Все о машине, о себе почти ничего. От товарищей Виктора я знаю, что он рос в подмосковном городе Воскресенске. После школы работал на заводе вулканизаторщиком. Вот и все мои сведения. Пытаюсь расспросить его поподробней, а он в ответ лишь улыбается: «Нет еще у меня никакой биографии, а значит, и рассказывать нечего». А потом с лукавинкой советует:

— Вы лучше Сашу Волошина порасспросите. Вот у кого замечательный экипаж! Наши парни прозвали его «шахтерским». Это потому, что все в нем горняки. Крепкие хлопцы… А теперь насчет вашего вопроса: трудно ли служить в морской пехоте? Если честно, — трудно. Мы — гвардейцы, и спрос с нас большой. Иной раз на долгом учении каждая жилочка, каждый мускул ноет. Но поглядишь на ребят и дивишься: откуда у них только силы берутся! И у самого их будто прибавляется. И уже стыдишься своей минутной слабости…

Завтра «бой». Отданы последние приказы. Штурманы проложили кратчайший курс в точку намеченного удара. На полевых картах офицеров-десантников стремительные карандашные стрелы, уже вгрызлись в берег, взяли в клещи голубое полукружье бухты.

Последние часы перед высадкой. В кубрике десантников тишина и спокойный синий свет ночников. За переборкой однотонно гудят машины. Десантники спят. Только два офицера в полутьме торопливо скребут бритвами щеки. Говорят: «Морская традиция. Бреемся перед боем…»

Корабли с морской пехотой идут в первом броске. Но и среди них есть один — ему штурмовать берег самым первым. Остальные следуют ему в кильватер.

Пять часов утра. На востоке вдоль горизонта пролегла бледно-палевая полоса. Светает. В дымке вырисовываются силуэты кораблей с десантом. Перед ними идут «пахари моря» — тральщики. Очищают путь от мин.

В далекой дали, наконец, возникает берег: едва возвышающаяся над водой темная полоса. Поднятые по тревоге десантники торопливо одеваются. Их командир приказывает: «Греть моторы!» Водители бросаются к машинам. Проходят считанные секунды, и начинают реветь двигатели. Все вокруг заволакивает едким сизым дымом, берег быстро надвигается. Уже можно рассмотреть желтую линию песчаного пляжа, на которую обрушивается прибой. Сразу за ней посадка молодых деревьев. Позади нее черная стена леса. Над кораблем проносятся самолеты. Они летят в сторону берега. Миг — и их уже нет, а воздух долго еще сотрясается от бешеного рева двигателей.

Над лесом- тучи бомбовых разрывов. Авиация наносит массированный удар. Раскатисто ухают орудия кораблей огневой поддержки десанта.

Берег опоясывается ослепительными вспышками выстрелов. Вперед выдвигаются ракетные катера. Они обгоняют нас. Кажется, мы стоим, а они летят над водой.

Ракетный залп. Огненные стрелы уходят в серое небо. Резко повернув, катера мчатся вдоль берега. За ними тянутся густые шлейфы дымовых завес. Получено донесение: на берег сброшен воздушный десант «противника».

Мы идем в первом броске. Наша задача — стремительным ударом захватить плацдарм на берегу и удерживать его до подхода главных сил десанта. Задача трудная: «противник» располагает крупными силами, у него было время, чтобы хорошо подготовить свою оборону. Морские пехотинцы в касках и в оранжевых спасательных жилетах, надетых поверх курток, уже сидят в боевых машинах. Бесшумно расползаются в стороны массивные створки ворот в носу десантного корабля. Плавно опускается аппарель — штурмовой мост для схода техники на воду. В прямоугольнике гигантских ворот кусок зеленого моря и, как занавес, белая полоса дымовой завесы. Берега не видно. Он угадывается по ярким пульсирующим огонькам выстрелов.

Командир десантников рубит воздух ладонью. Быстро шевелящиеся губы произносят лишь короткую фразу. За грохотом моторов голос не слышен. Но команда может быть только одна: «Вперед!»

Лязгая гусеницами, танк срывается с места. Вот он вкатывается на аппарель, тяжело переваливается и ныряет в воду. За ним устремляются остальные машины. Берег совсем близко. Мы идем к нему строем фронта. Впереди танки. Они огнем расчищают дорогу бронетранспортерам.

Берег рядом. Под колесами машин песчаная отмель. Огонь с берега заметно усиливается. «Противник» хочет во что бы то ни стало остановить десантников и снова сбросить в море. Бойцы покидают амфибии и устремляются через молодую посадку к далекому лесу. Саперы с миноискателями словно пылесосами «чистят», прощупывают каждый метр земли.

Справа и слева от небольшого плацдарма, захваченного морскими пехотинцами, непрерывно бьют пушки и тяжелые пулеметы. Командир десантников и радист засели в штабном блиндаже, отрытом на окраине леса.

— Как меня слышите? — вызывает корабли радист. — На берегу закрепились. Проходы через минные поля сделаны. Начинайте высадку главных сил…

Стрельба постепенно отдаляется, глохнет. Морская пехота выполнила боевую задачу — стремительным штурмовым ударом захватила и расширила плацдарм.

Десантные корабли выплывают из клубов дымовой завесы. Над ними самолеты прикрытия. По опущенным аппарелям в море сползают боевые машины. На броне каждой эмблема морской гвардии.

Начинается высадка главных сил морского десанта…

П осле двух часов разговора о профессии военного водолаза-глубоководника, после попыток проникнуть в «мир безмолвия», не выходя из теплой, солнечной комнаты гостиницы маленького прибалтийского городка, главстаршина Николай Бельчук поставил вопрос ребром: — А вы видели когда-нибудь спуск под воду, товарищ журналист?

Я вспомнил все, что читал о легендарном Эпроне, книги Кусто и даже своего школьного приятеля, работающего ныне водолазом, на пляже в городе Киеве, и ответил: — Не видел.

— А мы завтра уходим в море, на отработку спусков, — говорит Николай. — Понимаете, есть вещи, которые невозможно рассказать, это надо увидеть. Самому.

Тридцатка, затерявшись среди портовых буксиров, гидрологических судов, катеров, выглядела бы вполне гражданским судном, если бы не вахтенный с карабином у сходней и группа офицеров, собравшихся покурить на земле в последние минуты перед отходом.

А вообще-то корабль — спасатель экипажей подводных лодок — судно мирное. На нем не установлено никакого вооружения, и по международной конвенции он придет на помощь, если потребуется, любому надводному кораблю, терпящему бедствие.

На правом борту огромный колокол, стальная «комната», с помощью которой экипаж терпящей бедствие подводной лодки- выводится на корабль-спасатель.

На корме второй колокол, поменьше, для подъема водолазов с грунта. Сейчас он закреплен по-походному: ожидается шторм.

Но основное оружие корабля — группа водолазов-глубоководников, классных специалистов. Все они разные по возрасту, хотя основной костяк — молодые ребята срочной службы, комсомольцы, разные по характеру, но объединяет их всех любовь к своему делу, любовь искренняя и даже фанатичная. Ведь на эту нелегкую службу идут только добровольно.

Капитан-лейтенант Владимир Игнатьевич Солопко, ветеран водолазного дела и самый опытный специалист на судне (его знают на Балтике) очень точно характеризует своих воспитанников, некоторые из его характеристик я записал.

«МИЧМАН ВЛАДИМИР СОПОТ. Новички, в первый раз идущие на глубину, мечтают попасть к нему в пару, Говорят — «С Сопотом не вспотеешь!» Надежный товарищ. Выполняет самые сложные задания. Достал учебную торпеду с предельной глубины. На флоте служит с 19 лет. Под водой пробыл около 3 тысяч часов».

Мысленно прикидываю: 3 тысячи часов! 125 дней, более четырех месяцев. И не пробыл, а проработал, поднимая со дна мины и снаряды, устраняя аварии, рискуя жизнью.

«МИЧМАН ИВАН НАУМЕНКО, старшина команды водолазов Человек, который и минуты не., может, просидеть без работы Утверждает, что ему это противопоказано, организм так устроен. Служил на Тихом океане, на Севере. Но по-настоящему влюблен в Балтику. Десятки рапортов написал — добился, чтобы вернули в отряд, где: начинал свою водолазную карьеру. Служит на сверхсрочной».