— У меня нет сомнений, что если Кэт действительно сделала это, то у нее была причина, — мое сердце глухо стучало в груди. Мне нужно было увидеть ее. Если она сделала это... Я не мог вынести мысли о том, через что она должна была пройти. — И я бы тоже сделал это, если бы был на ее месте.

Нэнси мягко поцокала языком, и я добавил ее в свой список тех, кто должен умереть.

Болезненный список. — Я не хочу думать о тебе как о таком же нестабильном, — сказала она.

— Кэт не нестабильна. Все эти видео показывают, что она защищается, или что она была напугана.

Нэнси издала несогласный звук. — Гибриды могут быть так непредсказуемы.

Я встретил ее взгляд и удержал его. — Так же как Лаксены.

ДЭЙМОН.

Они позволили мне привести себя в порядок в пустой коммунальной зоне. Сначала я не хотел терять время, мне нужно было добраться до Кэт, но они не оставили мне большого выбора, что, как оказалось, было хорошо, потому что я выглядел как некто, спустившийся прямо с гор.

Растительность на моем лице вышла из-под контроля.

После бритья и быстрого душа, я надел черные спортивные штаны и белую футболку, и это осталось позади. Ту же стандартную униформу они использовали несколько лет назад. Одежда как у всех, чтобы заставить почувствовать себя безымянным лицом в толпе безымянных лиц.

Всё это, чтобы контролировать и держать всех в узде, то же самое было, когда я находился здесь прежде. Мне казалось, что Дедал не стал другим.

Я почти рассмеялся, когда понимание накатило на меня. Вероятно, в Дедал всегда разыгрывали шоу, даже когда я ассимилировал здесь много лет назад.

Когда охранник вернулся, это был та же марионетка, что и раньше, он первым делом проверил пластиковое лезвие.

Я поднял бровь. — Я не так глуп.

— Приятно узнать, — было ответом. — Готов?

— Да.

Он шагнул в сторону, позволяя мне выйти обратно в коридор. Пока мы шли к другому лифту, он приклеился к моему бедру. — Когда ты идешь так близко ко мне, мужик, я чувствую, что должен взять тебя на ужин или что-то в этом роде. По меньшей мере, я должен узнать твое имя.

Он нажал на этаж. — Люди называют меня Арчер.

Мои глаза сузились. Было что-то в нем, что напомнило мне Люка, и, черт меня побери, если это предвещало что-то хорошее. — Это твое имя?

— То, с которым я родился.

Чувак был таким же очаровательным как... хорошо, как я в плохой день. Взглянув на красные цифры на лифте, я наблюдал, как он неуклонно снижался. Мои кишки скрутило. Если Нэнси обманула, и Кэт здесь не было, то я собирался разузнать всё.

Я не знал, что сделаю, если ее нет здесь. Вероятно, сойду с ума. Я не смог остановить того, что вырвалось из моего рта раньше, чем я подумал. — Ты видел ее?— Кэт?

Мышцы на челюсти Арчера сжались, и мое воображение обезумело, пока он не ответил. — Да. Я был приставлен к ней. Уверен, твоей радости нет конца.

— Она в порядке? — спросил я, проигнорировав его укол.

Он повернулся ко мне, удивление пересекло его черты. Обмениваться оскорблениями и колкостями не входило в список моих дел на данный момент. — Она может... она может быть такой, как ожидалось.

Мне не понравилось то, как это звучало. Глубоко вздохнув, я пробежал рукой по своим влажным волосам. Образ потерявшей контроль Бет бросился в голову. Дрожь пробежала по мышцам моих рук.

У меня не было сомнений, что в каком бы состоянии ни находилась Кэт, я смогу справиться с этим. Я помогу ей поправиться. Ничто в этом мире не может остановить этого, но я не хотел, чтобы она испытала что-либо, что вредило бы ей.

Как, конечно, повредило бы убийство Блэйка.

— Она спала, когда я проверял ее в последний раз, — сказал он, когда лифт остановился. — Она не спала нормально с тех пор, как они доставили ее, но, кажется, сегодня она спит.

Я медленно кивнул и последовал за ним в коридор. Меня поразило, какими храбрыми они были, предоставив мне только одного охранника, но они знали, чего я хотел, и я знал, чем рисковал, если бы повел себя как дурак.

Мое сердце замерло, руки сжимались и разжимались. Энергия беспокойства прокатилась во мне, когда мы приблизились к центру широкого коридора, я почувствовал что-то, что я не чувствовал слишком долго.

Теплое покалывание возникло на задней стороне моей шеи.

— Она здесь, — мой голос звучал хрипло.

Он оглянулся на меня. — Да, здесь.

Мне не нужно было говорить ему, что у меня имелись свои сомнения, что часть меня держалась за холодную возможность, что они сыграли на моей слабости. Это должно быть было написано на моем лице, и я даже не трудился скрыть это.

Кэт была здесь.

Арчер остановился перед дверью и набрал код, после того как прошел глазное считывание.

Послышался мягкий звук щелкнувшего замка. Он взглянул на меня, его рука оказалась на дверной ручке. — Я не знаю, как много времени они вам дадут.

Потом он открыл дверь.

Идя словно по сыпучему песку или во сне, я двигался вперед, не чувствуя пол под своими ногами. Казалось, воздух уплотнился, замедляя меня, но в действительности я несся на эту чертову дверь и двигался все еще не достаточно быстро.

С повышенным чувством тревоги я ступил в камеру, смутно осознавая, что дверь закрылась позади меня. Мой взгляд бросился вправо к кровати, прижатой к стене.

Мое сердце остановилось. Весь мой мир замер.

Я прошел вперед, сделав неуверенный шаг. Только в последнюю возможную секунду я удержал себя от того, чтобы не удариться о пол коленями. Мое горло и глаза горели.

Кэт свернулась на своей стороне, лицом к двери, она казалась ужасно маленькой на кровати.

Ее шоколадные волосы упали на лицо, скрывая рукав ее обнаженной руки. Она спала, но черты ее лица сморщились, как если бы даже во время отдыха ей не было совершенно комфортно. Ее маленькие ручки были подоткнуты под круглый подбородок, губы слегка приоткрыты.

Ее красота сильно поразила меня, словно заряд света прямо в грудь. Я застыл там, не знаю насколько долго, не в состояние отвести от нее взгляд, а потом я сделал два больших шага, которые привели меня к краю кровати.

Глядя на нее, я открыл рот, чтобы что-нибудь сказать, но слов не было. Я был поражен безмолвием, и мог поклясться, что Кэт была единственной, кто мог сделать это со мной.

Я сел рядом с ней, когда она пошевелилась, мое сердце заколотилось, но не проснулась.

Часть меня ненавидела мысль о том, чтобы разбудить ее. Вблизи я мог рассмотреть темные тени, цветущие под ее густыми ресницами, словно слабые чернильные пятна. И, честно, я был счастлив — нет, взволнован — просто быть рядом с ней, даже если это означало, что я потрачу все время, выслушивая ее.

Я не мог удержаться, чтобы не коснуться ее.

Медленно, я потянулся и осторожно убрал шелковистые пряди волос с ее щеки, и растянул их во всю длину по белой подушке. Теперь я мог увидеть слабые синяки на ее скуле, бледно—

желтого оттенка. На ее нижней губе тоже был тонкий порез. Гнев пробился во мне. Я глубоко вдохнул, позволив воздуху выйти из легких.

Положив руку с другой стороны от нее, я опустил голову и мягко поцеловал порез на ее губе, молча пообещав, что я заставлю того, кто нес ответственность за ее синяки и боль, с которой она столкнулась, дорого заплатить. Инстинктивно я испустил на нее плавный поток энергии, исцеляя синяки.

Из моего рта вылетел мягкий, теплый вздох, и я поднял взгляд, не желая отстраняться слишком далеко. Ресницы Кэт затрепетали, и ее плечи сошлись, когда она вздохнула глубже.

Замерев, я ждал.

Она медленно открыла глаза, ее серый взгляд был не сосредоточен, когда она скользнула им по моему лицу. — Дэймон?

Звук ее голоса, охрипший ото сна, был подобен возвращению домой. Жжение в моем горле превратилось в шар. Отклонившись назад, я положил кончики пальцев на ее подбородок. — Привет, Котенок, — сказал я и мой собственный голос чертовски охрип.