Трон владыки нигде не был так шаток, как в королевстве пива. Король каждый день должен был быть готовым к тому, что его сгонят с трона. И не по воле народа, потому что он был избран в соответствии с заслугами, и просто так скинуть его было сложно. Но любой из подданных мог перепить его и занять трон. Таким образом, конституцию можно было считать демократической, ведь перед самым мелким чиновником был открыт путь к ступени высшей власти: надо было всего на одну кружку побить рекорд, установленный королем, и он сам становился королем.

Эта глупость стала настолько популярной, что любители пива в большинстве германских университетов основывали империю Гамбринуса. Некоторые из них пользовались высоким авторитетом, настолько, что, например, йенского пивного короля в качестве равного себе воспринимал сам герцог.

Рекорды по поглощению пива пивными королями окружены легендами так же, как и само существование короля. Гамбринуса. Самое удивительное из всех сообщение о том, что один из йенских пивных королей на праздничной гала-выпивке смог влить в себя 18 "Stubchen" пива. Емкость одного "Stubchen" равна 3,5 литра. Значит, количество выпитого пива составило более 60 литров.

От этого можно умереть. Как указывается в отдельных сообщениях, бывали такие случаи, когда некоторые неопытные юнцы в азарте и соревновательном пылу выпивали такое количество пива, что умирали прямо за столом.

Jus potandi не забывает и о девушках, рассказывая, как они пили с господами студентами. Эта выпивка называлась "голубиный бокал". Пьющая пара сцепливала безымянные пальцы левой руки, правой рукой каждый из них брался за бокал, и с двух сторон они цедили вино, в то время как уста их сливались, как клювы целующихся голубей.

Это была невинная игра. Но когда немецкие женщины пили одни, такое цежение переходило в обильную выпивку. Короче говоря, в прошлые века женщины пили почти так же много, как и мужчины.

В городе Хейльбронн было принято решение, согласно которому городской служащий должен был прикрепить к косе уличенной в пьянстве женщины записку со словами "Versoffene Krugsurschel" (пьянствующий кувшин) и в назидание обществу провести ее по городу. Другая женщина в пьяном виде вошла в костел: ее привязали к позорному столбу.

Знатные дамы могли пить безнаказанно. Они и пили. О саксонской герцогине Анне Софии Liselotte пишет в письме от 9 декабря 1717 года: "О старой герцогине я постоянно слышу, что она вновь напилась до чертиков (sternsvoll)"[216].

Нагляднее любых свидетельств говорит обобщающая критика, прозвучавшая с кафедры костела. Женщин, напивавшихся допьяна, бичевал златоустый венский проповедник Абрахам-а-Санта Клара:[217]

"Да, если женщины напиваются, они не могут находиться в молчании, орут, как часовой на вышке или ночной сторож. В октябре перестают квакать лягушки, но зато октябрьский нектар открывает рты женщинам. Наш господин Христос встретил возле колодца самаритянку и поговорил с нею; да, возле воды с женщиной можно и поговорить, но если у женщины оказывается вино, пусть разговаривает с ними кукушка. Когда апостола Петра взбесила напавшая на них банда и, выхватив саблю, он ударил ею по голове ее вожака Мальхуса, апостол сразу же успокоился, услышав слова господина нашего Иисуса, приказывавшего вложить саблю в ножны. Но пусть попробует кто-нибудь приказать такое пьяным женщинам, язык которых — их сабля, а морда (das Maul) — ножны. И сто приказов не заставят их саблю остаться в ножнах. О, бедный муж, у кого такая жена!"

Современный человек не разразится такой строгой критикой. Можно понять женщин прошлых веков. Они тоже стремились к развлечениям. Тогда еще не было, к примеру, бриджа, который мог бы развить их разум. И они поступали так, как поступают сегодня бережливые хозяйки, наливая в чашку старый, потерявший аромат чай. Они тоже заливали свои мозги, но только вином.

Человек в прошлом никак не мог смириться с тем, что он только своими размерами отличается от подопытных бацилл, которые заперты в студенистую массу мясного супа и не в состоянии вырваться оттуда. Он пытался разгадать секрет вечной молодости, вдруг удастся удлинить столь скупо отмеренный ему срок земного существования. И уж если ему в любом случае суждено умереть, нельзя ли с помощью каких-нибудь химических реакций восстать к новой жизни?

Современный человек снисходительно улыбается над этими потугами. Его научно подкованный разум точно знает границы земного бытия и знает, что вылетевшую из тела душу заманить назад нельзя никакими химическими хитростями.

А вот улыбаться не стоит. Потому что он упоен расследованием главной из тайн. Пусть, — говорит он, — я смирюсь с тем, что дни мои сочтены, но я хочу знать, что произойдет в дни будущие.

Его любопытство, может быть, грешно, но навешивать на него клеймо глупости было бы слишком строгим приговором. Он перешагивает черту, отделяющую от глупости, когда за пару монет хочет купить у звездочетов и гадалок тайну будущего, узнать эту тайну от предсказывающих будущее по кофейной гуще или бобам жен дворников или из растолковывающих сны книг, рассыпанных на ярмарочных прилавках.

Я не хочу говорить сейчас о том, что действительно, мол, существуют наделенные — или наказанные — даром предвидения люди, которые в состоянии видеть во времени, как мы в пространстве. Я не буду сейчас заниматься ни объяснением четверостиший Nostradamus'а[218], ни интересным предсказанием Mirabilis Liber, ни пророчеством Лехнина, ни призраками больного воображения Казота[219], ни видениями Кристиана Херинга, фрейлейн Понитовскен, фрау Ферриэм и многих других непрофессиональных предсказателей будущего.

Я не собираюсь критиковать учения оккультизма и спиритизма, не затрону в большей или меньшей степени достойных внимания взглядов, проповедующих значение снов; я просто боюсь сказать что-нибудь о науке астрологии, в последнее время вспыхнувшей с новым жаром. Я и не разбираюсь в этом. Приведу только отрывок из высказывания венгерского астролога:

"Из среды астрологии надо изгнать добывание денег. Ничто не вредит так доброму авторитету астрологии, как совершаемое за деньги предсказывание по звездам".

За большие деньги торгующих будущим торгашей я постараюсь собрать в один лагерь. В нем соберутся только мудрецы; такие люди, которые с умом могут использовать для добычи денег высохший как гриб-трутовик человеческий разум.

Я ни в коем случае не отнес бы к их числу книгоиздателей, занимающихся распространением сонников. Я вспоминаю древнюю Спарту, где специально напаивали рабов, чтобы показать печальное состояние пьянства и отпугнуть молодежь от потребления спиртных напитков. Наверное, той же целью руководствовались и издатели сонников, которые как только можно широко стремились показать пугающую глупость, связанную с разгадыванием снов, и просветить в этом вопросе верящих в этот дешевый предрассудок простых людей. Они заслуживают похвалы за деятельность по воспитанию нации, так же как заслуживают ее и издатели детективных романов, которые, демонстрируя обществу кривое зеркало самых ужасных глупостей, стараются обратить внимание читателей на серьезную литературу.

Сонники, вообще-то, имеют историю в несколько тысяч лет. Человек древности в потрясении стоял на пороге волшебного мира снов. И он не мог объяснить их ничем иным, кроме как тем, что миражами снов живущие в потустороннем мире существа, боги, одурманивают смертных. И не ради нелепой игривой шутки, а с фатально серьезной целью: картинкой сна перед ним хотят раскрыть картину будущего. Иногда будущее демонстрируется простым и понятным видением, это редкие случаи, объяснять их не требуется. Но чаще всего тайны будущего скрыты в символических снах, которые нуждаются в разгадке.