Я покраснел и тихо переспросил:

— Как ты только что назвала её?

— Что, обидела твою гоблиншу? — произнесла хозяйка фермы с ещё большей насмешкой. — Походишь в её компании и услышишь слова куда хуже. А если попытаешься вступиться за её честь, глазом не успеешь моргнуть, как окажешься в канаве с распоротым брюхом.

— Знаешь, Елена, я мог бы и тебя назвать словом куда как более ёмким, но проявлю вежливость и сдержанность, — обрубив фразу, я круто развернулся. — Пойдём, — сказал Заре, а затем подхватил её под руку, и мы, больше не оборачиваясь, направились прочь от фермы, к колее, что вела в сторону Ривервуда.

— Надо же, какой же ты самодовольный ублюдок! — крикнула мне в спину Елена. — Рано или поздно ты сдашься и приползёшь ко мне на коленях просить о прощении и порции ласки. Но знай, твоя грубость дорого тебе обойдется! Слышишь меня⁈ ДОРОГО!

Я проигнорировал её гневные выкрики и ускорил шаг, а Зара, похоже, была рада буквально бежать рядом со мной, лишь бы только подальше оказаться от разгневанной Елены. Надо же было так вляпаться в эту фермершу! Когда голос разгневанной женщины перестал до нас доноситься, а ферма скрылась из виду, Зара подняла на меня взгляд и пробурчала себе под нос что-то непонятное.

— Что ты сказала? — спросил у неё, но внятного ответа получить не удалось, спутница смущённо молчала и смотрела вперёд, стараясь удержать быстрый темп. — Ну и ладно, буду считать за «Спасибо».

Проходя через деревню, мы привлекли немало внимания местных жителей, которые смотрели на нас не только с любопытством, но и враждебные взгляды были не редкость. Хотя гоблины-рабы могли быть обычным делом в других поселениях, но для Ривервуда Зара оказалась «диковинной зверушкой».

Когда я постучал в дверь Дюрана, мне пришлось ждать его ответа почти минуту. Наконец дверь открылась, и на порог вышел староста, одетый в халат, ночной колпак, сладко зевнувший в кулак:

— Надеюсь, у Вас, Артём, есть хорошие новости или веские причины прийти в такую рань.

На мгновение меня охватила досада. Была уже середина утра, многие в посёлке работали, не покладая рук, и я был уверен, что староста тоже давно проснулся. Хорошо, что мы шли с Зарой довольно медленно, иначе побудка у Дюрана была бы ещё раньше, а настроение ещё хуже.

— Простите, уважаемый Дюран, я не думал, что вы ещё спите, и ни в коем случае не хотел Вас разбудить.

— Ну вот, я уже встал, — нахмурил брови староста. — Так в чём дело? — произнёс он, хмурясь ещё больше.

Я шагнул в сторону и указал рукой на Зару, что стояла в этот момент за моей широкой спиной, и собеседник её попросту не видел.

— Это Зара. Я спас её от пантеры в лесу и теперь стараюсь выяснить какую-нибудь информацию о ней. Может быть, её сейчас кто-то ищет?

Староста придирчиво осмотрел девушку с ног до головы, а затем задумчиво произнёс:

— Сбежавшая рабыня, да? Хм-м-м… Похоже, её действительно кто-то потерял. Она, — указал на мою спутницу пальцем мэр, — хороший племенной материал, и может стоить довольно дорого… для гоблина.

— Почему Вы решили, уважаемый староста, что Зара рабыня? Мне кажется, она свободный гоблин, и когда шла по лесу, была атакована пантерой.

Дюран уставился на меня с уже знакомым выражением недоумения:

— Свободный гоблин? О чем ты говоришь, Артём? В этих краях нет племён диких гоблинов.

Я попытался возразить:

— Но её могли освободить. Или Зара могла путешествовать с торговцами, на которых напали, и её хозяин погиб. Или…

Полноватый мужчина поднял руки, словно пытаясь остановить поток моих предположений:

— Ладно, ладно, парень! Нашедший забирает добычу себе, тем более ты спас её из когтей хищника. Если, проверив сводки, мы не обнаружим информации о ее поисках, считай, что имеешь законное право оставить её себе, как и остальную добычу с пантеры. Всё, что взято в бою, свято.

Я открыл рот, чтобы высказать свое негодование, но осёкся. Если я имею право претендовать на Зару, то смогу сам её освободить.

— Проходите, — проворчал Дюран, открывая перед нами дверь в свой дом. Он привёл нас через коридор и гостиную в кабинет, а затем предложил сесть в кресло. Я уже хотел усадить Зару рядом с собой, но Дюран резко остановил меня, недовольно покачав головой.

— Ты что, позволишь гоблину сидеть на дорогой мебели моей жены⁈ — воскликнул он, не скрывая своих эмоций. — Артём, ты с ума сошёл⁈

Зара вздрогнула от его резкого тона и прижалась ко мне, дрожа от страха. Дюран заметил её реакцию и, бросив на нас неодобрительный взгляд, вздохнул, словно пытаясь успокоить себя:

— Ну, по крайней мере, она не выглядит грязной, — нехотя согласился он. — Думаю, она может сесть на ковёр. В конце концов, независимо от того, гоблин она или нет, я должен вести себя как хороший хозяин, — и добавил, немного повысив голос.

— Маргарита! Подай чай на троих!

Мне не понравился такой компромисс — усаживать Зару на пол, как бродячую собаку, хотя благодаря заклинанию Очищения она сейчас была, пожалуй, самой чистой среди всех здесь присутствующих. Тем не менее помощь мэра была нам крайне важна, и я не мог позволить себе вступать с ним в конфликт, когда это не угрожает жизни, здоровью или свободе девушки.

Я кивнул на молчаливый вопрос Зары, и она аккуратно уселась на ковёр. В это время Дюран начал перебирать стопку бумаг на небольшом приставном столике. Большинство документов были написаны крупными буквами и украшены грубыми рисунками, напоминая объявления о вознаграждении, что часто показывают в экранизации средневековых фильмов. Пока староста перекапывал стопку бумаг, в комнате воцарилась неловкая тишина. И я решил развеять её, обучив Зару нескольким новым словам на Харальданском, не обращая внимания на неодобрительные взгляды Дюрана.

Через несколько минут в комнату вошла пухлая пожилая женщина в халате, надетом поверх ночной сорочки, с чайным сервизом на подносе. Она ловко разлила чай по чашкам, наполняя атмосферу тёплой и почти материнской болтовнёй. Подав мне ароматный напиток, она затем взглянула на Зару и нехотя предложила ей чашку чая, строго попросив хрупкую девушку не пролить на ковёр содержимое чашки.

Тем не менее Маргарита проявила к моей спутнице немного вежливости, и это было важно. Надеюсь, в этом королевстве не всё прогнило, и гоблин действительно может получить свободу не только на словах, но и на деле…

Наконец Дюран оторвался от стопки бумаг и покачал головой в явном недоумении.

— Ничего нет о гоблине, который соответствовал бы её описанию, — произнес он и потянулся к стоявшей на его столе небольшой деревянной шкатулке. В его руках блеснул на солнце изящно огранённый камешек дымчато-розового кварца, внутри которого, пульсируя, мерцала небольшая искра. Камень висел на тонкой стальной цепочке. Дюран надел его себе на шею и повернулся к Заре в лёгком предвкушении.

— Кто твой хозяин? — спросил он.

— Она не говорит… — начал я, но Зара уже стала оживлённо щебетать в ответ мэру на своём, похожем на птичье чириканье, языке.

Это оказалось довольно интересно. Похоже, кварц обладает свойствами магического артефакта-переводчика, позволяя мэру разговаривать с ней, словно не было никакого языкового барьера. Блин, я тоже хочу себе такую штуку! Надо приобрести при первой же возможности — мало ли кого я встречу в путешествиях.

— Понятно, — сказал Дюран, снова обращаясь ко мне. — Она утверждает, что хозяин бросил её в диких землях, когда она стала ему не нужна.

Я посмотрел на крошечную зелёную девушку и осознал, что она и правда была рабыней. Но её действительно освободили, пусть и самым жестоким образом, просто оставив на съедение хищникам и местным монстрам как ненужную игрушку. Как можно так легко отправить разумное существо буквально на смерть! Я моргнул, а мои мысли развернулись в другую сторону и понеслись вскачь.

— Дюран, — обратился к мэру, — я правильно понимаю, что это можно считать хорошей новостью?