, что овцеводство там уже перестало играть ведущую роль в сельском хозяйстве. Занятие земледелием требует значительных усилий по причине твердого скального грунта, но вознаграждается сторицей, ибо район Меджугорья богат красноземами, на которых получают очень богатые урожаи винограда, табака и фруктов. Однако главным источником благосостояния здесь являются люди, которые съездили на заработки в Германию, Швецию или Бельгию, а затем вернулись и открыли свой бизнес в качестве «независимых» механиков, электриков, водителей грузовиков или владельцев кафе, имея при этом участки земли.
«Мы живем в Меджугорье совсем неплохо», – сказал один из автомехаников и улыбнулся во весь рот. За три мили отсюда в городе Читлуке были банки, универмаг, охотничий клуб и красивые новые виллы. Властям вся эта шумиха была не с руки, и они старались как-то отвадить паломников. Поэтому в 1984 году в Меджугорье не было ни отеля, ни даже простейшего приюта для приезжающих. «Услуги» включали лишь бар, киоск, торговавший бутербродами, и один общественный туалет из трех кабинок с вечно болтающимися нараспашку дверцами, которые невозможно было закрыть, и тремя отверстиями, окруженными горами кала, облепленного мухами. Хотя местным жителям не разрешали наживаться на паломничестве, все же дела у них шли в гору, судя по строительному буму, который мы наблюдали. Повсюду видны были недостроенные виллы, фермы, прочие хозяйственные сооружения, высились груды кирпича и камней, а также штабеля дренажных труб, ожидавших укладки.
Даже если бы нас не предупредили о напряженном положении в Меджугорье, мы и сами легко об этом догадались бы, заметив милицейские автомобили, вертолет, то и дело пролетавший над нашими головами, и хмурых людей в штатском с непроницаемой внешностью и цепким взглядом. По дороге мы подвезли женщину, брат которой, священник Меджугорского прихода, все еще сидел в тюрьме за «враждебную политическую деятельность». Ему все же скостили срок наполовину после того, как Мостарский епископ Жанич достиг соглашения с властями, по которому он обязался принять меры к прекращению паломничества на то место, где явилась Дева.
Несмотря на предписания епископа, наша группа отправилась прямиком на усеянный валунами и камнями горный склон, по которому даже святому Малахию не так-то просто было бы подняться, дети, которым впервые явилось видение, ощущали, что им как бы помогает подниматься какая-то чудесная сила. Мне это, однако, стоило изрядного труда, хотя я все же одолел подъем сам, в отличие от некоторых обессилевших паломников, которых пришлось чуть ли не волоком тащить к тому месту, где явилась Дева. Помимо того, что подъем в гору был сущим наказанием, очевидцы или монахи распространяли слух, что наилучшим доказательством благочестия паломника служило наблюдение невооруженным глазом за солнцем. Югославские газеты справедливо предупреждали об опасности солнечного удара и повреждения сетчатки глаза.
Спускаясь с горы, на обратном пути, мы встретили нищенку, восьмидесятидвухлетнюю женщину, которая попросила у нас денег. Такое попрошайничество – в Югославии дело почти неслыханное. Немного погодя другая старушка угостила нас очень вкусным красным вином со своего виноградника, а затем прозрачно намекнула, что с нашей стороны не худо было бы отблагодарить ее за это деньгами. Такие вещи для Югославии также нетипичны.
Шестеро юных свидетелей чуда не принимали в подарок деньги или что-нибудь еще. Когда один итальянский паломник изъявил желание, чтобы кто-нибудь из них выступил в роли ходатая за него перед Девой Марией, один монах едко заметил, что Дева Мария не отвечает на просьбы, она требует молитв, постов и покаяния.
По словам очевидцев, Дева просила перебирать четки и читать молитвы, что в общей сложности заняло около трех с половиной часов, причем молящиеся все это время простояли на коленях.
Вернувшись из Меджугорья, я почувствовал, что не могу со всей определенностью подтвердить реальность видений.
Но к концу 80-х феномен Меджугорья привлекал уже миллионы паломников, особенно из Ирландии и Италии. Туда приезжали люди даже из Мексики и Филиппин. Хотя большая часть гостей верила очевидцам, некоторые критически относились к монахам. Например, английский писатель Ричард Бассет, католик, который жил в Хорватии и знает ее язык, заметил, что монахи проявляли повышенный интерес к хорошеньким паломницам. Один монах отклонил просьбу набожного и пытливого паломника о встрече, сославшись на то, что он «уезжает в Мостар», однако на самом деле он провел тот вечер взаперти с одной австрийкой. Содержатель гостиницы сказал, что монах «в течение двух часов давал ей духовные наставления»[526].
Главными противниками францисканцев в Меджугорье были не коммунистические власти, а тамошнее духовенство. С 1950 года францисканцы в Боснии-Герцеговине сопротивлялись попыткам церкви отобрать у них приходы, находившиеся под властью их ордена вот уже несколько веков. Явление Девы в Меджугорье рассматривалось церковью как интрига францисканцев, имевшая целью упрочить свое влияние и авторитет. Небольшая часть самих францисканцев, подавляющее большинство духовенства тамошней епархии и Мостарский епископ Павас Жанич объявили очевидцев меджугорского чуда шарлатанами, лгунами и марионетками монахов. В памфлете «Меджугорье», опубликованном в Мостаре в 1990 году, епископ Жанич говорит, что сперва, когда коммунисты преследовали монахов, «очевидцев» и даже паломников, он защищал их, но никогда не верил в ведения. Он обвиняет одного францисканца, Томислева Вашича, в манипулировании «очевидцами» и устройстве дела таким образом, что «Дева» поносила епископа и выступала в поддержку Вашича и двух изгнанных из ордена францисканцев. Одним из этих францисканцев был Ивица Вега.
За свое непослушание, по указанию папы, он (Вега) был исключен из францисканского братства, освобожден от своих обетов и временно лишен своего сана. Он не подчинился этому приказу и продолжал служить мессу, приобщать святых тайн и… проводить время со своей любовницей.
Об этом неприятно, но, видно, необходимо рассказать, чтобы было видно, за кого якобы радеет Дева Мария.
Согласно дневнику Вики (Вика Иванович, основная свидетельница Чуда) и утверждениям остальных свидетелей, Дева Мария тринадцать раз упоминала, что он (Вега) невиновен и что епископ не прав. Когда любовница Веги монахиня Леопольда забеременела, они вдвоем оставили Меджугорье и религиозную жизнь и начали сожительствовать неподалеку от Меджугорья, где родился их ребенок. Теперь у них уже двое детей. Его молитвенник все еще продается в Меджугорье и за его пределами в сотнях тысяч экземпляров[527].
Летом 1990 года Мостарский епископ отвез свой памфлет в Рим, чтобы попытаться убедить Ватикан в мошенническом характере меджугорских видений. Однако к тому времени в Хорватии уже состоялись выборы, и там к власти пришло правительство, которое благосклонно относилось к Меджугорью и его хорватской Деве Марии. Провозглашение независимости 25 июня 1991 года было специально приурочено к десятой годовщине этого видения. Это совпадение было, разумеется, на руку меджугорским францисканцам.
