— Леди Штаден, как вы можете объяснить тот факт, что когда мой внук остановил на вас выбор, прекратились покушения на студенток Магической Академии?

От этого вопроса я совершенно растерялась. Мне не приходило в голову связать воедино эти вещи, да и о покушениях я узнала только от мага, что разбирался тогда с неожиданным лишением меня волос, и больше об этом ничего не слышала.

— Боюсь, я вам ничего сказать по этому поводу не могу, Ваше Величество, — осторожно сказала я. — Но если вы знаете о покушениях, то знаете и о том, что я тоже пострадала.

— Несоизмеримо меньше остальных, — отрезал он. — Волосы вам уже восстановили, как я вижу, а вот переломы или мигрирующие волдыри по лицу одной из жертв вылечить оказалось не так уж и просто.

Я живо представила себя с переломанными конечностями, да еще и с такими страшными вещами на лице, и мне стало совсем плохо.

— Ваше Величество, я вовсе не хотела привлечь внимание вашего внука, — твердо ответила я. — О нападениях я ничего не знаю, поэтому не могу сказать, как они связаны с тем, что Эвальд выбрал меня, да и связаны ли вообще.

Не знаю, поверил ли мне Лауф, но к этой теме он больше не возвращался, хотя во время ужина неоднократно спрашивал меня о различных вещах, внимательно выслушивал ответы, кивал головой в такт своим мыслям, задавал новые вопросы. И так до тех пор, пока Ниалия мягко не сказала:

— Дорогой, будет очень некрасиво, если девушка уйдет из дворца голодной. А ты своими вопросами не даешь ей поесть.

— Я же должен выяснить, на ком собрался жениться мой внук, — ответил ей Лауф.

— Он же на ней все равно не женится, — невозмутимо сказала королева, а когда все в немом удивлении на нее посмотрели, продолжила, довольная привлеченным к себе вниманием. — Предсказано же было, что Вальди женится на родственнице Гердера.

— Так ее вполне можно рассматривать в этом качестве, — проворчал Лауф. — Ее тетя замужем за братом графа Эдина, который женат как раз на сестре Гердера.

— Слишком сомнительное родство, — неуверенно сказала Ниалия.

— Не более сомнительное, чем твое предсказание, — отрезал Лауф. — И пока есть вероятность, что эта девушка войдет в нашу семью, я хочу быть уверенным в том, что она не причастна к преступлениям.

Аппетит, и до этого бывший не очень хорошим, у меня совсем пропал. Если так дело пойдет дальше, то меня и в тюрьму отправить могут. Пожалуй, брак с Эвальдом в такой ситуации предпочтительней.

— А не вы ли, Ваше Величество, утверждали не так давно, что для достижения своих целей все средства хороши? — выступила в мою поддержку Лиара. — Подумаешь, несколько студенток пострадали. Она же не просто так, а ради нашего Вальди. А он вполне этого стоит.

И все монаршее семейство уставилось на меня, видно, ожидая, что я сейчас с гордостью признаюсь в таком неблаговидном действии, как устранение соперниц. Тем более, что устраняли их все же не до смерти.

— Но я ничего не делала! — попыталась я оправдаться.

— Более того, она и невестой моей быть не хочет, — пожаловался Вальди. — Все пытается найти причину для отказа.

— Да? — крайне неприятным голосом сказала Лиара.

Я поняла, что лишилась последнего союзника в королевской семье.

— Мне кажется, что вокруг полно намного более достойных девушек, — выдавила я из себя. — Более умных, более красивых…

— Кажется, более скромных мы вряд ли найдем, — совсем другим тоном сказал Лауф. — Совсем мы вас напугали, леди Штаден. Действительно, пострадавших девушек вы знать не могли. Но вы уверены, что ничего о покушениях не слышали?

— Только то, что сказал маг, которого инора Пфафф вызвала, когда мне волосы обрезали, — ответила я. — Никаких разговоров у нас в группе об этом не было. И среди моих знакомых никто не пострадал.

Весь остаток ужина я не поднимала взгляд от тарелки. Уверенности, что подозрения короля бесследно пропали, у меня не было. Они легко могли перенестись на более подходящую кандидатуру. Моего брата, к примеру. Уж Берти вполне мог знать пострадавших девушек и желать подсунуть наследнику именно собственную сестру. А волосы мне обрезать, чтобы подозрения отвести. Подтвердить, что он ночью спал, никто не мог — Дитер ведь уснул раньше. Я-то была уверена, что брат тут ни при чем, но король Лауф мог посчитать и иначе.

— Согласия на оглашение помолвки я не дам, — в конце ужина сказал Лауф. — Ни с леди Штаден, ни с любой другой девушкой из Магической Академии. До тех пор, пока не выяснится, кто стоял за покушениями, — он посмотрел на меня, улыбнулся и сказал. — Дорогая, я верю в вашу невиновность, но то, что нападения прекратились, указывает, что преступника вполне устраивает выбор принца. И пока я не буду знать, почему, ни о каких официальных объявлениях и речи быть не может. Но я с большим удовольствием буду вас видеть во дворце. И еще. Мой вам совет — не доверяйте особо моему внуку.

— Дедушка! — возмутился Эвальд. — Зачем ты настраиваешь Эрику против меня?

— Я не настраиваю, я предостерегаю. Я тебя слишком хорошо знаю, Вальди, и не хотел бы, чтобы такую милую особу постигло разочарование в сердечных делах.

Не могу сказать, чтобы отказ короля в оглашении нашей помолвки меня сильно расстроил. Я была совершенно уверена в том, что через некоторое время принц найдет себе другой объект для ухаживания, на который благополучно и переключится. Ведь даже его дед обратил внимание на то, что со стороны внука серьезных чувств ко мне нет, иначе бы он не сказал тех слов на прощание. Тем не менее, меня сильно беспокоило то, что в покушениях на студенток могут обвинить кого-нибудь из моей семьи, эта мысль прочно засела у меня в голове и крутилась там не переставая.

Эвальд, которого мой категорический отказ осмотреть его спальню привел в плохое расположение духа, все же решил самолично отвезти меня назад в Академию. Я бы, честно говоря, предпочла, чтобы его расстройство было посильнее и вызвало бы у него острое желание найти кого-нибудь посговорчивее. Я искоса посмотрела на принца и подумала, что он вполне может и направляться в наше общежитие с этой целью. Но он истолковал мой взгляд совершенно превратно.

— Я думаю, рано или поздно дедушка обязательно пойдет нам навстречу, — заявил он и сделал очередную попытку меня обнять.

— Эвальд, а тебя совсем не смущает то, что ты меня не любишь? — не выдержала я, отдирая его руку от своей талии.

— Почему это? — возмутился он. — Я разве дал тебе основание сомневаться в моей любви?

— Не дал. Трудно сомневаться в том, чего не существует, — спокойно ответила я.

— Ты мне действительно очень нравишься, — после короткого молчания ответил Эвальд и даже руку убрал, что меня несказанно удивило. — А на более сильные чувства я попросту неспособен. Обделила меня природа, так уж вышло.

— Но я-то тебя тоже не люблю, — невольно вырвалось у меня. — Почему бы тебе тогда не выбрать кого-то из тех девушек, что в тебя влюблены?

— Видишь ли, — он остановился и очень серьезно на меня посмотрел. — Любая влюбленная девушка, выходя за меня замуж, будет рассчитывать на ответные чувства с моей стороны, и ей вряд ли будет достаточно простого дружеского расположения.

— А мне будет достаточно?

— Ты с самого начала не рассчитываешь на мою любовь.

— Но ведь всем хочется, чтобы их любили, и я не исключение, — горячо заговорила я.

— У тебя кто-то есть?

— Нет, — вынуждена была я признать.

Ведь Дитер ясно дал мне понять, что у него никаких чувств ко мне нет. Я вдруг подумала, что, наверно, именно то, что он для меня недоступен, и вызывает такое страстное желание его заполучить, а если бы он вдруг начал за мной ухаживать, то сразу получил бы от ворот поворот, как это происходило уже с некоторыми моими поклонниками.

— А я со своей стороны обещаю не только высокое положение, но и уважение и дружбу, — продолжил Эвальд. — Честно говоря, я был убежден, что мне все же удастся тебя увлечь, но, возможно, даже лучше, если никакие чувства не будут влиять на наш договор.