Сыскарь оказался очень въедливым и дотошным, заставлял меня вспоминать каждую мелочь, совершенно незначительную, на мой взгляд. К концу нашей беседы я мечтала уже только о том, чтобы она, наконец, закончилась, и меня перестали мучить. Все равно рассказать больше, чем я уже рассказала, я не могла. Сколько ни выжимай сухую губку — вода из нее не потечет, разве что труха посыплется.

Эвальд в палату влетел резким, порывистым движением, как будто за ним гналась стая внезапно взбесившихся собак. Обеспокоенно осмотрел меня. Увиденное ему не то чтобы понравилось, но тревогу явно уменьшило, так что дальше двигался он намного более плавно, как бы перетекая из одного положения в другое, что невольно навевало мысли о его второй ипостаси. Вслед за ним неторопливо вошел придворный маг, недовольно посмотрел на представителя службы сыска, тот также ответил ему неприязненным взглядом. Видимо, считали они друг друга конторами, если не конкурирующими, то мешающимися под ногами точно. Но инор Лангеберг сегодня имел значительное преимущество, ведь за ним сейчас была поддержка Его Высочества.

— Можете быть свободны, — небрежно кивнул Эвальд своему подданному, надоевшему мне до оскомины, в ответ на приветствие. — Леди устала и не в состоянии выдержать дальнейший разговор с вами.

Наверно, это был первый раз, когда я искренне обрадовалась принцу. Мне уже начинало казаться, что меня подозревают в злостном утаивании информации с целью помешать расследованию. Или что я сама прикопала где-то несчастную Катарину, а потом отравилась, чтобы отвести от себя подозрения. Я устала от этой беседы так, как не уставала от тренировок по фехтованию под руководством Берти, а уж он-то знал толк в издевательствах. У меня кружилась голова, а картинка окружающего мира то расплывалась, то приобретала какую-то неестественную яркость и четкость. Мне хотелось полежать с закрытыми глазами и хоть ненадолго отдохнуть от непрерывного потока вопросов.

— Дорогая, мне так жаль, что это с тобой случилось.

Похоже, Эвальд был искренне расстроен и даже потянулся поправить мне одеяло, но, видно, вспомнил про артефакт и резко отдернул руку. Но физиономия у него при этом была очень участливая.

— Я сразу бросился к тебе, как только мне донесли. В телепорт и сюда. Все виновные понесут наказание, будь уверена, — продолжил он. — Не суметь сохранить здоровье моей невесты. За что они деньги получают, спрашивается?

— Мне сказали, что браслет этот вовсе и не обручальный, — прямо сказала я. — Поэтому невестой наследника я не считалась, и меры безопасности, соответствующие этому статусу, не использовались.

— Мнение короля Лауфа ты знаешь, — невозмутимо ответил этот нахал, — никакого официального объявления о помолвке, пока не найдут того, кто покушался. Но я тебя считаю невестой, что бы там ни говорили.

— Эвальд, — вздохнула я, — будет намного лучше, если ты посчитаешь невестой какую-нибудь другую девушку, более подготовленную к тому, что на нее покушаться могут. Из собственных спецслужб, к примеру. Выловите на эту наживку всех злоумышленников в Академии и ее окрестностях. Другой необходимости в твоей помолвке я не вижу.

Теперь Эвальд явно смутился, даже стал внимательно рассматривать не меня, а потолок. Хотя, возможно, он просто прикидывал, не помочь ли родной Академии с ремонтом?

— Леди Штаден, — укоризненно сказал инор Лангеберг, — как вы можете думать, что Его Высочество сознательно подвергал вас опасности? Просто никто не думал, что лорийцы пойдут на такие меры.

— Лорийцы? — переспросила я.

— Да, Нойман — лорийская шпионка. Я был уверен, что она никогда не причинит тебе вреда — не принято у них расправляться с теми, кто рядом. Лорийцы вообще чересчур эмоциональны и легко привязываются.

— Она и сказала, что ей очень жаль, перед тем как налить мне отраву в кофе, — мрачно сказала я. — Можно сказать, слезами заливалась, когда это делала.

До сих не верилось, что Катарина могла так поступить. Мне казалось, что мы с ней как подружились в начале учебы, так и пройдем с ней рука об руку до конца пятого курса. Вон мама с тетей Гретой сколько лет переписываются, и при каждой возможности в гости друг к другу ездят. Я вздохнула. Поправки, которые внесла жизнь в мои планы, мне совсем не нравились. Мартина совершенно неожиданно учится не поехала, замуж выходит, и вообще, мне кажется, ее больше ничего и не интересует уже. А Катарина и вовсе оказалась преступницей.

— Видно, слишком ответственной оказалась, — невозмутимо сказал инор Лангеберг. — Сказали, любой ценой добиться результата, вот она и старалась.

— Ну Артуро и гад, — зло сказал Эвальд. — Мне улыбается, как родному брату, а спецслужбам своим указание дал, подсунуть мне нужную невесту любым способом.

— А Катарину поймали? — спросила я.

— Нет, она порталом ушла, — ответил инор Лангеберг. — Выход как раз в Лории, что еще раз подтвердило, что она лорийка, хотя мы и до этого были уверены. Но их Тайная Канцелярия, как обычно, от всего отказываться будет до последнего, пока не предоставим неопровержимые доказательства, в идеале — раскаявшегося шпиона. Да и тогда сказать могут, что это артист наемный.

— Эри, не бойся, больше такого не повторится, — уверенно сказал Эвальд. — Теперь тебя все время охранять будут, как мою невесту.

Я представила, как везде появляюсь в сопровождении охраны, и мне это совсем не понравилось. Да мне вообще все это не нравится! И сейчас еще больше, чем в начале этой истории! Наверно, нужно как-нибудь подвести Эвальда к мысли, что я ему совсем не подхожу.

— Инор, что меня допрашивал, утверждал, что состояние моего здоровья таково, что не позволяет считаться твоей невестой, — осторожно начала я.

— Вот глупости, — небрежно ответил Эвальд. — Целитель сказал, что уже через неделю ты и не вспомнишь о том, что случилось, — потом подозрительно прищурился и спросил. — Ты что, думаешь, что я тебя брошу после того, как ты пострадала по моей вине?

— Так получается, что ты со мной из жалости хочешь остаться, — попыталась я найти обходной путь. — А я совсем не хочу, чтобы меня жалели.

— Из какой жалости? — удивленно сказал он. — Я ж говорю, все с тобой в порядке. Вовремя успели.

— Эвальд, я не могу быть твоей невестой, я другого люблю, — пришлось сказать прямо, а то все это могло тянуться и тянуться.

Сказала — как в воду ледяную бухнулась, и глаза закрыла от страха, чтобы не видеть лица жениха. А вдруг и это покажется ему недостаточно веской причиной?

— Клаус, вот скажи мне, что со мной не так? — возопил Эвальд, обращаясь уже к инору Лангебергу. — Почему все девушки, что мне нравятся, уже влюблены в других и даже думать обо мне не хотят?

— Леди Штаден, — укоризненно сказал придворный маг, — мы же обсуждали с вами этот вопрос, и мне казалось, что пришли к взаимопониманию. Нужно было только немного подождать.

— Неправильно это все, — неожиданно поняла я и пристально на него посмотрела. — Он не любит меня, я — его. Вы думаете, что, возможно, что-то вырастет из наших отношений, но этого не произойдет.

— Почему? — принц и его маг спросили почти одновременно.

— Потому что Эвальд боится любви, боится чего-то серьезного. Он считает, что проживет всю жизнь, вот так, прыгая по верхам, ни к кому не привязываясь. Ведь убили бы меня, замена бы нашлась довольно скоро, разве нет?

Эвальд виновато отвел взгляд. Ну да, я понимаю, долг перед государством и тому подобное. Но мне хочется быть единственной для кого-то, а не заменяемой куклой, пусть даже к моей коробке корона прилагается.

— Так что, кажется мне, Ваше Высочество, что придется вам искать новую невесту, — продолжила я уже куда более спокойно. — Либо по любви, либо согласную ради статуса на все.

— Эвальд, для тебя я навсегда — Эвальд, — мрачно сказал он. — Может все же подождешь с отказом до праздника Середины Зимы? Вдруг у нас что-нибудь получится?

— Хочешь сказать, что вы еще не всех шпионов выявили, а мое спасение уже отработано? — ехидно сказала я. — Нет уж. Инор Лангеберг, мне кажется, за это время вы должны были догадаться, как этот артефакт выключить можно. Я хочу вернуть его принцу.