Булат не знал, как не знала и его юная соратница. Быть может, в чём-то её сестра права. В любом случае пока им оставалось только тренироваться.

На входе внутрь здания их поймала Леоне.

— Булат, Акаме, какие вы сегодня сосредоточенные, — опёршись рукой о стену и тем самым перегородив коридор, блондинка наклонилась чуть вперёд, будто пытаясь разглядеть нечто незаметное. — Босс назначила штурм Дворца и забыла предупредить сестрицу?

— Нет, — коротко ответила девушка. — Но мы должны стать сильнее.

— Опять у тебя обострение, — усмехнулась Леоне и, оттолкнувшись от стены, обняла брюнетку за плечи. — И Булата с собой утащила.

Как всегда, на губах полногрудой блондинки появилась озорная улыбка, с которой она обратилась к мужчине:

— Знаешь, Булатик, если бы ты не предпочитал мальчиков, то я бы уже взревновала, — девушка замолчала и, изобразив задумчивость, приложила палец свободной руки к губам, её глаза окинули мускулистую фигуру оценивающим взглядом. — Хотя-я… Как считаешь, Акаме, возьмём бравого солдата на перевоспитание?

— Мои принципы тверды как сталь! — показав большой палец, белозубо улыбнулся тот.

В своих мыслях бывший имперский офицер печально вздохнул. Играть в гомика и подшучивать над Лаббаком, конечно, весело, но жить в окружении такого цветника в роли притворяющегося любителем мальчиков бессильного наблюдателя — довольно грустно. И если Акаме он воспринимал скорее как родственницу, то свести близкое, ни к чему не обязывающее знакомство с той же Леоне он был бы совсем не прочь.

Раньше, до этой проклятой войны на юге, когда он физически мог это сделать.

— Я считаю, что тебе тоже полезно присоединиться к нашим тренировкам, — на лице бывшей имперской убийцы не отразилось даже тени реакции на двусмысленную подколку. — Остальным тоже… — начала было хозяйка Мурасаме, но подруга заставила её замолчать, прижав к своим пышным формам.

— У меня есть боевые рефлексы Лионеля! — с превосходством в голосе объявила желтоглазая любительница выпивки и провокационных нарядов, — Майн и Шелли и так много тренируются, а извращенца гоняет Булатик. Хватит изводить себя и других, Акаме. Мы, Ночной Рейд — не какие-то там имперские убийцы, у которых, кроме тренировок, и развлечений-то нету. У нас есть бухло!

— У нас были развлечения, — тихо проговорила брюнетка, но Леоне стало уже не остановить.

— Тем более! — радостно воскликнула она. И уже другой, грудной интонацией с мягкими, вкрадчивыми нотками:

— Хватит мучить бедного мужчину. Идём, старшая сестра сделает тебе особый массаж.

— Не сейчас, — таким же спокойным голосом ответила Акаме.

Правда, на этот раз холодную отстранённость сохранить не удалось, её выдали чуть покрасневшие щёки. Социально неопытная убийца пребывала в некотором смятении. Стоит ли менять отношения с Леоне после того, что у них было с Куроме? С одной стороны, сестра умело целовалась… и не только, а значит, у неё тоже кто-то был или есть. Но с другой — она сказала, что по-настоящему любит лишь её. Акаме тоже всем сердцем любила только свою самую милую на свете маленькую Куроме. А с Леоне они дружили. И время от времени делали друг другу приятно, по дружески, Леоне говорила, что это нормально.

Девушка сомневалась. Когда-то в Храме Путра, когда пленивший команду Куроме старший жрец посмел тянуть руки к её сестрёнке, в Акаме вспыхнула ревность и жажда убивать. Но сейчас, когда она начала думать о возможной любовнице (или любовнике?) сестры, в груди хоть и шевелилось недовольство, но не слишком остро. Это потому, что жрец навязывался любимой родственнице против её воли — или потому, что у самой алоглазой уже были отношения с Мэрой Оарбург и Леоне? Она хотела бы попросить совета, но стеснялась. Да и к кому с таким обращаться?

Решено! В следующий раз она спросит у самой Куроме!

Пока беглая имперская убийца думала о неожиданно образовавшихся сложностях в отношениях, Леоне уже дотащила свою живую ношу до ванной, где заставила задумчивую девушку раздеться и с озорной усмешкой начала её мыть.

— Леоне, я сама могу. Отдай мне мочалку.

— Не отдам! Если ты отказываешься от массажа, то дай сестрице хотя бы себя помыть, — игриво промурлыкала блондинка, водя мочалкой по её телу.

— Хорошо, — немного подумав, коротко кивнула алоглазая.

— Леоне, скажи… у нас может начаться настоящая война с Империей? — Через некоторое время спросила она.

— Босс говорит, что нет, — легкомысленно ответила собеседница. — Грохнем Онеста и его шайку, наша армия припугнёт остальных и к власти придут хорошие парни. А весь Ночной Рейд станет героями революции. Заживё-ём! — мечтательно протянула революционерка.

— А если имперцы не захотят сдаваться? — не отступала Акаме.

— Эти продажные трусливые крыски? — насмешливо фыркнули ей в ответ. Прожившая заметную часть жизни в не самых благополучных районах Столицы, девушка имела довольно однобокий опыт общения с представителями имперской власти, поэтому относилась к ним с заметным предубеждением. — От них уже почти разбежались все нормальные люди. Даже имперские убийцы переходят на сторону Освобождения, — закончила она, ущипнув свою собеседницу за мягкое место.

— Леоне! — повысила голос означенная убийца. — Я серьёзно!

— Я тоже. Хватит морозиться, старшая сестра видит, что на тебя что-то давит.

— Я… просто боюсь. Булат рассказал мне, что твориться на войне. Вдруг у нас будет как на юге?

— Такая бесчувственная снаружи и чувствительная внутри, за это ты мне и нравишься. А война… — Леоне ненадолго замерла, обнимая алоглазую со спины, — для нас она уже идёт. Если имперцы сцепятся с нашими — будем резать их командиров, если подожмут хвосты и удерут, то вообще отлично! Мы простые убийцы, Акаме. Наше дело выполнять приказы и верить, что у Босса всё получится. А теперь перестань ёрзать, дай сестрице хорошенько тебя намылить.

Акаме послушно замерла, взявшаяся за дело блондинка перевела беседу в более лёгкую канву, начав болтать о всяких пустяках… но её уже не слушали, погрузившись в собственные мысли. Слова Леоне о долге и о будущем, на которое они не в силах повлиять, звучали разумно, но у Акаме из головы не выходили иные, сказанные сестрой. Утверждения разительно изменившейся за не такой уж и долгий срок их расставания Куроме выглядели дико, только присутствовало в них нечто, заставляющее возвращаться к ним раз за разом.

Начинающей революционерке даже не хотелось думать, что её младшей родственнице пришлось пережить, чтобы резко стать такой, какой она предстала на их встрече в заброшенной церкви, и какими методами сестра добывала сведения у захваченных ею бойцов Освобождения. Или… сестра просто показала ту свою часть, которую раньше от неё скрывала? Акаме вспомнила произнесённое насмешливым тоном: «Как ты думаешь, глупая старшая сестра, кто занимался всей той грязью, от которой тебя и остальную Семёрку оберегал ваш приёмный папочка?»

Как бы то ни было, она верила, что единственная и любимая родственница не станет обманывать. Куроме могла искренне заблуждаться, но слишком страшно звучали её слова, чтобы просто выкинуть их из головы.

«…Вы обречёте страну на гражданскую войну, а её жителей на смерть от рук бандитов и лап монстров.

…Обе стороны будут тянуть средства из народа и обе же начнут его уничтожать.

…Не веришь, что так будет? Или не хочешь верить? А если я права? Что сможешь сделать конкретно ты, если захочешь это изменить?

…Ты сменила сторону, но до сих пор лишь ни на что не влияющая пешка».

Страшно.

Девушка не боялась сражений и смерти, но её действительно пугала перспектива сделать хуже. Нет! Революция сражается, чтобы свергнуть тиранию Онеста и прогнившей верхушки! Жертвы неизбежны, но это будет ради новой справедливой страны. Они обязаны вскрыть этот нарыв, даже если это принесёт боль! Ради людей, ради общего блага!

В мифическое влияние возлюбленной родственницы, что сможет изменить Империю изнутри, Акаме не верила. Пусть младшая сестра и смогла стать сильнее, получив официальный ранг Мастера и вызвав прилив гордости у старшей, которая всегда считала, что Куроме талантливее неё. Только вот то, что к мнению простой убийцы, пускай даже Мастера, прислушаются власть имущие… это даже звучало смешно! Максимум, глупой младшей сестрёнке придётся бежать.