Ваша честь, это полностью исключено. Пульс и давление крови не изменяются по желанию человека.

– А можно ли вызвать сердечный приступ принятием медикаментов? — спросил Кимбелл, проталкиваясь через толпу репортеров, окруживших Боннано.

— Что ж, это не исключено, — ответил молодой врач.

— Ваша честь, — обратился Кимбелл к судье, — я предлагаю заключить обвиняемого под стражу и подвергнуть в полицейском госпитале необходимым исследованиям. Не исключено, что сердечный приступ обвиняемого вызван преднамеренно с целью затянуть процесс и помешать важнейшим свидетелям дать свои показания.

Не заботясь больше о лежавшем на полу без движения гангстерском боссе, адвокаты энергично запротестовали против этого предложения и потребовали, принимая во внимание очень тяжелое положение подзащитного, доставить Боннано в частную клинику. Судья быстро прервал спор:

— Судебный врач только что засвидетельствовал, что в настоящее время обвиняемый ввиду своей болезни не может больше участвовать в заседании суда. По этой причине продолжение процесса откладывается на неделю. Предложение, сделанное обвинителем, может обсуждаться только после возобновления заседания. — А затем, обратившись к прокурору, заявил:

— Я не могу отдать приказ об аресте обвиняемого, поскольку в ходе процесса до сих пор не выявлены факты, которые послужили бы для этого веским основанием.

Таким образом, в точности были соблюдены буквы американского процессуального кодекса, и процесс против Джозефа Боннано был приостановлен в самый опасный для подсудимого момент. Адвокаты смогли беспрепятственно доставить своего подзащитного в частную клинику его домашнего врача, диагноз которого и методы лечения не могли контролироваться прокуратурой. Сколько будет болеть Джозеф Боннано, два дня, две недели или два года, угадать в этот момент было невозможно.

Неужели прокурор Кимбелл вновь проиграл битву с гангстерами?

— Отложено, не отменено, — с уверенностью ответил он осаждавшим его репортерам. — Спилсбюри и Керр на следующей неделе все равно расскажут о том, о чем нам помешали услышать сегодня, и тогда ни сердечный приступ, ни какой-либо другой трюк не спасут Боннано от электрического стула.

Мог ли прокурор и в будущем полагаться на Керра и Спилсбюри как на основных свидетелей обвинения? Когда представители прессы ушли, а Боннано увезли, они оба, бледные и нерешительные, подошли к его столу.

— Ничего, ребята. Через неделю мы продолжим, и тогда наступит ваша очередь. Боннано больше не удастся выкинуть подобный номер, это ему только повредит, — прокурор оптимистично улыбался, пытаясь их подбодрить.

Оба отрицательно покачали головами.

— Сэр, мы решили отказаться от своих показаний — сказал Спилсбюри. — Все, что мы написали — ложь. Ведь вы сами убедились, что ничего не сможете сделать против Бананового Джо. Отпустите нас, и мы сами позаботимся о своей шкуре.

Ангельским голосом прокурор пытался заверить их, что им нечего бояться: они защищены от Боннано лучше, чем любой другой американец.

— Сэр, как долго вы собираетесь нас прятать в арсенале? До гробовой доски?

— До тех пор пока Боннано не осудят, а это произойдет на следующей неделе, после того как вы дадите против него показания. Это точно, как дважды два — четыре.

Оба посмотрели на него с недоверием.

— Даже если вы сумеете усадить Бананового Джо на электрический стул, тысячи других останутся в живых и отомстят нам. В один прекрасный день они узнают, где вы нас спрятали, и взорвут весь арсенал, если не сумеют нас заполучить каким-либо другим путем. Отвезите нас в вашем бронированном автомобиле миль за двести, а там уж мы сами позаботимся о себе. Возможно, когда Банановый Джо поймет, что ему нечего бояться, он оставит нас в покое.

Между тем Кимбелл придумал уже новый ход и, к удивлению обоих, легко согласился с их планом.

— Ну хорошо. Не могу удерживать. Если вы выходите из игры, машина отвезет вас за пятьдесят миль от Нью-Йорка.

Оба гангстера были очень удивлены таким быстрым поворотом событий, но не могли не обрадоваться тому, что им удалось так легко отделаться. Однако если бы они были умней, то верили бы прокурору меньше! Вне всякого сомнения, он мог их задержать. В его сейфе находился написанный ими документ объемом в 420 страниц, в котором оба признались, что гнали о преступлениях Боннано. И если бы они отказались дать показания перед судом, он посадил бы их в тюрьму за умалчивание и соучастие в преступлениях своего босса.

Поэтому Спилсбюри и Керра отвезли не за пятьдесят миль от Нью-Йорка, а в тюрьму. На следующее утро им вручили приказ об аресте, написанный с точным соблюдением закона. Так они оказались между двух огней. В случае если бы они отказались выступить в качестве свидетелей обвинения, им пришлось бы сидеть до начала процесса в полицейской тюрьме, где их могла бы достать длинная рука босса. У них был и другой вариант- снова поручить охрану своей жизни армии и дать пока-ния против Боннано. Так прокурор Кимбелл разъяснил гангстерам их щекотливое положение.

Между тем события развивались совсем по-другому. На следующее утро в бюро Кимбелла вошли два сотрудника. Вместе со своими удостоверениями они предъявили приказ об аресте, подписанный верховным судьей Соединенных Штатов Уорреном, и забрали названных в этом ордере Роджера Спилсбюри и Билли Керра с собой, не сказав прокурору, где он сможет отыскать в случае необходимости обоих главных свидетелей обвинения. Когда Кимбелл вежливо осведомился о причинах, вынудивших вмешаться верховного судью, господа из ЦРУ сообщили под строгим секретом, что гангстеры арестованы в интересах безопасности Америки. Оба были замешаны в величайшей со времен существования Соединенных Штатов афере с изготовлением фальшивых денег. Одна из гангстерских банд напечатала стодолларовые купюры лучшего качества, чем подлинные, в таком количестве, что это серьезно угрожало подрывом денежной системы США, а вместе с тем и безопасности государства. Поэтому расследование этого дела поручили вести ЦРУ, а все остальные аспекты соблюдения законов отходили на задний план.

Если читатель подумает, что фальшивыми были не деньги, а оба сотрудника ЦРУ и приказ об аресте, подписанный судьей Уорреном, то он ошибется. Действительно, в этот период одна гангстерская банда изготовила фальшивых денег на сумму пятьдесят миллионов долларов и отправила их лицам, занимавшимся сбытом. Всего было запланировано изготовить денег до пяти миллиардов долларов.

И все же читатель будет прав, если заподозрит в раскрытии этого преступления один из трюков Боннано.

Чтобы вырвать Спилсбюри и Керра из рук прокурора Кимбелла и тем самым спасти свою голову, Боннано, как предполагала в своих сообщениях американская пресса, предал через своих связных в ЦРУ всех участников банды фальшивомонетчиков, организованной им самим или с его ведома.

Несколько пачек фальшивых денег, спрятанных в квартирах Керра и Спилсбюри, были достаточным основанием для ареста обоих гангстеров агентами ЦРУ. Так представляла себе эти события «Ньюсуик». Другие газеты были откровенней: «Боннано имеет в ЦРУ подручных, и уж они-то будут чрезвычайно благодарны гангстерам за предательство фальшивомонетчиков, устранив в качестве платы двух опасных свидетелей обвинения. Каким бы ни было в действительности «кооперирование» между гангстерами и секретной службой, на этот раз оно сработало безукоризненно. Как только Спилсбюри и Керр оказались в руках ЦРУ, Джозеф Боннано сразу выздоровел! Раньше чем предполагали, всего через четыре дня после начала перерыва, заседания суда были возобновлены. Прокурор-неудачник сидел с кислой физиономией и без своих свидетелей. Им не было вручено приглашение присутствовать на суде.

21 декабря 1967 года в девять часов утра судья произнес приговор, вынесенный двенадцатью присяжными заседателями) «Не виновен!»

Тремя неделями позже, 21 января 1968 года, представитель ЦРУ сообщил на пресс-конференции в Нью-Йорке об открытии величайшей аферы с изготовлением фальшивых денег. На нью-йоркском аэродроме Кеннеди детективам ЦРУ удалось задержать адвоката Джоэля Ли из Майами-Бич с 4 миллионами 700 тысячами фальшивых долларов, Всего удалось обнаружить фальшивых денег на пятьдесят миллионов долларов. Экономика страны была спасена от серьезного покушения. Но какой ценой?