Гарб молча отстранился и пошел к выходу, но приставучий первородный и не подумал обидеться. Он засеменил следом, что-то радостно восклицая и все время хлопая шамана по плечу. Через три шага Гарбу это надоело:

– Что вам угодно? – резко обернулся он.

– Да так, самую малость, – будто бы засмущался эльф. – Позвольте ваш скипетр!

– Чего? – не сразу понял гоблин.

Чар все еще был зажат у него в ладони. Шаман посмотрел на него, затем перевел взгляд на собеседника и неожиданно догадался, кто перед ним стоит. Осознание пришло слишком поздно: хапуг зарядил Гарбу кастетом в морду, вырвал из слабеющей лапы Быр и дал деру, мерзко хихикая.

Гоблин схватился за разбитый нос и, прислонившись к стене, застонал. Адская боль словно прошила мозг насквозь. Наверное, лежащему в отключке Альмариану было проще, а у Гарба от шока потемнело в глазах. Сознание, правда, никак не желало покидать шамана, но навалившаяся слабость не позволила даже позвать на помощь. Через пару минут в помещение ураганом ворвался минотавр. За ним вбежали Антонио и Михель. Вся троица бросилась к пострадавшему. Тауросу попытался сходу взять малыша на руки, чтобы понести в госпиталь, но Михель отпихнул Каввеля, и остановил кровотечение молитвой.

– Спасибо, – сказал приободренный гоблин. – Надо его догнать!

– Кого его? – спросил Каввель.

– Хапуга! Он украл жезл.

Друзья выскочили на улицу, но негодяя и след простыл. Искать в толпе эльфов замаскированного шпиона бессмысленно. Отличить его от остальных всем, кроме Гарба, было бы сложновато, потому троица вернулась к «отдыхающему» у стены гоблину для составления плана действий. Ловец духов успел оклематься и принялся энергично раздавать поручения. После магического поединка его авторитет вырос настолько, что Каввель скромно уступил лидерство в группе. Гарб этого даже не заметил, сосредоточившись на поимке беглеца. Михеля он послал с весточкой к Мелдону, а Бурбалку к Маусу. Сам же вместе с минотавром поспешил к городским воротам.

Мелдон утверждал, что город можно покинуть, только пройдя через единственный выход. Напичканные ловушками стены убили бы даже самого способного мага за секунду. У ворот друзей встретил гномий караул. Старший смены, завидев заляпанного кровью гоблина, чуть было не приказал его арестовать. Вовремя одуматься его заставил неодобрительный взгляд Каввеля.

– Чем полезен гостям нашего города могу быть? – как можно любезнее поинтересовался поджарый гном в дорогой кирасе и шлеме, из-под которого выбивалась прядь белокурых волос.

Судя по заклепкам на доспехе, чином он был не ниже лейтенанта. Страж тайком проверил, хорошо ли выходит короткий меч из ножен. В отличие от Мауса образование служивого оставляло желать лучшего, и он говорил на всеобщем, строя фразы на гномий манер с глаголами в конце фраз. Позади, чуть ближе к воротам выстроились девять бравых вояк с копьями и алебардами, а сами ворота блокировали два боевых цельнометаллических голема гномьей конструкции. Створки оставались, однако, по-прежнему открытыми. Пространство у самого выхода едва заметно подрагивало, подсказывая опытному наблюдателю, что просто так покинуть город вряд ли получится.

– Тут никто не проходил, выйти наружу не пытался? – задыхаясь после пробежки, выпалил Гарб.

– Никак нет. Кроме вас, никого не было. И вам отойти подальше советую, а то не ровен час…

– Смотрите в оба, сбежавший вор очень опасен и может попытаться перехитрить вас.

– В этом сомневаюсь, – убежденно сказал гном. – Мимо нас мышь не проскочит.

Тем временем один из големов позади шеренги стражников поднял руку, выкованную в форме огромного меча, для замаха.

– Берегись! – крикнул гоблин.

Гномы разом обернулись и слаженно выполнили маневр под названием «ложись!». Меч просвистел поверх их голов, но не остановился и, сменив траекторию, понесся обратно в сторону лежащих коротышек. Гномы, однако, недаром славятся дисциплиной и выучкой. Раз – и меч со звоном упал на пустую мостовую. Два – бойцы каучуковыми мячиками подпрыгнули и приземлились на ноги. Три – и лейтенант активировал второго голема. Оружие взбесившейся машины еще поднималось, а голова уже катилась по булыжникам, снесенная могучим ударом более послушного агрегата.

– Данке, – пробормотал благодарность лейтенант, адресуя ее Гарбу. – Что же с ним могло приключиться?

Гном выглядел донельзя озадаченным. Рядовые с трудом оттащили корпус «обезбашенного» голема подальше. Между тем, второй голем повторил действия первого с тем же результатом. На этот раз причиной поломки машины стал топор Каввеля. Лейтенант пришел в ярость. Он ругался на цвергском, что-то доказывал подчиненным, а те растерянно оправдывались, показывая друг на друга, скорее всего пытаясь переложить вину на соседа по шеренге. Наконец присутствие чужаков слегка отрезвило коротышку.

– Меня простить прошу, – сказал он. – Вы представления не имеете, каково порядочному гному видеть, как его техника на глазах у представителей другой расы из строя выходит. Это позор.

– Ничего страшного, – попытался успокоить его Каввель.

– Ничего страшного? – взорвался лейтенант. – Да вы хоть понятие имеете, какая у этих големов система защиты есть? Такого просто не может быть!

Пока гном брызгал слюной, а внимание остальных было приковано к нему, мерцание в воротном проеме усилилось. Затем пелена разорвалась, пропустив наружу невидимый человекообразный объект. Выход дался гуманоидной фигуре с трудом. По мере ее медленного продвижения вперед, хапуг стал обретать видимость. В победно вскинутых руках лже-эльфа красовались два почти одинаковых жезла.

Каввель, стоящий мордой к воротам, первым увидел происходящее. Он рванулся вперед, но магическая завеса заискрила и отшвырнула обратно бросившегося в нее минотавра. Моротар успел полностью выйти за пределы городских стен, прежде чем Каввель спикировал на мостовую и тяжело рухнул рядом с им же раскуроченным корпусом голема.

– Бесполезно, – тихо произнес лейтенант, обреченно глядя вслед убегающему преступнику. – Только отключение всех систем пройти через ворота позволяет, и только из кабинета барона фон Кляйне это возможно сделать.

Лица на гноме не было. Видимо, он уже представлял, какое взыскание наложит на него Маус. Гарб помог Каввелю подняться и счел за благо увести друга подальше. По пути к Академии гоблин пытался сообразить, как же так вышло. Со щелчком в мозгу все встало на свои места: два жезла в присутствии друг друга обретают исключительные свойства, превосходящие их изначальный потенциал. Сбежавший хапуг об этом каким-то образом догадался. Под заклятием невидимости он вывел из строя големов, отвлекая охрану, а сам прошмыгнул за ворота. Он бы вообще ушел незамеченным, если бы не присутствие Гарба с Каввелем. Но почему хапуг не стал ждать, пока все не успокоится, чтобы просто тихо исчезнуть из города? Непонятно.

Ду, ду хаст михь! Бу, бухать бушь?

Гномья народная песня о любви к пиву

Михель и Бурбалка появились с докладом почти одновременно: Мелдон с Маусом собрали экстренное совещание Президиума и сейчас что-то активно обсуждали. С гостями делиться ходом дебатов никто, видимо, не собирался, и людей на совещание не пустили.

– Что будем дальше делать? – спросил Бурбалка.

– Из города нам не выбраться, – ответил Гарб. – Каввель уже имел неосторожность убедиться в болезненности попыток. Остается ждать, пока академики насовещаются вдоволь, чтобы потом просить их отключить периметр.

– Но он же уйдет! Они там, говорят, часа на три засели! – возмутился Михель.

– Есть предложения? – не скрывая горькой иронии, поинтересовался гоблин. – Валяй, выкладывай.

– У меня есть! – заявил Антонио. – Я могу сгонять за ограду сам, и можно попробовать проделать то же самое с вами.

Все удивленно уставились на компаньона.

– Ты за борт выпал, юнга? – осторожно поинтересовался Каввель.