— И как же? — Мартен насмешливо прищурился. Он ничего не понял из моих слов, а потому, видимо, решил, что я сошла с ума. — Возьмешь меня на перевоспитание?

— Ты угадал. — Я широко улыбнулась, нарочно не скрывая клыков. — Именно этим я и собираюсь заняться. А поскольку воспитывать тебя в нынешнем возрасте будет немного трудновато оттого, что твоя душа черна от предыдущих прегрешений и злобы, а в памяти полно всякого мусора, придется вернуть тебя на некоторое время назад. Скажем, в самое раннее детство. Раз я смогла состарить твоего мага, то что мешает мне сделать тебя ребенком?

— Идиотка! Ты повредилась умом, раз несешь подобные вещи! — Мартен вскочил с дивана и, едва не подвернув ногу, отбежал к стене, подальше от меня. — Нельзя вот так запросто распоряжаться чужой жизнью!

— Неужели? — Я скептически приподняла бровь. — А разве не ты хотел распорядиться моей жизнью, не спросив на то моего согласия? Разве не ты изнасиловал меня, рассчитывая использовать в своих целях? И не ты ли распорядился судьбой своих еще не рожденных, но уже запланированных детей, заведомо уготовив им сущность монстров? И после всего этого ты же меня и упрекаешь? Нет, Мартен, так не пойдет! Извини, но будет так, как я решила, а у тебя просто нет другого выхода. На прощание скажу лишь одно: если бы ты был умнее, мы уже давно бы жили счастливой жизнью вдвоем. Но ты выбрал путь ненависти и зла.

— Давай попробуем иначе! Я изменюсь, вот увидишь! — Мартен протянул ко мне трясущиеся руки и умоляюще взглянул в глаза. — У нас все наладится! Мы забудем все, что случилось и заживем другой, новой жизнью. Я буду любить тебя сильнее всех, вот увидишь!

Я слушала все, что он говорил, и кивала в ответ, соглашаясь с каждым словом, но неумолимо приближалась к нему. Наконец положила руки ему на плечи.

— Не бойся, все действительно будет хорошо. Ты изменишься в лучшую сторону и будешь очень меня любить, потому что дети всегда любят свою мать, пусть даже она и вампир. — Улыбнувшись, я в последний раз посмотрела на него и закрыла глаза…

В немой тишине пустынных комнат раздался громкий плач. Открыв глаза, я ласково улыбнулась розовощекому малышу, которого держала на руках. В ответ ребенок замолчал и, потянувшись ко мне, схватил прядь черных волос, которую с явным удовольствием принялся заталкивать в рот.

— Привет, Марти! — тихо позвала я младенца, вынимая локоны из цепких пальчиков. — Пойдем со мной к друзьям? Нужно поскорее забрать их отсюда и возвращаться домой.

Пушистые персидские ковры в очередной раз позволили мне уйти бесшумно. По дороге я сорвала с одной из картин отрез наиболее теплой ткани, в которую завернула малыша, поскольку прежняя одежда была ему теперь явно велика.

— Лютена, откуда у тебя ребенок? Что случилось? Ты нашла Мартена?

Едва я появилась в подземелье, друзья обрушили на меня град вопросов. Молчал лишь один Данти. Я, впрочем, также не торопилась расстраивать его грустными новостями. Лишь молча кивала в ответ на бесконечные вопросы, одну за другой открывая тесные каморки, и выпускала всех на свободу. Наконец освобожденные друзья окружили меня с малышом тесным кольцом и требовательно уставились в глаза.

— Отвечаю по порядку! — сдалась я. — Ребенка нашла в одной из комнат, с Мартеном разобралась настолько, что он больше ни для кого не опасен, и теперь мы все можем быть свободны! Надеюсь, вы рады?

— Ты убила Мартена? Да? — Тьяра никак не могла поверить в то, что ее заточение благополучно закончилось. Несмотря на то что она старалась держаться спокойно, было заметно, что девушку била дрожь.

— Нет! — Я отрицательно покачала головой. — Не убила. Но, повторяю, теперь он ни для кого не опасен. Скажем так, я наставила его на путь истинный, и он получил шанс изменить свою жизнь в лучшую сторону.

— Всем понятно, что ничего не понятно, — задумчиво прокомментировала Клякса мои слова, а затем встрепенулась и завопила во всю мощь легких: — Вперед, к свободе!

В ответ заплакал ребенок, испугавшись громких криков. Я укоризненно взглянула на мышь. Та скуксилась и опустилась на плечо Данти. Пришлось покидать подземелье под аккомпанемент детского плача.

— Ничего себе роскошь! — присвистнул Суран, увидев убранство жилых комнат.

— Не раскатывай губу! — шикнула я в ответ. — Здесь все чужое!

— Что дальше? — спросил охотник, озираясь по сторонам.

Обернувшись, я смерила его презрительным взглядом:

— Дальше идем доставать сокровища, чтобы твой Орден ими подавился!

— Но ведь ты сказала, что никаких сокровищ нет! — Удивлению Сурана ничуть не помешала моя грубость.

— Я соврала, и, кстати, вовремя, иначе все богатство досталось бы Мартену. Так что меньше слов, больше дела. Уверена, что во дворе мы найдем конюшню, а в ней лошадей. Пойдемте отсюда быстрей, потому что этот дом мне успел надоесть хуже горькой редьки!

Несмотря на мое желание быстрей покинуть дом, пришлось немного задержаться, чтобы взять еды для ребенка, переодеться в нормальную одежду и, наконец, толком искупаться, поскольку в условиях подземелья никто не мог позволить себе подобную роскошь.

К моему удивлению, за все время Данти не задал мне ни одного вопроса и был отрешенно молчалив. Выбрав момент, когда он был в одиночестве, я сама подошла к нему с малышом на руках, понимая, что больше нельзя оттягивать момент грустной истины.

— Данти, ты все время молчишь. Я тебя чем-нибудь обидела?

— Вовсе нет. — Он смущенно улыбнулся. — Все в порядке. Ты смогла узнать что-нибудь о судьбе моей сестры?

Я молча отвела взгляд. Повисла неловкая пауза. Затем, набравшись смелости, все же подняла глаза:

— Мартен сказал, что твоей сестры больше нет. Прости меня за грустные новости!

— Ты не виновата! Это все Мартен! — Данти вздохнул, но его взгляд остался добрым.

— Ты не хочешь спросить, что я с ним сделала?

— Уверен, что у него теперь будет все отлично. В отличие от моей сестры. — Он протянул малышу палец, и тот уцепился за него обеими крошечными ручками. — С тобой он не пропадет и исправится!

— Но… Но как ты догадался? — От удивления я потеряла дар речи. — Я ведь никому ничего не сказала!

— Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять твои слова о полученном шансе изменить его жизнь к лучшему. Еще и вот эта деталь подсказала. — Данти поднес руку к затылку ребенка.

Проследив за рукой, я увидела большое родимое пятно правильной овальной формы. Таких детей в народе называли мечеными и обвиняли в том, что при рождении к ним прикоснулся сам дьявол. Отношение к ним всегда было особым, причем далеко не в лучшую сторону. Теперь мне стало понятно, что Мартен не меньше меня натерпелся в жизни, оттого его ненависть ко мне и была такой жгучей. Хотя иногда бывает наоборот — настрадавшийся человек старается не причинять страданий другим. Но в случае с Мартеном все вышло иначе.

Увидев замешательство на моем лице, Данти поспешил меня успокоить:

— Не волнуйся, никто ничего не поймет. Просто однажды во время драки я разглядел у Мартена эту отметину, но никому и никогда не раскрою твою тайну.

— Спасибо! — В знак благодарности я обняла друга настолько крепко, насколько позволял ребенок на руках. — Надеюсь, ты пойдешь со мной за сокровищами?

— Разумеется, я с удовольствием составлю тебе компанию, — улыбнулся в ответ Данти.

— Я еще вот что хотела тебе предложить…

— Слушаю!

— Не знаю, как сказать… Ну, раз теперь в этом доме нет владельца, может, ты согласишься принять его… Ну что-то сделать с ним… Ну в смысле… не знаю! — Не найдя подходящих слов, я окончательно смутилась и посмотрела на менестреля умоляющим взглядом.

— Хорошая идея, но думаю, этот дом нужно отдать не мне. — Данти мягко улыбнулся и взял меня за руку. — Гораздо больше он нужен другому человеку. Я говорю о Тьяре. Бедная девушка достаточно настрадалась от злодеяний прежнего владельца и теперь имеет право получить во владение все его имущество. Что скажешь?