— Зато от них не рождаются дети. Или ты этого не знала?

Да, действительно, я этого не знала. Потому уставилась на Саймона удивленными глазами, забыв на некоторое время о злости и неприязни.

— Как же в таком случае на свет появилась я?

— Вот это меня и самого интересует, — честно признался вампир. — Все дело в том, что семя вампира, пролитое в человеческую женщину, попросту сжигает ее изнутри, не позволяя развиться плоду и убивая ее саму. Так что ты являешься единственным и уникальным исключением из правил.

— Вот как? Сколько живу, впервые слышу о своей уникальности! — невозмутимо фыркнула я, всеми силами гася в себе удивление и интерес. — Получается, ты любишь меня вовсе не за меня саму, а за мою уникальность! Точнее, даже не любишь, просто хочешь обладать очередной диковиной.

— Бред вообще-то, но предлагаю тебе подумать, как бы ты поступила на моем месте. Жениться на холодном куске плоти, годном только на то, чтобы удовлетворять лишь чувственные желания, или заполучить настоящую женщину, способную стать тебе не только женой, но и подругой и к тому же замечательной матерью?

— Разве твои вампирши не могут рожать? — в очередной раз удивилась я.

— Могут, — согласился Саймон. — Только потомство дают такое же холодное и бездушное, как они сами. Причем с момента рождения они даже не приближаются к своим детям, поэтому их воспитывает человеческая прислуга, которую по мере подрастания дети же и выпивают. Первый голод подросшего вампира, знаешь ли, трудно сдержать и удовлетворить.

— Какой кошмар! — искренне содрогнулась я от услышанного. — А скажи мне, откуда же ты такой душевный выискался? Разве тебя не бездушная вампирша родила?

— Я считаю, что мне повезло, — буркнул вампир, явно задетый за живое.

Верно почувствовав мысль, я решила его добить:

— В любом случае твоей няньке точно не повезло. Спорю, что твоя душевность ничуть не помешала тебе использовать ее в качестве своего первого завтрака! — Вампир промолчал, я же скривилась от собственной догадки: — Как все это мерзко!

— Мерзко, говоришь? — Судя по тону, вампир разозлился. — А разве не мерзко есть убитых животных? Люди ведь сначала их выращивают, заботятся о них, а потом безжалостно убивают! Так чем же они лучше нас? Даже ты считаешь себя чистенькой, потому что в жизни никого не убила, но зато убивают другие, а ты поощряешь их действия, покупая мясо для пропитания. Что скажешь теперь?

Я промолчала. Действительно, возразить что-либо было трудно. Оправдываться тем, что если бы все зависело только от меня, то давно запретила бы убийство животных и призвала всех к поеданию исключительно овощей и фруктов? Как-то мелко, да и к тому же несбыточно.

— Если хочешь знать, — тем временем продолжал вампир, — я любил свою няньку и был привязан к ней, словно к родной матери. Она научила меня быть таким, какой я сейчас. Именно она сделала меня непохожим на остальных вампиров. Но я не знал, что однажды убью ее. Если бы мне кто-то сказал заранее, что это случится, если бы предупредил… Если бы она в тот момент не оказалась рядом!.. — Он замолчал, видимо переживая в памяти трагедию прошлого.

Внезапно мне стало его жаль. Получается, он действительно перенес тогда глубокую душевную травму, если до сих пор говорит о случившемся с неподдельной грустью в голосе. Впрочем, этим моментом следовало воспользоваться.

— Тебе не кажется, что все же не следует держать людей в твоей тюрьме, хотя бы в память о твоей няне? — тихо спросила я, в глубине души совершенно не надеясь на положительный ответ с его стороны.

— В память о своей няньке я никогда не пью кровь у женщин! — сухо ответил вампир. — Если ты заметила, в клетках находятся одни мужчины. Впрочем, хватит об этом. Я пришел сюда совсем не для того, чтобы обсуждать свою пищу.

— Пищу? — удивленным эхом откликнулась я.

— Да, пищу! Люди — это всего лишь пища! — отрезал вампир, подводя черту в неприятном разговоре.

Я лишь устало вздохнула. Вот тебе и раз. Несмотря на все вышесказанное, он по-прежнему остался кровопийцей, которого ничем не проймешь. Вампир тем временем продолжал:

— Я пришел, чтобы сделать тебе предложение. Хочу, чтобы ты стала моей женой.

Как в полусне, я отстраненно наблюдала, как невероятно красивый и совсем еще недавно желанный мужчина преклонил колено перед кроватью, на которой я сидела, а потом протянул мне раскрытую шкатулку. На белом бархате покоилось широкое кольцо из белого металла, покрытое золотой вязью. Еще несколько часов назад я потеряла бы голову от подобного предложения и согласилась, млея от счастья. Но сейчас все изменилось. Красавец-кровопийца не вызывал во мне никаких чувств, кроме ненависти. Ощущая, как тоскливо заныло сердце в груди, я оттолкнула шкатулку и отрицательно качнула головой:

— Я не хочу.

— Что же. — Казалось, Саймон ничуть не расстроился. Легко поднявшись с колен, он закрыл шкатулку и положил ее на кровать, а затем наклонился к моему лицу. — Раз не получается по-хорошему, придется действовать иначе. Дорогая, прежде чем отказывать мне, советую хорошо подумать, причем не только о себе. Я зайду позже за ответом.

Высказавшись, он растворился в воздухе, а я задумчиво уставилась на шкатулку. Значит, подумать не только о себе? Вот скотина!

Половину ночи я провела на кровати, задумчиво глядя в потолок и старательно обдумывая свой ответ вампиру, поэтому, когда Саймон в очередной раз появился передо мной, речь для него была уже готова.

— Я приму предложение и выйду за тебя замуж, — невозмутимо кивнула я, не дав вампиру и рта раскрыть, — но сначала ты выполнишь два моих условия!

— Может, мне проще тебя заставить? — задумчиво склонил голову Саймон. — Существуют же приворотные эликсиры, магия, наконец…

— Можешь, конечно, — согласилась я. — Только учти, что в таком случае я ничем не буду отличаться от твоих вампирш и стану такой же холодной и бездушной, как они.

— И какими же будут твои условия? — вздохнув, спросил вампир.

— Ты отпустишь на свободу Данти и вернешь девочек домой.

— Хорошо. — Он просто пожал плечами.

Я недовольно нахмурилась:

— И в чем подвох?

— Какой еще подвох?

— Почему ты так быстро согласился? Хочешь в очередной раз обмануть меня?

— Ничуть! — Он пожал плечами в подтверждение своих слов. — Просто это легко выполнимые задачи, да и к тому же вполне ожидаемые.

«Вполне ожидаемые, говоришь? — внутренне усмехнулась я. — Что же, посмотрим, насколько предсказуемыми для тебя окажутся дальнейшие мои действия…»

— В таком случае, можешь приступать к выполнению.

— Тогда пошли. — Вампир протянул руку.

— Куда?

— Выполнять первое условие.

Сдержав ликование и все еще ожидая какой-нибудь подвох, я встала с кровати, посадила на плечо Кляксу и вместе с Саймоном покинула комнату.

Мы прошли несколько залов и коридоров, а затем оказались перед знакомой железной дверью. Пока Саймон что-то шептал, открывая многочисленные замки, с которыми моя магия в свое время справилась достаточно быстро, я сверлила взглядом его спину и думала о том, как может быть обманчива внешность. Если бы он не был вампиром и жил на поверхности, в городе, уверена, за него передралось бы все женское население. Но, увы, есть вещи, которые нельзя изменить при всем желании. Хотя, будь на моем месте другая, вряд ли она была бы такой принципиальной. Богатство и красота Саймона помогли бы ей закрыть на все глаза. А вот у меня глаза закрыть не получается, от того и страдаю, но характер уже не изменить, не так я воспитана.

Тем временем Саймон справился с замками, и дверь, натужно скрипя, открылась, явив нашему взору темноту, которая, впрочем, стала быстро отступать под светом самостоятельно загорающихся факелов. Люди в клетках зашептались, но вампир прошел мимо них, не обратив никакого внимания. Приблизившись к клетке Данти, он открыл ее и обернулся ко мне:

— У тебя есть пара минут, чтобы сказать ему несколько слов на прощанье.