— Пожалуйста, поприветствуйте ребят аплодисментами, — продолжала куратор, — а я попрошу Элиота проводить их до храма за заработанным благословением!

Аплодисменты грянули с новой силой, они напоминали рокот грома во время грозы. На помост поднялся Элиот, поманил за собой. Вероника застыла, не в силах сдвинуться с места, и Джереми взял её за руку и потянул за собой.

— Только не в храм, — пролепетала Вероника и попыталась шагнуть назад, но приятель был сильнее. — Джей, пожалуйста… я не хочу…

— Надо, — твёрдо сказал приятель и зашагал вперёд. Вероника снова попыталась вырваться, но он обнял её за талию и пошёл быстрее. — Бесполезно сопротивляться, ты же сама видишь. Не я, так что-то другое тебя туда приведёт.

Они спустились с помоста, зашагали по узкой тропинке, омываемой морской водой. Волны разбивались о песочный перешеек, брызги окатывали по колено, джинсы сразу промокли. Вероника зажмурилась и позволила приятелю вести себя; он подтолкнул её вперёд, сам обхватил её за талию и пошёл сзади. Это походило на игру в жмурки, и тошнотворный липкий страх ненадолго отпустил. В воздухе пахло тиной, морской водой, и если не думать о том, куда идёшь, как-то даже не страшно.

Вероника бывала здесь всего один раз, в тот день, когда приехала в Санктум. Каждый Одарённый, впервые вступающий на Священную землю, получает благословение Оберегающего знания Фроуда. С помощью жрецов он дарует будущим студентам знание английского языка и понимание новозеландского диалекта. Благословение, как и многое в этом мире, управляется словом, и по традиции Одарённые слышали это слово от божества. Вопросы задавать запрещено, но Вероника не удержалась. Она спросила, может ли услышать своего отца, и услышала в ответ категоричное «нет».

Тогда она разговаривала с другим главным жрецом, предшественником Элиота. Он же объяснял Веронике, что боги не разговаривают с Одарёнными, а родители с детьми — тем более. И он же первым услышал её решение — в храм больше ни ногой. Никогда.

Конечно, никто сейчас не сделает исключения для одной строптивой девчонки, ей придётся зайти туда. Придётся снова увидеть статуи Столпов, одна из которых изображает её отца. В прошлый раз ей удалось отвести взгляд, не смотреть, потому что она надеялась его услышать. На этот раз сдержаться не выйдет…

И когда её ноги столкнулись с первой ступенькой, ведущей к храму, а в душе проступила непонятная тоска, Вероника вдруг поняла — не она одна испытывала эти чувства. За её плечом находился кто-то, кому так же неуютно. От этой мысли вдруг стало так легко, что Вероника смогла открыть глаза и зашагать по ступенькам добровольно, и Джереми выпустил её.

Помещение храма нисколько не изменилось за эти три года. Просторное, хорошо проветриваемое, отделанное тёмным мрамором на полу и светлым — на стенах. По обе стороны высились колонны, впереди — семь изваяний метров пяти в высоту. Откуда-то взялись силы, и Вероника взглянула на них.

Шесть мужчин, одна женщина. Земля, вода, огонь, воздух, свет, тьма и время. У подножий статуй примерно на метр возвышались мраморные сооружения, похожие на тумбы. Жрецы назвали их алтарями стихий и следили за старинными стеклянными лампами, стоявшими на них. В каждой лампе можно было разглядеть играющий магический элемент — огонёк, описывающий круги внутри своей стеклянной тюрьмы, или струю воды, тускло поблёскивающую в свете свечей.

Элиот шёл впереди, и направлялся он к алтарю, на котором стояла лампа с клубочком темноты. Он напоминал сердце и, кажется, даже пульсировал. Вероника машинально потёрла глаза и посмотрела на лампу ещё раз, но не смогла избавиться от странного ощущения.

А затем машинально подняла взгляд вверх. Мельком оглядела бесстрастное лицо, посмотрела в пустые глаза, отметила короткие, растрёпанные волосы, высокие скулы, губы такой же формы, как у неё — маленькие, пухлые, красиво очерченные. Только у отца, конечно, рот был шире, мужчина всё-таки. И подбородок мужественный. В остальном, она была готова поспорить, они были невероятно похожи.

Насмотрелась — и хватит. Вероника опустила взгляд и проскользнула вслед за Элиотом за маленькую неприметную дверцу в углу помещения. Они прошли по длинному тёмному коридору, и главный жрец даже не думал включить свет, как будто проходить здесь во мраке — обычное дело.

Несколько секунд спустя они оказались в просторном помещении, отделанном панелями из светлого дерева. Здесь не было окон, но их заменяли огромные картины, развешанные на стенах — лес, водопад и побережье; они были выполнены настолько искусно, что казалось, что на деревьях на ветру шелестят листья, а вода мерно дышит и вот-вот разольётся на пол, сорвав раму как слабую преграду. В центре комнаты были составлены квадратом четыре разномастных дивана — красный матерчатый; накрытый бежевым пледом и заваленный огромными подушками в тон; мягкий монстр, обтянутый чёрной кожей, и прямой белый — на него было страшно дышать, настолько чистым он казался. Посередине между ними расположился стеклянный журнальный столик, заваленный журналами, и на обложке верхнего Вероника увидела девушку, очень похожую на Санни. Сама королева школы, кажется, этого не заметила. Здесь приятно пахло чаем и булочками, и это вселяло в сердце такое спокойствие и уют, что Вероника ненадолго забыла о том, что находится в помещении храма.

Алина и Петер устроились на красном диване, Санни и Джей напротив них, на чёрном. Вероника устроилась рядом с подругой и моментально утонула в кожаном сиденье — как на этом вообще сидеть можно? Элиот сел на бежевый; он, похоже, знал о ловушке. Места для него почти не было, и он взял в руки одну из необъятных подушек.

— Добро пожаловать, — заговорил он, и в его голосе слышалась какая-то противная, излишняя важность. — Это — комната отдыха жрецов. Обычно мы сюда мало кого пускаем, но обстоятельства…

— Давай ближе к делу, приятель, — беззаботно сказал Джереми. Он развалился на диване, одной рукой обнял Санни за талию, но она не обращала внимания.

— Хорошо, — отозвался Элиот. Он нахмурился. — Я привёл вас сюда, чтобы поговорить подальше от всех. Боги решили попробовать новый формат тренировок для героев, и испытать его предстоит вам. Если всё пройдёт гладко, его будут применять на тренировочных площадках.

— Но почему на нас, mon cher? — спросила Санни. — Если это для действующих героев…

— Такова воля богов, — бесстрастно ответил Элиот. — Нам остаётся только прислушаться и исполнять.

— Но у нас всех планы, — заговорил Петер, и его голос был низким и рокочущим, как раскаты грома. — Я хотел уехать домой на каникулы.

— Придётся отложить отъезд, — возразил Элиот. — Ты знаешь, каков первый закон Санктума, спорить не приходится.

Петер пожал плечами и откинулся на спинку дивана. Вероника последовала его примеру и неожиданно обнаружила, что кожаный монстр может быть удобным, если правильно на нём усесться.

— Соревнования начинаются завтра, — продолжал Элиот. — Общий сбор возле храма в семь утра. Проводник из действующих героев доведёт вас до тренировочных площадок, где состоится первый этап. Игра ведётся на выбывание, кто набрал меньше всех баллов — покидает соревнования. Всё просто.

— А что будет на первом испытании? — спросил Джереми.

— Это вам подскажет ваш проводник, — Элиот пожал плечами. — Я всего лишь передаю волю богов и сообщаю то, что мне известно.

— Не густо, — хмыкнул Джереми. Он выпустил Санни из объятий и распрямился. Элиот хлестнул его гневным взглядом. — Эй-эй, не надо злиться, приятель. Вопросы не к тебе, сам понимаешь.

— Я всё равно не понимаю, почему для соревнований взяли студентов, — Санни покачала головой, взглянула на Элиота. Веронике показалось, что он смутился. — Mon cher, ты что-нибудь знаешь об этом? Я хочу сказать, это не плохо, просто… Мы уже дошли до высшей ступени познания Дара, — она кивнула на Джереми, — но эти ребята?

— Не недооценивай нас, — Алина показала язык. — Мы же не случайно стали лучшими из лучших!