С середины ноября 1942 года по середину января 1943-го Тито возглавлял созданную им Бихачскую республику в северо-западной Боснии. Партизаны издавали здесь свои газеты, вершили правосудие над усташскими преступниками, открывали закрытые ранее школы, а также разрешили свободу вероисповедания для мусульман и обеих христианских церквей. К ним сюда доносились все новые и новые слухи об ужасах, творящихся в концлагере Ясеновац, что располагался ниже по течению реки Уна. Два еврея, которым удалось убить охранника и сбежать в Бихач, поведали о своих злоключениях в партизанской газете, в которой работал линотипист-еврей, также потерявший свою семью в Ясеноваце. Несколькими месяцами ранее комендант лагеря Макс Любурич приезжал в Бихач для обучения местных усташей кое-каким «премудростям» своего кровавого ремесла – например, как одной пулей убить двенадцать сербов и почему необходимо вспарывать жертве живот, прежде чем сбрасывать ее в реку.

Мусульмане, составлявшие большинство населения в северо-западном уголке Боснии, постепенно начали доверять партизанам. Мало кто из молодых людей пожелал вступить в мусульманские бригады СС, которые Гитлер и Анте Павелич пытались сформировать при участии фанатичного, антибритански настроенного муфтия Иерусалимского. 1 ноября 1942 года мусульманский комитет в Сараеве сочинил послание Гитлеру, в котором одобрительно отзывался о его политике на Ближнем Востоке, но одновременно жаловался на усташскую резню сербов. В особенности комитет обвинял правительство НХГ в попытке натравить сербов на мусульман:

Партизан Владимир Дедиер, ставший впоследствии журналистом, обнаружил, что мусульмане настроены по отношению к НХГ крайне недружелюбно. После того, как в результате инспирированного хорватскими властями авианалета была разрушена мечеть, Дедиер встретил пожилую женщину-мусульманку, рыдавшую неподалеку от развалин. Когда он заметил, что это дело рук Анте Павелича, старушка воскликнула: «Вот сукин сын!»

После речи, которую Тито произнес перед более чем сотней женщин-партизанок, Дедиеру было сказано, что в Далмации женщины-католички начинают верить партизанам как защитникам от четников и даже скандируют лозунг: «Да здравствует Дева Мария и коммунистическая партия!»[231].

В Бихач прибыл знаменитый хорватский художник, дабы присоединиться к увенчанному лаврами поэту Владимиру Назору, который теперь творил, вдохновленный марксистской музой:

Именно зимой 1942/43 года Югославия из второстепенной арены превратилась в главный театр военных действий в Европе. Разгром немцев под Сталинградом и утрата всей Северной Африки убедили сначала Гитлера, а затем и Муссолини, что скоро союзники начнут наступление на «Европейскую крепость». Считалось, что англо-американцы могут сначала нанести удар по Франции, различным островам Средиземного моря или Апеннинам, но Гитлер был склонен верить, что в первую очередь они остановят свой выбор на Балканах – этом «мягком подбрюшье Европы». На проходившей 18-20 декабря в Восточной Пруссии германо-итальянской встрече на высшем уровне Гитлер сказал, что «в случае высадки войск англосаксов при поддержке балканских националистов ситуация может стать необратимой, и даже сама возможность такого вторжения потребует уничтожения партизан»[232].

Даже перед началом операции «Вайс» – наступления на партизан, развернутого 20 января 1942 года, – имели место признаки конфликта между союзниками – участниками стран «оси». Точка зрения итальянской армии, изложенная генералом Роатта, которую он позднее отстаивал в опубликованных после войны мемуарах, заключалась в том, что антикоммунисты-четники были полезны как вспомогательные войска, противостоящие партизанам, которые представляли еще большую опасность. Историк Ф. В. Дикин, который сам находился в прикомандированной к Тито военной миссии, писал в «Брутальной дружбе» – своем исследовании, посвященном итало-германским отношениям:

Немцы, с другой стороны, считали, что четники настроены пробритански и странам «оси» не следует их вооружать.

Пока Дража Михайлович с нетерпением ожидал высадки англо-американских войск и возвращения на трон короля Петра, Тито всматривался в будущее со страхом и сомнениями по той же самой причине. Победить четников ему хотелось даже больше, чем изгнать из страны чужестранцев. Конфликт интересов привел к секретным и все еще не до конца понятным нам переговорам с немцами, что свидетельствует пусть даже о временной общности интересов немцев и партизан в их противостоянии четникам и итальянцам.

Даже без поддержки со стороны союзников четники к началу 1943 года контролировали большую часть самой Сербии, Санджак, Черногорию и Восточную Боснию-Герцеговину почти до самого побережья, где, согласно расчетам, должна была состояться высадка союзников. Во многих районах, и особенно в Санджаке, беспощадно истреблялось мусульманское население, при этом нередко умерщвляли совершенно безоружных людей – мужчин, женщин, детей[234]. Командующий военными операциями четников «откуда-то из свободных гор Герцеговины» 5 сентября отправил ответное послание Михайловичу:

Несмотря на возражения немцев, генерал Роатта вознамерился задействовать часть тридцатитысячной армии союзников-четников в операции «Вайс», которую планировалось начать 20 января. Четники должны были стать сдерживающей силой, с тем, чтобы отрезать путь партизанам, отступавшим из западной Боснии в Черногорию. В середине января отряды четников взяли ключевые позиции вдоль всего маршрута, а Драже Михайлович отправил всем своим командирам приказ готовиться к решительным действиям[236].