Когда мы вышли из торгового центра, на улице уже стемнело. Зажглись фонари вдоль проспектов, и яркие витрины освещали тротуары. Было светло, словно днём.

Натали на телефон позвонили, и она поспешно распрощалась, убегая на встречу к звонившему.

– Я даже не стану спрашивать, кто звонил, – подмигнула я ей. – И так всё ясно.

Натали покраснела, затем расцеловала нас на прощание и умчалась на такси.

– Неужели Скворцов? – весело спросила меня Томка. – Покорил-таки нашу неприступную Натали.

– Ещё не совсем покорил, – ответила я, – но парень на правильном пути.

Мы не спеша пошли по улице, вдоль сверкающих витрин.

– Как хорошо на улице, – сказала Томка. – Уже совсем тепло.

– Да, хорошо, – согласилась я. – Скоро наступит май, зацветут каштаны. Это настоящее волшебство. Я обожаю гулять каштановыми аллеями в мае, когда деревья утыканы роскошными свечками благоухающих цветов.

– Тебя что-то гложет? – спросила Томка.

Она была не менее проницательна, чем Натали. Я с горечью разочарования вернулась в реальность и рассказала подруге то, что уже рассказывала Натали несколькими часами раньше. Томка согласилась с Натали, что необходимо обо всём рассказать следователю. Возможно, это сможет как-то повлиять на ход дела.

Мы прогулялись ещё немного, до ближайшей скамейки, поскольку пакеты с моими покупками оттягивали нам руки. Здесь мы поймали такси и разъехались по домам, вернее, Томка уехала к себе в общагу, а я вернулась на базу. Выходной подходил к концу, но я ещё долго находилась под его светлым впечатлением. Очарование минувшего дня не покидало меня и продолжало действовать даже на следующий день. Встречи с подругами всегда дарили отдохновение и успокоение моей душе и заряжали энергией и позитивом надолго вперёд.

В тот вечер Натали встречалась с Женей Скворцовым, и он кое-о-чём её попросил. Просьба была настолько деликатна, что он долгое время не мог пересилить себя и высказать её. Но, видимо, интерес и желание оказались сильнее страха и смущения, и он, наконец, решился.

– Натали, я давно хотел спросить, – начал он. – Только прошу вас, не подумайте ничего такого. Моя просьба может показаться бестактной. И всё же… могу я прийти в ваш клуб? Я очень хочу увидеть, как вы танцуете.

Сказав это, Женя покраснел, но тут же взял себя в руки. Натали улыбнулась. Ей льстило смущение влюблённого парня, и в то же время веселило. Она не ответила сразу, поэтому Женя поспешил объяснить:

– Понимаете, я не хотел приходить тайком и подглядывать за вами. Для этого я вас очень… уважаю. Поэтому хочу, чтобы вы сами меня пригласили. Вы не против?

– Нет, я не против, – ответила, наконец, Натали. – Ты такой забавный. Как я могу тебе отказать? Тем более что там на меня глазеют десятки посторонних мужчин. И мне будет приятно знать, что в этой толпе есть знакомый мне человек.

– Большое спасибо вам, Натали, – выдохнул Женя, словно он только что сдал экзамен. – Я… вы не представляете… Спасибо!

В пятницу Натали и Женя Скворцов ходили в театр на концерт пианиста, а по окончании остались посидеть в театральном кафе, чтобы продлить чудесный вечер и поделиться впечатлениями от игры виртуоза.

На следующий день, в субботу, Женя пришёл к стрип-клубу «Игуана». Было уже десять часов, вечерняя программа шла полным ходом. Изнутри доносилась громкая музыка. Женя стоял перед входом и не решался войти. Его сердце взволнованно билось, как перед прыжком в воду с высокой вышки.

Наконец, он справился с волнением и вошёл внутрь. Ему не терпелось поскорее увидеть Натали. Его взор был устремлён на сцену, но там сейчас была не она. На сцене и на боковых подиумах у шестов крутились полуобнажённые девушки, извиваясь, словно змеи, и демонстрируя шикарные растяжки.

Женя присел за свободный столик и заказал себе выпить. Волнение понемногу улеглось, и он стал осматриваться вокруг. Кругом стоял оглушительный шум: гремела музыка, подвыпившие парни громко разговаривали, силясь перекричать колонки, а возле подиумов толпы орущих мужчин с улюлюканьем и свистом пытались облапать танцующих девушек, запихивая им в трусики деньги.

Вдруг музыка переменилась. Девушки освободили сцену, скрывшись за боковыми кулисами. Несколько прожекторов глянули на сцену, скрестив лучи, и затем свели их в один общий круг яркого света. На сцену вышла девушка в корсете и высоких перчатках, в чулках и туфлях на шпильках, и с чёрной кружевной повязкой на глазах. Её волосы были подобраны и красиво уложены в виде ракушки и лепестков.

Сердце Жени снова приятно забилось в волнении, кровь ударила в голову – он с первых же движений узнал Натали, несмотря на то, что пол-лица у неё закрывала повязка. Под невероятно сексуальную ритмичную музыку Натали походкой тигрицы подошла к шесту, взялась за него рукой и начала двигаться, сначала медленно и как будто небрежно. Но с каждым новым аккордом движения её становились более чувственные и тягучие, плавно перетекая из одного в другое. Она то поворачивалась боком, то спиной, то снова лицом, и опять показывала спину; прогибалась и приседала, словно стыдливо прикрываясь рукой или сводя колени, вместо брутального выставления напоказ в самой откровенной позе, и тем самым дразня и распаляя до предела мужчин в зале.

Всё внимание было приковано к ней, все взгляды, словно завороженные, устремлены на сцену. Многие даже повставали со своих мест и подошли вплотную к сцене, чтоб было лучше видно. И среди всей этой толпы возбуждённых и зачарованных самцов был один, который не просто глядел сейчас туда, в круг света средь непроглядной тьмы – он был восхищён и влюблён, покорён раз и навсегда этой дикой кошкой. Натали давно увидела его и, когда поворачивала голову или взмахивала рукой – это движение она посылала ему.

Продолжая танцевать, она сначала спустила с плеч бретельки корсета, затем стала постепенно расстёгивать его застёжки спереди, частично оголяя упругие округлости грудей, чем вызвала бурный восторг зрителей. Шум в зале стоял неимоверный. Мужчины в едином эротическом порыве кричали, требуя, чтобы Натали сняла корсет. Она поиграла ещё немного бретельками на плечах, затем расстегнула последний крючок на корсете и в тот момент, когда раскрыла его, резко повернулась к залу спиной, чем вызвала ещё более бурную реакцию мужчин. Они в экстазе вопили, тараща глаза и протягивая руки к Натали. А она освободилась от корсета и отбросила его в сторону. Затем повернулась к публике, всё ещё стыдливо прикрывая обнажённую грудь руками, и снова как бы случайно приоткрывая её то с одной, то с другой стороны. И, в конце концов, когда накал публики достиг апогея, Натали открылась полностью, и теперь под общий восторг прошлась вплотную к протянутым рукам, чтобы дать возможность сунуть деньги себе в трусики. После этого она вернулась к шесту, исполнила ещё несколько разворотов и прогибов и ушла со сцены под последние аккорды мелодии.

Раздался гром аплодисментов, свист и крики довольных зрителей. Натали улыбнулась, стоя за кулисами и выглядывая в щёлку между складками портьер. Во-первых, она определённо имела успех; а во-вторых, её друг, сидя за своим столиком практически в центре зала, так и продолжал неподвижно сидеть среди общего шума, будто его заморозили. Его взгляд был устремлён на сцену, он всё ещё видел там Натали, и она продолжала свой танец для него, только для него одного.

Он вздрогнул и очнулся от сладкого видения, когда она вдруг возникла рядом и тронула его за плечо.

– Женя, ты что, уснул? – смеясь, спросила Натали. – Или тебе не понравилось?

– Нет, что вы, – спохватился он, – мне очень понравилось. Нет, это слишком просто сказано, слишком слабо и невыразительно. Я восхищён! Вы, ваш танец – это не было по́шло и вульгарно, как это часто бывает у других девушек. Вы знаете, Натали, ваш танец – это настоящее искусство. Нет, нет, не смейтесь, это правда. Я ничего подобного не видел.

Натали лукаво улыбнулась.