Если собственность — это отношение между людьми, в зависимости от которых устанавливается их отношение к вещам (средствам и продуктам труда), то собственник — это человек, отношение которого к другим таково, что он является хозяином продукции, создаваемой в необходимое и прибавочное рабочее время, как своего труда — индивидуальный частный собственник, так и чужого — капиталист.
«Церковная собственность», «общинная собственность», «государственная собственность» и т. д. — все эти понятия говорят о том, что церковь, община, государство присваивают как необходимый, так и прибавочный продукт, который потом распределяется по определенным каналам между работниками и собственниками.
Что обозначает, например, термин «земельный собственник»? Он обозначает человека, который обрабатывает землю (или организует эти работы) и находится в таком отношении с людьми — другими участниками работ на этой земле, что может по своему усмотрению распоряжаться как продуктом, произведенным в необходимое рабочее время, так и продуктом, произведенным в прибавочное время. Если последнее у него отбирается, то он уже не является собственником. Если же он отбирает прибавочный продукт у работающих на этой земле людей, то он уже не индивидуальный частный собственник, а эксплуататор{224}. Такая связь людей и вещей определяется общественными отношениями, которые, в свою очередь, обусловлены объективными законами развития общества.
Даже в процессе превращения капиталистической частной собственности в общественную собственность обнаруживается, прежде всего, момент человеческих отношений, ибо для такого превращения «народной массе предстоит экспроприировать немногих узурпаторов»{225}.
К. Маркс неоднократно указывал, что отношение собственности это не отношение между вещью (предметами) и человеком (людьми), а главным образом отношение между людьми, между классами. Такое понимание собственности можно обнаружить и в «Немецкой идеологии», и в «Экономических рукописях 1857–1859 годов» и в «Письме П. В. Анненкову 28 декабря 1846 г.» и в других работах. Отношения между классами определяют их отношение к труду. Если это буржуазия и пролетариат, отношения которых построены на антагонизмах интересов, целей, идеалов т. д., то различны и их отношения к средствам производства, к труду и к его результатам. Капиталисты в процессе общественного производства получают прибыль, а пролетарии — заработную плату. Очевидно, что отношение между ними, отраженное в правовых нормах, определяет и их отношение к вещам. Отношение человека к вещам обязательно совершается в рамках определенных общественных отношений. К. Маркс пишет, что «ни о каком производстве, а стало быть, ни о каком обществе, не может быть и речи там, где не существует никакой формы собственности»{226}.
Собственности вне общественных отношений нет, и не может быть — таково положение марксизма.
Политическая экономия потому и политическая, что рассматривает отношения больших групп людей, а не отдельных индивидов. Следовательно, анализ собственности как категории политической экономии имманентно предполагает рассмотрение отношений классов или других больших групп людей.
Определение собственности, данное К. Марксом для капиталистического способа производства, логически прозрачно: есть класс капиталистов, есть его противоположность — класс пролетариев, отношения между ними антагонистические, от характера этих отношений зависит место каждого в производстве, в частности, отношение к труду и к его продуктам.
Попытка механического применения марксовского понимания собственности к анализу социалистических форм собственности наталкивается на определенные трудности.
Что значит «общенародная собственность»? Отношение населения нашей страны к богатству государства? Отношение людей к вещам?
Мы только что выяснили, что отношение «человек — вещь» не является отношением собственности. Эта формула отражает лишь один из снятых в более конкретной дефиниции моментов отношения собственности. Если следовать логике К. Маркса, то для того, чтобы была общенародная собственность, должны быть как минимум два народа, между которыми должны быть определенные отношения (не обязательно антагонистические, пусть дружеские, братские и т. д., но должны быть не менее, чем нужно для того, чтобы были отношения, т. е. двух), характер которых и определяло бы отношение этих народов к вещам, в частности к средствам производства, определяло бы место каждого в производстве, их отношение к труду и к его продуктам. Иначе, согласно марксовского определения, отношения собственности не получается…
Что значит «колхозно-кооперативная собственность», если нет противоположности класса колхозного крестьянства? Отношение колхозного крестьянства к богатству колхозов?
Для того, чтобы можно было говорить о «колхозно-кооперативной собственности», оставаясь в рамках марксовского понимания отношений собственности, необходимо опять-таки иметь два класса или две большие группы колхозно-кооперативных крестьян, характер отношения между которыми и определило бы их отношение к средствам производства, а тем самым и место каждого в общественном производстве…
И уж совсем непонятная форма собственности — «личная собственность». Научная скрупулезность исследователя сталкивается с альтернативой: или марксовское понимание собственности «не работает» в отрешении социалистических форм собственности, или то, что мы называем социалистической формой собственности, не есть собственность.
Эту реальную проблему невозможно не заметить. И она была обнаружена в научной политэкономии социализма, ибо упомянутую дихотомию нельзя обойти молчанием.
В литературе предлагаются различные варианты решения этой антиномии.
Самая распространенная точка зрения состоит в том, что собственность — это отношение… между человеком и вещью. Тогда все ясно и нет никаких трудностей: «личная собственность» — это отношение между индивидом и его вещами. Есть отдельный человек, есть вещи, на которые он имеет право владения. Это, мол, и есть личная собственность. А поскольку право владения закрепляется юридически, т. е. законами государства, говорят сторонники подобного взгляда, потому это отношение есть «собственность» — категория политической экономии.
«Колхозно-кооперативная собственность» аналогично личной собственности, понятой по формуле «человек — вещь (труд и предметы)», соответственно, трактуется как отношение между членами данного колхоза и теми предметами (в том числе и землей), которые юридически за этим колхозом закреплены. Здесь отношение собственности также сводится к отношению «люди — вещи».
Идентичен подход и к «общенародной собственности»: с одной стороны народ всей страны (за исключением преступников, психически больных и т. д.), с другой — все богатство нашего государства, отношение между ними и образует якобы отношение общенародной собственности. Опять та же схема «люди — вещи».
О недостаточности понимания собственности как отношения между людьми и вещами мы уже говорили, и не будем повторяться. Обратимся к другому варианту решения этой антиномии.
«С одной стороны, работники материального производства являются совладельцами общенародных средств производства как члены общества в целом, а с другой — они не являются их единственными собственниками, когда выступают как непосредственные производители материальных благ в качестве членов определенных производительных коллективов. Это позволяет разграничивать понятия «собственник средств производства», т. е. социалистическое общество в целом и «непосредственные производители материальных благ», т. е. часть этого общества. Данные субъекты производства выполняют различные функции в общественном производстве»{227}. Намеченное в этих словах направление интересно тем, что содержит попытку привести понимание социалистических форм собственности в соответствие с марксовским пониманием собственности путем выделения внутри советского народа различающихся «больших групп людей», взяв за основу выполняемые ими функции. Однако нетрудно увидеть, что такое деление для понимания отношений собственности, по меньшей мере, неубедительно. Отношение класса, в целом, к своей части не может служить основанием для определения отношений собственности. И что из того, что часть обладает (или не обладает) свойством, которое не тождественно свойству целого?! Мелкая буржуазия отличается от класса капиталистов, в целом, однако, это не служит основанием для выделения особой формы собственности.
