– Да, малыш, – ответил Дэн и чмокнул её в кончик носа, – сейчас пойдём. Познакомься, это Марго, она была лицом моего журнала, до тебя.

Маленькая хищница сверкнула на меня своими глазками, оценивающе смерив взглядом, в котором промелькнула вся буря чувств: от зависти начинающей неумехи до ненависти конкурентки. Она бесспорно узнала меня, – мои фото часто встречались в разных изданиях, в том числе и на обложках. Она, конечно же, и сама хотела для себя таких высот и продвижения в карьере. Поэтому завидовала сейчас моему успеху, считая его, естественно, незаслуженным. Всё это уже было со мной раньше. Мне так же завидовали девочки-«модели» в борделе, когда я работала на «девятке» и потом в эскорте. Девочки с дешёвых баз недолюбливали меня и таких, как я, тоже считая нашу популярность и «успех» незаслуженными.

Господи, везде одно и то же. Все готовы глаза друг другу выцарапать, лишь бы никто другой не превзошёл их самих.

Я как можно доброжелательнее улыбнулась юной спутнице Дэна.

– А ты, я смотрю, не теряешь сноровки, – сказала я, обращаясь к нему и не переставая улыбаться, – каждая последующая твоя «муза» моложе предыдущей. Скоро так до школьниц дело дойдёт.

– Марго, ты просто прелесть, – отшутился Дэн. – И твой язычок такой же острый, как и прежде.

Тут снова вмешалась длинноногая спутница Дэна:

– Дэнчик, ну мы идём за шампанским? А то мне совсем скучно.

– Да, да, моя хорошая, уже идём, – откликнулся он. – Чао, Марго. Рад был встрече.

Уходя, эта драная кошка напоследок сверкнула на меня глазами поверх плеча, чем окончательно меня взбесила. К тому же, было ясно, что пути обратного для меня нет. Меня здесь уже давно не ждали. Свято место пусто не бывает.

Настроение моё совсем упало. Я видела, я понимала теперь, что Арсений устроил всё так, чтобы у меня не было шансов уйти в сторону или повернуть назад. Он всё точно рассчитал. Сначала завлёк меня радужными перспективами, заманил красивыми ухаживаниями и обходительностью, не раскрывая своей сути. А я, как дура, попала в расставленные сети. Кто мешал мне тогда ещё, в наши первые с ним встречи, заявить, что я сама себе хозяйка, что я не буду принадлежать, как вещь, никому из них? Кто мешал мне тогда установить с ним чисто «деловые» отношения, а не перебираться к нему со всеми «потрохами»? Ведь Дэн пытался меня отговорить, а я лишь посмеялась над ним. Только вот теперь мне совсем не до смеха.

Я опять словно была на работе: бордель не ушёл из моей жизни. Опять никаких отношений, никаких чувств, близости, интима – голый секс, профессионализм, удовлетворение желаний клиента-«хозяина» и высокие гонорары в виде дорогих подарков, денег и карьеры. Снова здравствуй, элитная проститутка Марго.

Ну что ж, в очередной раз, только уже с меньшим энтузиазмом, я приняла на себя эту роль, установила свои правила и чётко разделила «обязанности»: в мои входило удовлетворять все запросы своего «хозяина», ублажать его и соответствовать высокому уровню; а его обязанностями было высоко оплачивать мои услуги, обеспечивать мне роскошную жизнь и рост моей карьеры и популярности.

Я вновь похоронила все пустые надежды на личное счастье, и замкнула свои интересы на материальном благополучии. Стало спокойнее и проще жить. Какое-то время я смогла в полной мере наслаждаться богатством и славой.

Живя в доме Арсения, я имела много свободного времени. Я не была загружена работой, не обременена домашними «хлопотами». Если я была не с Томой, то, как правило, занималась собой или мчала по трассе на своём алом мерседесе, слушая любимую музыку и размышляя. Да, в последнее время я много размышляла. Вспоминая о бедной Ксюше или о несчастной Элле, вспоминая свой собственный путь последних пяти лет, я всё чаще думала о том, что всё могло быть иначе, повстречайся каждой из нас в нужный момент тот, кто нашёл бы правильные слова поддержки; такие простые, нужные слова, которые удержали бы, возможно, от рокового шага. Как часто я думала, когда блуждала на ощупь в тёмных лабиринтах своей судьбы: «Вот пришёл бы сейчас кто-то и объяснил всё, разложил по полочкам, чтоб стало понятно: что правильно, а что – нет».

Нет, я не жалею ни о чём. Пройдя такой непростой, нелёгкий путь, я не сломалась, но стала сильнее, опытнее, мудрее. Я научилась, в конце концов, отличать истину ото лжи, искренность от фальши, глубину от пустоты. Да, согласна, этот опыт дался мне дорогой ценой, но тем бесценнее он был для меня.

Столкнувшись в полной мере с несправедливостью и незащищённостью молодых неопытных девушек от жестоких законов жизни, где нет права на ошибку, на сочувствие и сострадание, в мире, которым управляют деньги и мужчины с деньгами, я не могла и не хотела больше молчать. Я всё больше ощущала необходимость поделиться своим опытом, протянуть руку помощи какой-нибудь несчастной девушке, столкнувшейся с несправедливостью или насилием, или стоя́щей перед непростым выбором в своей жизни и так нуждающейся в своевременной поддержке и совете. К тому же, я чувствовала свою вину по отношению к Элле, которую я так и не сумела в полной мере поддержать на её нелёгком пути к выздоровлению. Я была целиком и полностью поглощена своими планами и решением собственных проблем, и не смогла помочь этой бедной одинокой девочке. А сама она не справилась со своей проблемой, оказалась слаба перед соблазном. И вот результат – наркотики вновь завладели ею, её жизнью.

Я решила, во что бы то ни стало разыскать её и, если ещё не поздно, вытащить из пропасти, в которую она снова провалилась, только теперь уже окончательно. Правда, я не представляла даже, где и как я буду её искать. Ведь я не знала ни имени её, ни фамилии, а лишь рабочий псевдоним «Элла». После долгих размышлений я нашла возможный выход. Я обратилась с этой просьбой к Михаилу Васильевичу, коротко описав предысторию.

– Не пойму, зачем вам это надо, София, – ответил он, – но я постараюсь вам помочь.

Удивительно, но Михаил Васильевич помнил моё имя, моё настоящее имя.

– Буду вам очень обязана, – сказала я. – Считайте это капризом богатой успешной женщины. Хочу исправить собственную ошибку, если это будет в моих силах.

– Вы меня восхищаете, София, – сказал Михаил Васильевич. – Сделаю всё, что будет в моих силах.

Я была уверена в том, что он сдержит своё слово. Поэтому относительно успокоилась.

Что же касается нашей бедной Ксюши, то здесь я тоже совершила непростительную ошибку. Если бы я не молчала тогда, боясь непонимания или осуждения с её стороны, если бы я всё рассказала сразу, а не тянула бы до последнего, когда уже было поздно, то, возможно, сейчас Ксюша была бы жива. Несчастье с Ксюшей многому научило меня, заставило пересмотреть свою жизнь. Я поняла, что нельзя молчать, когда есть, что сказать. Нельзя замалчивать проблемы и прятаться от них в надежде, что всё пройдёт само собой.

В начале лета Томка ошарашила меня своим решением.

– Софико, мне надо тебе кое-что сообщить, – сказала она, когда я была у неё в гостях. – Даже не знаю, с чего начать.

– Томка, ты меня пугаешь, – ответила я. – Не томи, начни уже с чего-нибудь.

– Видишь ли, мне уже совсем скоро рожать, – начала она, запинаясь, – уже через месяц.

– Да, я вообще-то в курсе, – улыбнулась я.

– Понимаешь, я ведь не могу вечно жить в твоей квартире, – продолжала она. – Да и потом, через какое-то время мне надо будет выйти на работу. С кем я тогда оставлю ребёнка? Отдавать его с года в ясли? Я не хочу. Не для того я его рожаю, чтобы с малых лет его воспитывали чужие тётки.

Томка замолчала и отвела взгляд в сторону, понимая, что некоторыми словами задевает меня.

– Томка, ты что такое говоришь? – запротестовала я. – Зачем тебе отдавать куда-то ребёнка? Зачем выходить сразу на работу? Я позабочусь и о тебе, и о твоём ребёнке. Ведь ты всегда об этом знала. Для меня большое счастье и награда – помочь своей лучшей подруге. А, когда ты захочешь выйти на работу, то сможешь работать неполный день, и мы наймём хорошую няню с крутыми рекомендациями. У нашего парня будет всё самое лучшее.