Друиды были жрецами и врачами, использовавшими гипнотизм и амулеты, заряженные их флюидическим влиянием. Их универсальными лекарственными средствами были омела и змеиные яйца, потому что их субстанции привлекают Астральный Свет. Торжественность, с которой срезалась омела, говорила об общей уверенности в могуществе силы этого растения. Не будем обвинять наших предков в легковерии, может быть они знали нечто такое, что не дошло до нас. Грибы, трюфели, чернильные орешки на деревьях и различные виды омелы будут использоваться новой медицинской наукой. Нам следовало бы прекратить насмехаться над Парацельсом, который собирал мох с черепов повешенных людей; никто не должен двигаться быстрее, чем наука, которая отступает, для того, чтобы двигаться дальше.

Возлагая на женщину строгие и мягкие обязанности материнства, Провидение поручило ее покровительству и уважению мужчины. Обреченная самой Природой на последовательность страданий, из которых состоит ее жизнь, она управляет своими покровителями посредством цепей любви, и чем полнее ее подчинение законам, которые устанавливают и защищают ее честь, тем больше ее власть, тем глубже уважение, которым она пользуется в святилище семьи. Восстать означает для нее отречься, и соблазнить ее мнимой эмансипацией означает рекомендовать ей развод, обрекая ее впредь на бесплодие и презрение. Одно лишь христианство может освободить женщину, призывая ее к девственности и славе жертвенности. Нума предвидел эту тайну, когда учреждал весталок; но друиды предшествовали христианству, когда они прислушивались вдохновенным высказываниям девственниц и воздавали почти божественные почести жрицам на острове Сен.

У галлов женщины не имели главенства за их кокетство и пороки, но они управляли их советами; без их согласия нельзя было начать войну или заключить мир; интересы очага и семьи таким образом защищались потерями и национальная гордость сияла светом справедливости, когда она смягчалась материнской любовью страны.

Шатобриан оклеветал Велледу, представив ее уступившей любви Эвдора; она жила и умерла девственницей. Когда римляне вторглись в Галлию, она была уже в годах и была кем-то вроде Пифии, которая прорицала с большой торжественностью, и чьи предсказания благоговейно запоминались. Она была одета в длинное черное облачение без рукавов, голова покрыта белым покрывалом ниспадавшим к ногам; она носила вербеновый венок и на поясе серп, скипетр ее имел форму прялки, правая нога ее была обута в сандалию, а левая — во что-то вроде "обуви жеребенка". В последующем статуи Велледы принимались как статуи Берты Большая нога. Великая жрица стала символом божественности, покровительствующей женщинам-друидам; она была Гертой или Вертой, юной галльской Исидой, Царицей небес, девой, которая должна была принести дитя. Она изображалась стоящей одной ногой на земле, а другой в воде, потому что она была царицей инициации и возглавляла универсальную науку. Нога, находящаяся в воде, обычно поддерживалась судном, аналогичным кораблю древней Исиды. Она держала скипетр Судьбы, обвитый черными и белыми нитями, потому что она заведовала всеми формами и символами и она ткала одеяние идей. Ее изображали также в виде аллегорической сирены, полуженщиной и полурыбой, или с телом прекрасной девушки со змеиным хвостом вместо ног, означавшим поток вещей и соответствующей союз противоположностей в проявлении всех оккультных сил Природы. В этой последней форме Герта носила имя Мелюзины или Мелозины, музыкантши и певицы — так сказать сирены, которая открывает гармонию. Таково происхождение легенды о царице Берте и Мелюзине. Последняя пришла, говорят, в одиннадцатом веке к лорду Лузиньяну; он полюбил ее, и их женитьба состоялась при условии, что он не будет пытаться проникнуть в тайны ее существования. Такое обещание было дано, но подозрительность породила любопытство и привела к нарушению клятвы. Он следил за Мелюзиной и застал при одной из метаморфоз, потому что фея каждую неделю обновляла свой змеиный хвост. Он издал крик, в ответ которому последовал крик еще более отчаянный и страшный. Мелюзина исчезла, но затем возвращалась с печальными возгласами, до самой смерти Лузиньяна. Легенда подражает сказке о Психее и подобно ей говорит об опасности кощунственной инициации, или профанации таинств религии и любви; она заимствована из преданий древних бардов и явно выводится из учений школы друидов. Одиннадцатый век сознавал это и предавал ему серьезное значение, но существовало оно еще в Далеком прошлом.

Кажется, что во Франции вдохновленность чаще всего приписывалась женщинам; эльфы и феи предшествовали святым, и французские святые почти неизменно проявляют в легендах признаки фей. Св. Клотильда сделала нас христианами и св. Женевьева удержала нас французами, отразив — силой своей добродетели и веры — страшное вторжение Атиллы. Жанна д'Арк скорее фея, чем святая; она умерла подобно Гипатии, жертвой чудесного естественного дара и благородной мученицей. Мы будем еще говорить о ней. Св. Клотильда творила чудеса в округе. В Андели мы видели пилигримов, толпящихся у рыбного садка, в который статуя святой помещается ежегодно; согласно народному поверью, первый больной, который войдет после этого в воду, будет тут же исцелен. Клотильда была женщиной действия и великой королевой, но она перенесла много горестей. Ее старший сын умер после крещения, и несчастье было приписано колдовству, второй заболел и умер. Сила духа святой не пала, и Сикамбр, когда он нуждался в более чем человеческой храбрости, вспоминал Бога Клотильды. Она овдовела после того, как преобразовала и фактически основала великое королевство и видела как двух сыновей Клодомира убивали практически на ее глазах. Эти горести земной королевы похожи на горести Царицы Небесной.

После великой и блистательной фигуры Клотильды, история представляет нам отвратительный облик гибели личности Фредегонды, блеском которой было колдовство, колдуньей, которая убивала принцев. Она обвиняла своих конкурентов в волшебстве и присуждала их к мукам, которые заслуживала сама. У Хильперика оставался сын от первой жены; юный принц по имени Хлодвиг был привязан к дочери людей, мать которых считалась колдуньей. Мать и дочь были обвинены в том, что они помрачили рассудок Хлодвига приворотным зельем и в убийстве двух детей Фредегонды с помощью магических чар. Несчастные женщины были арестованы, дочь, Клодсвинт, была избита розгами, ее прекрасные волосы отрезали и повешены Фредегондой на дверь комнаты принца. После этого Клодсвинт предстала перед судом. Ее твердые и простые ответы удивили судей и летописи говорят, что было решено испытать кипящей водой. Освященное кольцо было помещено в лохань, поставленную на сильный огонь, и обвиняемая, одетая в белое, должна была погрузить в лохань руку, чтобы найти кольцо. Ее неизменившееся лицо заставило всех закричать, что произошло чудо, но затем раздался другой крик, крик отвращения и страха, когда несчастное дитя вытащило руку ужасно обожженной. Она получила разрешение говорить и сказала судьям и народу: "Вы требовали от Бога чуда, чтобы установить мою невиновность. Бог неискушаем, и он не изменяет законы Природы в ответ на желания людей, но Он дает силу тем, кто в него верует, для меня Он совершил большее чудо, чем то, в котором Он отказал вам. Эта вода обожгла меня, когда я опустила в нее руку и вынула кольцо, я не кричала и не побледнела при таком страшном мучении. Будь я колдуньей, как вы говорите, я смогла бы использовать волшебство так, чтобы я не смогла обжечься; но я христианка и Бог дал мне милость доказать это тем, что я перенесла муки". Такую логику в варварскую эпоху не понимали; Клодсвинт была отправлена в тюрьму дожидаться наказания, но Бог проявил к ней снисхождение и хроники, откуда почерпнута эта легенда, говорят, что Он призвал ее к себе. Если это только легенда, то она прекрасна и заслуживает того, чтобы оставаться в памяти.

Фредегонда потеряла одну из своих жертв, но не две других. Мать была подвергнута пыткам и, сломленная страданием, призналась во всем, что от нее потребовалось, включая виновность ее дочери и соучастие Хлодвига. Вооруженная этими признаниями, Фредегонда добилась выдачи сына свирепым Хильпериком, Юный принц был арестован и заключен в тюрьму. Фредегонда объявила, что он от угрызений совести покончил с собой. Отцу было показано тело Хлодвига с кинжалом в ране. Хильперик посмотрел на него холодно: он был полностью под влиянием Фредегонды, которая оскорбила его с наглостью перед слугами дворца, предприняв так мало усилий в сокрытии той очевидности, которая была перед его глазами. Вместо того, чтобы убить королеву и ее приспешников, он молча удалился на охоту. Он мог решить перестрадать преступление, боясь неудовольствия Фредегонды, но это было постыдным с его стороны. Она убила и его — из отвращения.