— Что тогда делать? — пробормотал он себе под нос тихо, но Мейса расслышал.

— Ты о чем, Куксон?

Гоблин Куксон поведал о своих тревогах.

— Вот и я об этом думаю, — признался Мейса. — Арестант-то наш, — он кивнул на Синджея. — Вчера заявил, что самое лучшее — кого-нибудь другого в зеркало запихнуть, взамен зеркальной тени. Но кого? У тебя, Куксон, случайно, никого на примете нет? Может, какой-нибудь маг или колдун надоедливый имеется из тех, кто к тебе за заявками заходит?

Куксон сердито фыркнул: все бы ему насмехаться!

Ответил язвительно:

— Насчет колдунов да магов не знаю, а вот есть один мастер иллюзий…

— Но-но! — строго сказал Мейса. — Ты эти шутки брось. Ты, Куксон, уж больно свиреп стал в последнее время, настоящий боевой гоблин!

Куксон сверкнул глазами. «Боевой гоблин»? То-то! Понял теперь, на что гоблины способны?!

Снова зашагал из угла в угол, цыкнул на поганки, чтоб не лезли с глупыми разговорами.

Казалось, целая вечность прошла пока, наконец, Синджей оторвался от бумаг, потер уставшие глаза и проговорил:

— Ну, вроде бы готово. Должно получиться. Сделаем так…

Подробнейшим образом все обсудили (еще часа два потратили, не меньше), потом поднялись и направились к двери.

— Что, и грибочков на дорожку не отведаете? — робко пропищали вслед поганки. — Ну, не хотите, как хотите…

План на первый взгляд был прост: вызывать зеркальную тень (зная истинное имя мастера и обряд, должно получиться), а потом, как она явится, убить злобную нежить.

Куксон, конечно, волновался, как оно все пройдет (на бумаге-то всегда все гладко, а вот как на деле получится?), однако, при мысли о том, что не ему с чудовищем из зеркала сражаться придется, испытывал огромное облегчение: прямо, как гора с плеч свалилась! Синджей, слава небесам, все в свои руки взял, он обязательно справится.

Вызывать зеркального мастера решили на улице. Сначала хотели было в комнате, где бирокамий проживал, но Синджей осмотрел каморку и покачал головой. Комнатка крошечная, не развернуться, они с Мейсой только мешать друг другу будут.

Вышли за дверь.

Стояла тихая ночь, небо низкое, снеговыми тучами затянутое.

Обошли ночлежку кругом, выбрали подходящее место: под заснеженными соснами, что укрывали своими лапами крышу «Омелы».

Синджей с Мейсой принялись утаптывать снег, одновременно сверяясь с описанием ритуала, написанном на клочке бумажного листа, а Куксон вернулся на крыльцо: оттуда наблюдать было удобней. Синджей заранее предупредил, чтобы и Куксон и Грогер держались бы подальше и в происходящее не лезли: не их это дело. Куксон поупирался для виду, но потом согласился: лично он ни за какие коврижки и близко не подойдет, особенно, когда зеркальная тень появится. Он, Куксон, не маг, сражаться с нечистью да призраками не обучен, так что пользы от него в предстоящем деле никакой. Он и так многое сделал: и Синджея из темницы вызволил, и осколок волшебного зеркала раздобыл, и истинное имя мастера разузнал. Вот так-то! А кто думает, что это просто, тот пусть сам попробует.

Мейса сбегал в «Омелу» и вернулся, держа в руках глиняную миску, полную блестящего серебристого порошка (Грогер заранее кусок зеркала в пыль истолок, для ритуала требовалось).

Сбегая по ступенькам, напомнил Куксону:

— Держись в глубоком тылу, как и подобает отважному гоблину!

В глубоком тылу? Это что же он, в гоблинской смелости усомнился?!

Такого Куксон стерпеть не мог.

— Эй, Мейса, — крикнул он вслед (мастер видений тонкой струйкой сыпал на снег зеркальный порошок очерчивая ровный круг). — Забыл тебе сказать: в первый день зимнего праздника ты на торжественном обеде в Стеклянной Гильдии работаешь, создаешь иллюзии цветущих яблоневых садов. Да-да, все уже согласовано, заявка мной подписана, и маг Хронофел изволил свое согласие дать. Твоя задача — прийти и сделать. А вздумаешь строптивость показать и над гостями подшутить, лично похлопочу, чтобы тебя на два года лицензии лишили. Понял?

Бормоча что-то о гоблинской мстительности и мелочности, Мейса закончил работу и бросил пустую чашу в снег.

Хлопнула дверь, на крыльце появился Грогер.

Хоть роль гоблинам была отведена скромная и в ритуале вызова они участия не принимали, оба они надели браслеты с охранными заклятьями. По правде говоря, в надежности новомодных заклинаний Куксон сильно сомневался: были на то основания. Он посмотрел на приятеля: тот, видно, тоже не особенно доверял магии, поскольку за поясом у Грогера увидел Куксон рукояти двух ножей, а не простых, а…

Куксон сдвинул колпак и озадаченно почесал за ухом.

Доводилось ему как-то видеть подобные кинжалы, с прозрачными, словно изо льда выточенными, лезвиями: у мага одного, что к Куксону за заявками заглядывал. Он, Куксон, помнится полюбопытствовал, а маг (ох, отчаянный был!) поведал, что раздобыть такое оружие можно лишь в Зимнем королевстве, в стране снежных великанов, но ни купить, ни выменять его невозможно: ледяные исполины дарят подобные кинжалы лишь тому, кто стал их другом. Завести же дружбу с великанами не так-то просто: свирепы они и безжалостны, чужих не любят, потому-то и купцы, и путники обходят земли снежных гигантов стороной. Надеялся Куксон порасспросить, каково там, на другом конце земли, где вечная зима, да теперь не у кого: маг тот, побратим великанов, пропал, ни слуху о нем, ни духу. Поди, узнай, где он сейчас! Может, обратно к снежным великанам отправился, а, может, голову где-то сложил.

Спрашивать Грогера об оружии Куксон не стал. Мало ли, где он был в своих дальних скитаниях, чем занимался, с кем встречался… лучше не спрашивать! Захочет, сам расскажет.

И, решив так, Куксон сосредоточился на том, что происходило под соснами.

Синджей бросил в круг маленькое зеркальце в затейливой серебряной оправе (Мейса пожертвовал, не иначе, подарок какой-то бедной овечки), взглянул на мастера иллюзий. Тот подвернул рукав куртки, поправил браслет с серебряными треугольниками, кивнул.

Сжав в руке осколок волшебного Синджей негромко начал произносить слова призыва.

По спине гоблина Куксона поползли мурашки. Страх ледяной змеей скользнул под сердце: показалось отчего-то, что вот-вот произойдет что-то ужасное, что-то непоправимое.

Куксон беспокойно огляделся по сторонам.

Никого вокруг.

Тихо было возле «Омелы». Падал редкий снег, колыхались тяжелые сосновые лапы, откуда-то издалека доносился еле слышный собачий лай.

— Где тень? Почему не показывается? — негромко спросил Грогер. Куксон пожал плечами. Тревога его все росла.

Снег вдруг повалил сильней, крупными мягкими хлопьями, так густо, что в двух шага ничего не видно. Куксону показалось на мгновение, что он один-одинешенек на белом свете: очень неприятное чувство!

Он спустился со ступеней и направился к Мейсе и Синджею. Грогер двинулся следом.

— Может, мастер не слышит? — неуверенно предположил Куксон, смахивая с лица снежинки. — Ты бы громче позвал, а?

— Слышит, — твердо сказал Синджей.

— Тогда почему он не появляется? — спросил Куксон.

— Наверное, занят сильно, — подсказал Мейса. — Или отдыхает. Утомился от убийств, решил вздремнуть, а тут мы со своим вызовом!

Куксон сердито махнул на него рукой: нашел время шутить!

Синджей задумался, глядя себе под ноги, где в рыхлом снегу поблескивало зеркальце.

— Похоже, его кто-то держит, — медленно проговорил он.

— Но как… но почему? — удивленно начал Куксон, но не договорил.

Из белой пелены снегопада вынырнул микмак.

Зимний дух держал в руке плотно скатанный снежный шарик и откусывал от него, как от яблока.

Завидев компанию, микмак остановился, насмешливо взглянул на блестевшее в снегу зеркальце, откусил от снежка и спросил негромко:

— Кого-то ждете?

…Дальнейшее было настолько невероятно, что Куксон ушам и глазам своим поверить не мог.

Поначалу он очень удивился: микмак-то откуда взялся? Каким ветром его в «Омелу» занесло?