Пытки были обычным явлением в средние века, и их придумала отнюдь не инквизиция. Однако со свойственным ей стремлением к "порядку" инквизиция вручила своим палачам инструкции, как можно пытать, и как нельзя. Первая пытка заключалась в том, что "еретику" связывали за спиной руки, а веревку протягивали через закрепленный на потолке блок; затем его вздергивали к потолку и отпускали веревку – но не до конца, а так, чтобы несчастный не долетел до пола, – веревка останавливала падение, вывертывая суставы и причиняя страшную боль. Если "еретик" не раскаивался и не выдавал своих товарищей, то применяли вторую пытку: его связывали, на лицо клали тряпку и медленно лили на нее воду; испытуемый судорожно пытался вдохнуть воздух и захлебывался водой, кровеносные сосуды лопались, из горла шла кровь – и, в конце концов, страдалец терял сознание. Наконец, для самых упорных была предназначена третья пытка: "еретику" намазывали маслом ступни ног и придвигали жаровню с углями; кожа трескалась от жара, обнажая нервы и кости, – эта пытка часто кончалась смертью несчастной жертвы. Все это время, когда пытаемый корчился и кричал на ложе страданий, инквизиторы "мягко увещевали" его оставить ересь и вернуться к Богу; они были искренне уверены, что спасают души еретиков от адского пламени, от гораздо более страшных мучений, которые им предстоит испытать в аду. Раскаявшегося еретика часто отпускали на свободу, но вторично согрешившему угрожал костер; особенно жестоко преследовали "ведьм" – женщин, которые занимались гаданиями и наговорами. Темный народ верил, что ведьмы служат дьяволу и напускают на людей порчу, что они летают на "шабаш" и водятся там с чертями и всякой нечистой силой. Чтобы судьи могли распознать ведьму, немецкий инквизитор Шпренгер написал знаменитую книгу "Молот ведьм" – и инквизиция сожгла на кострах тысячи несчастных женщин, виновных лишь в том, что по рецептам своих бабушек "заговаривали" болезни.

Впрочем, протестанты точно так же сражались за веру с помощью костров и пыток, и точно так же преследовали своих врагов. В Женеве, где у власти оказались "еретики" во главе с Жаном Кальвином, тюрьмы были переполнены заключенными, и палачи не справлялись со своей работой. Кальвин ввел столь суровые порядки, что в тюрьме можно было оказаться за шушуканье во время проповеди, за игру в карты, за танцы, за случайное ругательство, за нарядный костюм или модную прическу. Когда-то веселая Женева превратилась в мрачный город, где только работали и молились; трактиры были закрыты, праздники и гуляния запрещались – горожане сидели по своим домам, а пасторы заходили в каждую квартиру и проверяли, не нарушает ли кто предписаний. Кальвин был вторым после Лютера великим протестантским богословом, завершившим оформление нового учения и придавшим ему окончательный вид. Римская церковь учила, что "спасение души" достигается добрыми делами, молитвами и помощью бедным; Лютер говорил, что оно дается лишь верой, а Кальвин утверждал, что оно вовсе не зависит от заслуг человека и бог сам, по своей непостижимой для смертных воле, одних избирает для спасения и осуждает других – "еще раньше, чем они совершили что-либо хорошее или дурное". Судьба человека предопределена заранее, говорил Кальвин, но ему не дано знать, является ли он "избранным" или "осужденным"; лишь по отдельным слабым признакам можно предположить, что он принадлежит к "избранным", и один из этих признаков – это жизненный успех. Удачливые, богатые, знатные – это избранники, а бедняки и неудачники – это отвергнутые; таким образом, получалось, что мир, где соседствовали богатство и нищета, построен на началах божественной справедливости. Добрые дела не служат к спасению души, поэтому можно не помогать бедным, говорил Кальвин, бедные – попросту бездельники, и их надо заставить работать. Собственно говоря, протестантская церковь не только не хотела, но и не могла помогать беднякам: в протестантских землях Германии церковные доходы были присвоены князьями, больницы и школы было не на что содержать. В Женеве Кальвин употреблял все средства на подготовку проповедников и печатание листовок с призывом грабить церкви и низвергать "идолов". С вдохновением и страстью Кальвин внушал протестантским проповедникам, что они принадлежат к "избранным", что им не страшны пытки и казни, что их дорога ведет прямиком в рай. Тысячи проповедников расходились из Женевы по всей Европе, они агитировали в городах и деревнях; их бросали в тюрьмы инквизиции – но на смену им приходили новые. Проповедники призывали народ к восстанию против римской церкви, к войне с "дьяволом-папой" и теми, кто поддерживает его – католическими князьями и королями. Кальвин раздувал из Женевы пожар войны – и в скором времени этот пожар охватил почти всю Европу.

Итак, протестанты и католики были готовы к решающей схватке, и примирение было невозможно – Реформация расколола Европу, и оставалось лишь определить, где пройдет линия фронта, кто останется на той стороне, и кто – на этой. Оплотом католической веры считался император Карл V Габсбург – могущественный государь, владевший Испанией, Неаполитанским королевством, Нидерландами и австрийскими землями. Владения императора состояли из разнородных областей, и из всех подчиненных ему государств он был самодержавным монархом только в Испании – в Германии ему приходилось считаться с могущественными и почти независимыми князьями, а в Нидерландах – с самоуправлением городов-коммун. Однако серебро, доставлявшееся из Америки испанскими каравеллами, позволяло Карлу V содержать большую армию и долгие годы сражаться с французами в Италии. Это были войны Нового Времени, непохожие на прежние сражения рыцарей и лучников. Около 1520 года испанцы изобрели мушкет – тяжелую аркебузу, из которой стреляли с сошки; мушкетная пуля пробивала латы на расстоянии 300 метров, и мушкетеры заменили на поле боя лучников и арбалетчиков. Мушкетеры и пикинеры строились в большие квадратные колонны-"терции"; мушкетеры стояли снаружи, а пикинеры – внутри колонны. Приблизившись к противнику, мушкетеры делали несколько залпов и менялись местами с пикинерами, которые шли в атаку, выставив перед собой 5-метровые пики. Столкновение терций было ужасным зрелищем; первые ряды пронзали друг друга, а последние бросали копья и рубились мечами до тех пор, пока одна из сторон не обращалась в бегство.

Испанцы первыми освоили эту новую военную тактику, и испанская пехота считалась лучшей в Европе, с ней могли сравниться только немецкие ландскнехты и швейцарцы. Карл V сумел остановить французское наступление в Италии, однако долгие войны с Францией помешали ему расправиться с протестантами, и "ересь" широко распространилась в Германии, проникнув и в Нидерланды – богатейшую область Европы, сердце империи Карла V. Нидерландами или "низовыми землями" называли в то время провинции в низовьях Рейна и Шельды, принадлежавшие раньше бургундским герцогам; крупнейшей из этих 17 провинций была Фландрия, где находились знаменитые средневековые города Брюгге и Гент. После Великой Чумы и подавления рабочих восстаний эти города почти опустели; ткачи толпами бежали в Англию – так что там появилось множество ткацких поселков, англичане перестали поставлять во Фландрию шерсть, и гентские мастера просили милостыню на улицах.

Однако фландрское ткачество выжило благодаря изобретательности и предприимчивости местных купцов. После столетнего кризиса купцы наладили ввоз шерсти из Испании и, больше того, фламандцы первыми создали ЦЕНТРАЛИЗОВАННЫЕ МАНУФАКТУРЫ – большие мастерские, где одновременно, передавая друг другу полуфабрикаты, работали сотни рабочих. Производственный процесс был поделен на десятки мелких операций, и каждую из них выполняли специально выделенные рабочие; самую простую работу делали женщины и дети, более сложную – подмастерья, мастера лишь руководили работами. Производительность труда в мануфактурах была гораздо выше, чем в мелких цеховых мастерских, поэтому ткани получались более дешевыми, и фландрское ткачество снова смогло конкурировать с английским. Вскоре нидерландские города открыли новый рынок для своих тканей: одержав победу в морской войне с Данией, они добились снижения пошлин на проход судов в Балтийском море; моряки из Антверпена и Амстердама стали главными перевозчиками на Балтике; они развозили по всей Европе товары балтийских стран – пшеницу, лес, пушнину, лен.