Армстронг сказал:

— Хотел бы я иметь здесь свое полное снаряжение. Тогда бы я узнал, каким наркотиком ее отравили.

Потом он повернулся к двум своим спутникам.

— Давайте поскорее заканчивать… Костями чувствую, что мы ничего не найдем.

Блор боролся с крышкой низкого люка.

Он сказал:

— Этот человек двигается чертовски тихо. Минуты две назад мы видели его в саду. Никто из нас не слышал, как он поднимался.

Ломбард заметил:

— Вот почему мы предположили, что здесь ходит чужак.

Блор исчез в темноте отверстия. Ломбард вытащил из кармана фонарик и последовал за ним.

Через пять минут они стояли на верхней лестничной площадке и смотрели друг на друга. Они были грязные и в паутине, и на их лицах застыли мрачные выражения.

На острове не было никого, кроме них восьмерых.

Ломбард медленно сказал:

— Так, значит, мы ошибались… все время ошибались. Нагородили с три короба суеверий и фантазии и всего лишь из-за совпадений, связанных с двумя смертями!

Армстронг сурово заметил:

— И, однако, знаете ли, нет дыма без огня. Черт подери, я врач и знаю кое-что о самоубийствах. Энтони Марстон не мог покончить с собой.

Ломбард с сомнением спросил:

— А не мог ли произойти несчастный случай?

Блор фыркнул, всем своим видом давая понять, что его не убедили.

— Чертовски странный несчастный случай, — прохрюкал он.

Наступила пауза, и Блор продолжил:

— Вот насчет женщины… — и смолк.

— Миссис Роджерс?

— Да. Тут несчастный случай возможен, не так ли?

Филип Ломбард сказал:

— Несчастный случай? Каким образом?

Блор немного засмущался. Его кирпично-красное лицо стало еще краснее.

Он выпалил:

— Послушайте, доктор, ведь вы давали ей снотворное.

Армстронг уставился на него.

— Снотворное? Что вы имеете в виду?

— Вчера ночью. Вы сами говорили, что дали ей что-то для сна.

— О, да. Совершенно безвредное успокаивающее.

— Что именно?

— Я дал ей небольшую дозу трионала. Совершенно безвредный препарат.

Блор стал еще краснее и сказал:

— Послушайте… давайте будем называть вещи своими именами, вы дали ей слишком большую дозу, а?

Доктор Армстронг сердито ответил:

— Не понимаю, что вы имеете в виду.

Блор сказал:

— Ведь вполне возможно, что вы совершили ошибку? Такое иногда случается.

Армстронг резко сказал:

— Ничего подобного. Ваше предположение нелепо.

Он помолчал и добавил ледяным язвительным тоном:

— Или вы предполагаете, что я специально дал ей смертельную дозу?

Филип Ломбард быстро заговорил:

— Послушайте, вы двое держите себя в руках. Нечего разбрасываться обвинениями.

Блор неожиданно сказал:

— Я всего лишь предположил, что доктор совершил ошибку.

Доктор Армстронг с усилием выдавил невеселую улыбку, обнажив зубы, и сказал:

— Докторам не позволено совершать подобные ошибки, друг мой.

Блор подчеркнуто заметил:

— Это была бы не первая ваша ошибка, если верить граммофонной пластинке.

Армстронг побелел. Филип Ломбард торопливо и сердито обратился к Блору:

— Зачем обижать людей почем зря? Мы все в одной ледке. Мы должны взять себя в руки. Кстати, что скажете насчет собственного лжесвидетельства?

Блор шагнул вперед, сжав кулаки, и сказал хриплым голосом:

— Лжесвидетельство, черт подери! Это грязная ложь! Можете попытаться заткнуть мне рот, мистер Ломбард, но я тоже кое-что хочу знать и, между прочим, о вас!

Брови Ломбарда поползли вверх.

— Обо мне?

— Да, я хочу знать, зачем вы захватили револьвер, отправляясь провести несколько приятных дней в гостях.

Ломбард насмешливо отозвался:

— Ах, хотите?

Неожиданно Ломбард сказал:

— Знаете, Блор, вы, оказывается, не такой дурак, каким кажетесь.

— Вполне может быть. Ну, так как же с револьвером?

Ломбард улыбнулся.

— Я привез его потому, что ожидал кое-каких неприятностей.

Блор с подозрением заметил:

— Вчера ночью вы ничего нам не говорили.

Ломбард покачал головой.

— Вы таились от нас? — настаивал Блор.

— В некоторых отношениях, да, — сказал Ломбард.

— Ну что ж, давайте выкладывайте.

Ломбард медленно начал.

— Я позволил вам всем думать, что меня пригласили сюда точно так же, как и большинство других. Это не совсем верно. По правде говоря, меня разыскивал один маленький жид его фамилия Моррис. Он предложил мне сотню гиней за то, чтобы я приехал сюда и был настороже, сказал, что я надежный человек, в затруднительном положении.

— Ну и? — нетерпеливо произнес Блор.

Ломбард с ухмылкой сказал:

— Вот и все.

Доктор Армстронг заявил:

— Но конечно же, он рассказал вам больше?

— О, нет. Захлопнулся, словно моллюск. Я мог принять предложение либо отклонить — вот его слова. Деньги были нужны мне позарез. Так что я принял.

Похоже, Блора он не убедил. Экс-инспектор спросил:

— Почему вы не сообщили нам все вчера ночью?

— Дорогой мой сударь… — Ломбард красноречиво пожал плечами. — Откуда мне было знать, что происшедшее вчера ночью не было тем самым, из-за чего я сюда приехал? Я просто залег и поведал уклончивую историю.

Доктор Армстронг проницательно поинтересовался:

— Но теперь… вы думаете иначе?

Лицо Ломбарда изменилось. Оно потемнело и стало твёрже. Он сказал:

— Да, теперь я считаю, что нахожусь в той же лодке, что и вы. Та сотня гиней была лишь кусочком сыра, которым мистер Оуэн заманил меня в ловушку вместе с остальными.

Он медленно добавил:

— Потому что мы в ловушке — присягнуть готов. Смерть миссис Роджерс! Смерть Тони Марстона! Исчезновение негритят с обеденного стола! О да, повсюду видна рука мистера Оуэна, но где, черт подери, сам мистер Оуэн?

Снизу прогудел гонг, созывая всех к ленчу.

Роджерс стоял у двери столовой. Когда они спустились вниз, он шагнул к ним и сказал низким, встревоженным голосом:

— Надеюсь, ленч вас удовлетворит. Холодный окорок и холодный язык, и я сварил немного картофеля. И еще сыр, бисквиты и немного консервированных фруктов.

Ломбард сказал:

— Похоже, полный порядок. Значит, запасов хватает?

— Еще предостаточно, сэр, только в консервированном виде. Кладовая набита. Должен сказать, сэр, что это необходимо на острове, который на значительный период может быть отрезан от материка.

Ломбард кивнул.

Следуя за ними в столовую, Роджерс прошептал:

— Меня беспокоит, что Фред Нарракотт сегодня не приплыл. До странного неудачно.

— Да, — согласился Ломбард. — До странного неудачно, лучше и не скажешь.

В комнату вошла Эмили Брент. Она только что выронила клубок шерсти и теперь осторожно его сматывала.

Заняв свое место за столом, она заметила:

— Погода меняется. Ветер довольно силен, и на море барашки появились.

Вошел господин судья Уогрейв. Он шагал медленно, размеренной походкой, меча быстрые взгляды из-под кустистых бровей на других людей, собравшихся в столовой. Он заметил:

— Вы провели активное утро.

В его голосе послышались слабые нотки злорадного удовольствия.

Торопливо вошла Вера Клэйторн. Она немного запыхалась и быстро сказала:

— Я надеялась, что вы не станете меня ждать. Я опоздала.

Эмили Брент ответила:

— Вы не последняя. Генерала еще нет.

Они уселись за стол.

Роджерс обратился к мисс Брент:

— Начнем, мадам, или подождете?

Вера сказала:

— Генерал Макартур сидит прямо возле моря. Думаю, он вряд ли услышал гонг… — она заколебалась. — По-моему, он сегодня какой-то странный.

Роджерс быстро предложил:

— Я пойду и сообщу ему, что ленч готов.

Доктор Армстронг вскочил на ноги.

— Я пойду, — сказал он. — Другие могут начинать без меня.