Исаенко замолчал и посмотрел на Скворцова, шагающего рядом. Женя обернулся к нему и спросил:

– К чему вы мне это говорите? Вы пытаетесь напугать меня?

– Нет, Женя, не напугать, – серьёзно ответил Исаенко. – Я лишь предупреждаю тебя. Наши дальнейшие действия могут представлять опасность. И, чем ближе мы будем подбираться к Плетнёву, тем серьёзнее опасность будет нам угрожать. Преступник, уверенный в своём могуществе, но загнанный в угол, подобен дикому зверю или сбесившемуся псу. Он будет бросаться вперёд и идти напролом. Ему тогда уже будет нечего терять. Я просто хочу, чтобы ты знал, во что ввязываешься, пока не поздно ещё отступить.

– Отступить?! – удивился Скворцов. – Я и не думал отступать. Вообще не понимаю, к чему все эти предостережения. Я уже не мальчик и прекрасно понимаю, чем всё это грозит. Спасибо вам, конечно, за беспокойство. Но покончим на этом. Я жду не дождусь, когда мы, наконец, посадим его на скамью подсудимых, и когда ему не сможет помочь ни один адвокат.

– В принципе, я другого и не ожидал, – хмыкнул Исаенко. – Так, предупредил на всякий случай, для очистки совести. Ладно, за дело. Действовать нам с тобой надо спокойно и тихо, чтобы наш Плетнёв как можно дольше продолжал пребывать в заблуждении, что он соскочил с крючка, и что его оставили в покое. Наше дело – нарыть побольше улик и фактов, а Прохоров поможет нам всё это сшить в красивое обвинение с неопровержимыми доказательствами. Я как раз ожидаю подтверждение одной ценной информации. Если только она окажется достоверной, у нас с тобой на руках, Женя, будет мощная бомба против Плетнёва.

Коллеги как раз подошли к высотному дому, где находилась квартира Игоря Плетнёва. Они вошли в парадную, поднялись на лифте на одиннадцатый этаж и позвонили в дверь 155-ой квартиры. Дверь открылась, и на пороге они увидели прежнюю знакомую, Элину Владиславовну. Женщина сразу же узнала следователя и его молодого помощника и пригласила войти.

Скворцов, вновь очутившись в атмосфере изысканной, некричащей роскоши, с удовольствием находился здесь и с интересом осматривался по сторонам. Ему было очень уютно и комфортно в этой квартире. Все вещи и предметы мебели были на своих местах и гармонично дополняли безупречный интерьер. Создавалось ощущение лёгкости и полёта, словно талантливый художник написал картину на холсте и вдохнул в неё жизнь волшебными красками.

Да и сама хозяйка всячески способствовала усилению этого впечатления. Элина Владиславовна очень располагала к себе, была всегда приветлива и гостеприимна. Вот и сегодня она встретила Скворцова с Исаенко, как дорогих гостей, и сразу же пригласила к столу, отведать заморских угощений с чаем, которые ей привёз сын из недавнего путешествия по странам Африканского континента.

За чаем беседа потекла легко и непринуждённо. Исаенко, испытывая симпатию и доверие к хозяйке, рассказал ей вкратце всю историю о том, что произошло после их последней встречи: и о видеозаписях с камер наблюдения, и о том, как у них забрали дело, и об их со Скворцовым догадках и выводах. Элина Владиславовна выслушала всё и покачала головой:

– Ай-яй-яй, неужели это всё-таки Игорь? Вот так живёшь и не знаешь, кто тебя окружает, и кто на самом деле живёт с тобой по соседству.

Она глубоко задумалась, размышляя над тем, что сейчас услышала. Исаенко не собирался её отвлекать или беспокоить, он продолжал спокойно потягивать чай с молоком из изящной фарфоровой чашечки. Скворцов встал со своего места и стал с любопытством разглядывать книги в стеклянной библиотеке и статуэтки на каминной полке.

Вдруг Элина Владиславовна будто очнулась от своих мыслей и оживлённо заговорила.

– Вы знаете, Борис Витальевич, очень хорошо, что вы рассказали о видеокамерах. Я вдруг вспомнила… Ну да, как же я могла сразу упустить это из вида?! Мой сын много лет назад работал на одном предприятии, где производили системы безопасности разных уровней. И вот тогда, около семи лет назад, он предложил здешнему управляющему установить дополнительные камеры ещё и в лифтах, для полной безопасности. Если мне не изменяет память, то управляющий после долгих переговоров согласился. И это значит, что в наших лифтах тоже должны быть камеры. И, главное, что об этом наверняка не знает никто из жильцов.

Исаенко даже подпрыгнул на месте.

– Элина Владиславовна, вы наш ангел-спаситель! Надо только выяснить, действительно ли они были установлены. И если только… Скворцов, идём-ка, проверим здешние лифты, – позвал он помощника.

Они вышли и уже через пятнадцать минут вернулись, сияя, словно два самовара.

– Наконец-то настоящий прорыв в нашем деле, – казала он, закрыв плотно дверь. – Теперь надо выяснить, что за контора пишет на эти камеры, и – дело в шляпе. Я почему-то уверен, что именно эти материалы дадут нам ключ к развязке. Ведь Плетнёв, так же, как и все остальные, не знает о лифтовых камерах, поэтому мог расслабиться на минуту, находясь в кабине лифта, уверенный, что здесь его никто не видит. Во всяком случае, я очень на это надеюсь.

Коллеги не стали долго задерживаться и распрощались с гостеприимной хозяйкой. Они поспешили отправиться на поиски хозяев скрытых камер.

Находясь в лифте, Исаенко ещё раз осмотрел глазок мини-устройства, вмонтированного в панель управления, и убедился, что только знающий специалист может заметить его здесь. Он был доволен. Элина Владиславовна в который раз помогла им.

Исаенко и Скворцов вернулись в отделение.

И снова изнурительные поиски у мониторов компьютеров. До поздней ночи коллеги штудировали гигабайты информации, пытаясь напасть на след; просматривали массу хлама в надежде найти зацепку. И вот далеко за полночь Исаенко, наконец, раздобыл нужную информацию. Он вытер пот со лба и перевёл дыхание.

– Вот оно, частное агентство, на базе завода-изготовителя, где работал сын Элины Владиславовны – агентство, которое предоставляет услуги по безопасности и слежению, – сказал он хриплым голосом. – Не зря мы с тобой сегодня задержались так долго. Это большая удача. В глазах, правда, рябит уже от всех этих сайтов, от рекламы и мусора. Но оно того стоило. Вот, правда, спроси меня, как я это сделал, что за чем открыл и где, в конце концов, нашёл – не смогу тебе ответить. Чёрт его знает, где и как. И как мы раньше обходились без компьютеров, без интернета? И находили всё по картотекам и архивам, и преступления раскрывали. А, Скворцов?

Он посмотрел на взъерошенного, измученного, но довольного Скворцова и улыбнулся по-отечески.

– Езжай домой, Женя, отоспись, – сказал он.

– А вы? – спросил устало Скворцов.

– А я ещё посижу немножко и тоже скоро поеду, посплю хоть пару часов.

Утром следующего дня Исаенко уже был у полковника Симоненко и пытался убедить его разрешить им со Скворцовым провести своё независимое расследование по делу Ксении Бондарь и Игоря Плетнёва.

– Не понимаю, дорогой Борис Витальевич, зачем тебе это надо, – говорил Симоненко. – Ведь этим делом уже занимается прокуратура.

– В том то и дело, что ничем там не занимаются, – говорил Исаенко. – Уже больше месяца прошло, а у них ничего не движется. Да мы со Скворцовым за один только вчерашний день нарыли по этому делу больше, чем они за полтора месяца. Ведь очевидно же, что там и не собираются ничем заниматься. Не знаю, по какой причине, можно только догадываться.

– Откуда у вас информация о скрытых камерах? – поинтересовался Симоненко.

– Да так, сорока на хвосте принесла, – отшутился Исаенко. Он умышленно скрыл имя их помощницы Элины Владиславовны, из осторожности.

– А если серьёзно? – не отступал полковник.

– Ну а если серьёзно, то это чистая случайность, везение, – ответил Исаенко. – Решили проверить, на всякий случай, и тут такая удача.

Удовлетворил ли полковника Симоненко этот ответ или нет, но он не стал больше выпытывать.

– Товарищ полковник, прошу вас, разрешите нам… – начал опять Исаенко.

– Чего ты, собственно, от меня хочешь? – спросил Симоненко. – По-моему, вы уже занимаетесь своим расследованием, и намерены продолжать независимо от того, что я сейчас тебе отвечу. Ведь так?