— Что «все»?

— Ну, про тебя.

— То есть… Фейга!.. К тебе подошел незнакомый тебе человек, улыбнулся тебе, предложил напоить кофе и… и ты ему стала рассказывать про своего бывшего…. хм… меня. Так что ли?

— Ну, нет, не так. Он сначала рассказал, что ты живешь у него. Сказал, что ты в очень плохом состоянии, рассказал, как ты потерял сознание в библиотеке… Ужас! Стасик, почему ты мне ничего не рассказал?.. Еще он сказал, что никогда не имел дела с такими людьми, как ты, и не знает, как себя с тобой вести, но очень хочет тебе помочь.

— Очень интересно…

— Вот и мне стало интересно, когда это ты роман успел с ним завести…

— Фейга, у нас нет романа! Я у него просто живу!

Она многозначительно закатывает глаза:

— Ну, я в любом случае очень за тебя рада, что у тебя есть с кем «просто жить».

Так, ладно, пропустим.

— А что он еще тебе сказал?

— Ну, стал расспрашивать о твоих вкусах и привычках. Я сначала ничего не могла толком сказать, кроме того, что с тобой очень хорошо вместе, что ты внимательный, заботливый, аккуратный…

«Что ж ты рассталась-то тогда со мной?» — мысленно усмехаюсь я.

— А он мне на это: «Это все ерунда. Это он только к вам внимательный. И то, был бы внимательным, не ушли бы от него, наверное».

Н-да… Узнаю друга и побратима Штерна!…

— Короче, не вышло у меня тебя похвалить… Ну, я тогда стала рассказывать, что ты любишь читать, очень интересно рассказываешь, с тобой хорошо ходить по городу, хорошо беседовать про всякие фильмы, книжки, и вообще, какой ты умница. А он тоже на это только рукой махнул: «Это я, — говорит, — и без вас знаю. Давайте я вам сам лучше расскажу то, что я успел узнать, а вы поправите, если что».

— И что же он тебе такого рассказал?

— Все как есть и рассказал! — со смехом восклицает Фейга. — Что у тебя на лице настолько непосредственно все эмоции отражаются, что с тобой рядом всегда чувствуешь себя страшно неловко. Что ты преувеличиваешь свой рост, искренне думаешь, что на 10-15 сантиметров выше. А еще размеры одежды и объем желудка. Тут я ему, разумеется, сказала, что за тобой надо следить, чтобы ты не съедал лишнего, но при этом регулярно питался. И что в магазин надо с тобой вместе ходить, а то ты сам ничего себе приличного в жизни не купишь. Еще он сказал, что ты очень тревожно спишь, и он вздрагивает по ночам от твоих криков. Ну, что я могла на это сказать? Что я знаю только одно средство, это погладить тебя по голове и шепнуть тебе на ухо, что все хорошо.

Очень интересно… Что же еще происходит в нашей комнате ночью из того, о чем я не знаю и чего не вижу?.. Почему-то у меня тут же всплыла в памяти история с «витаминками» для Лолиты. Не к месту, должно быть, но всплыла.

— А про мою аллергию на кошек ты тоже ему рассказала? Или только про хронический гастрит?

— Ну, про аллергию-то, конечно, сразу рассказала. Это ж важно знать, если с человеком живешь.

Бедный Питоша!… Целый переезд коту устроил и все только ради того, чтобы переложить меня на свою кровать. Что он, интересно, хозяйке его наплел?…

— Ну, понятно, что ни в какой Университет я уже не пошла, — продолжает трещать Фейга. — Мы вышли на Сенной, зашли в «Зурбаган», там я помогла ему выбрать тебе брелок на ключи. Потом мы попили кофе. А потом пошли в Гостинку выбирать тебе плед, потому свой ты зачем-то мне оставил, а я знаю, что тебя непременно нужно чем-нибудь накрывать, когда ты поверх неразобраной кровати вдруг засыпаешь. Цвет-то хоть понравился?..

— Да, Фейга, очень понравился, — с грустью говорю я. — Нет, правда, совершенно чудесный плед. Только ты могла такой выбрать. Про мороженое тоже ты ему рассказала?

— Да, и про мороженое, и рецепт кофе с имбирем он записал! А потом мы еще пиджак тебе вместе выбирали, такой не слишком женский, чтобы ты уж точно его смог носить.

— Да, пиджак очень правильный. Спасибо, — киваю я ей. Улыбаюсь, а сам не могу сдержать слезы.

— Стасичек, да что с тобой! — спохватывается вдруг она.

— Это, Фейга, называется «ностальгия», — почти что не вру я. — Очень грустно мне, что у нас с тобой ничего не вышло.

— Ну, как это не вышло? Очень даже вышло! Целый год вместе жили, даже полтора. У некоторых и этого нет.

— Да, ты права, — говорю я, почти уже не видя ее сквозь слезы. — У некоторых нет даже этого.

Как вот у нас со Штерном. Нет, и явно уже не будет… Я провожаю ее к выходу, целую в щеку. Обещаю «не быть негодяем» и звонить. Обещаю даже передать привет Штерну, чего явно делать не собираюсь. А сам, не разбирая дороги из-за мокрого тумана в глазах, иду в курилку, и сердце болит, дико болит сердце по этому синеглазому мерзавцу, чья кожа нежна как бархат, а поцелуи сладки, как гречишный мед.

Вот, значит, как происходит эта охота на единорога, сезон которой был открыт этой осенью!.. Сколько скрытых ловушек и заботливо расставленных силков!.. Тут и тщательно сработанная провокация в моих же собственных снах… И тайная еврейская магия… (К слову сказать, что мне вообще известно о евреях, кроме того, что они обычно умные и красивые, да русский язык знают лучше любого другого?) И подобранные, в срок рассказанные мне байки-сказочки: про его целомудрие, про две потерянные половинки одной души, про читателей-привидений, про безумного старика… Ну да, он же ведь не только статьи и стихи пишет!.. Будто у сумасшедших нет иных забот, как помогать Штерну ловить единорогов!… Сколько тщательно подобранных ключей и отмычек к моему сердцу! И заботливо приготовленная кормешка, и радующий глаз плед, и правильный выбор одежды (ох, спасибо, Фейга!), и интересная подработка, которою впрочем, я не в состоянии делать без него, и море интеллектуальных развлечений… Даже моя аллергия и мой хронический гастрит пошли в дело!… Даже крем-брюле!.. И главное, никто не укладывает меня против воли в постель!.. Будто ждет, что я сам за него это сделаю… А может, уже и не ждет?..

И что в результате? За каких-то два с половиной месяца он успел все обставить таким образом, что мне уже от него никуда не деться: я полностью встроился в его ритм, у нас общий бюджет, общие траты, общая работа. Только что одежду он мою не носит, а так реально ведь все общее, гораздо в большей степени, чем было с Фейгой. И при этом я всюду от него завишу и в заработке, и в тратах, и во времяпровождении. Я уже давно ни с кем не вижусь и не встречаюсь, потому что у меня расписаны каждые полчаса на работу и на совместный досуг. Я смотрю, слушаю и читаю то же, что и он. Даже те вещи, которые мне нравились и которые я любил до него, и то теперь у нас общие. Потому что сколько всего за эти несчастные два с половиной месяца было уже вместе просмотрено, прослушано, прочитано и обговорено. Я теперь даже заснуть не могу ни на какой другой кровати, если рядом не будет этого его мирного успокаивающего дыхания!..

Мы спим в оной постили, носим с ним одинаковые кольца… И все, практически все уже осведомлены о наших с ним отношениях: «Лабрис», рокерская тусовка и мои сотрудники! Даже Фейга и Лиса! Все они в результате его показательных выступлений устойчиво воспринимают нас как пару. И сколько бы я не объяснял, что у нас чисто дружеские, братские или деловые отношения, никто мне не верит!.. При этом одна только возможность увидеть эротический сон с моим участием повергает этого эротомана в священный трепет!…

А что, если я никакая не Элиза Дулитл, а Мелисса из фаулзовского «Коллекционера»?… И вот тут мне впервые становится по настоящему страшно. Я уже почти вижу себя в виде бабочки, приколотой к стенке булавкой между его вееров и картинок с парусниками. Ну, конечно же!… Истомившись своей неудовлетворенной страстью, решил, наконец, найти замену своей «невозможной возлюбленной»!… Примерно так же как Фейга нашла себе Янку вместо нехаризматичного и невнимательного меня. Только у Фейги все было честно — влюбилась и все. А тут — такая масштабная подготовка!.. И главное, почему я?!..