Я пристально наблюдал за его лицом.

— Я подумал о Нортоне…

Лицо Пуаро не изменилось.

— Не то, чтобы, — продолжил я, — там есть за что уцепиться. Он просто показался мне менее маловероятным решением, чем остальные. И потом, еще он… э… незаметный. Думаю, убийца, которого мы ищем, должен быть человеком незаметным.

— Верно. Но существует множество способов оставаться незаметным.

— Что вы имеете в виду?

— Рассмотрим гипотетический случай. За несколько недель до убийства на место его совершения, безо всяких причин, прибывает зловещий незнакомец. В таком случае будет лучше, не так ли, стать незаметной личностью и заняться чем-то совершенно безвредным, к примеру, рыбной ловлей?

— Или наблюдением за птицами, — согласился я. — Да, но я как раз об этом и говорил.

— С другой стороны, — говорил Пуаро, — будет еще лучше, если убийца уже является выдающейся личностью… что он, к примеру, мясник. Вот вам и преимущество — никто не замечает кровавых пятен на мяснике!

— Вы просто нелепы. Все будут знать, если мясник поссорится с пекарем.

— Нет, если мясник стал мясником только для того, чтобы заполучить шанс убить пекаря. Нужно заглядывать на шаг назад, друг мой.

Я пристально посмотрел на него, пытаясь догадаться, что за смысл скрывается в его словах. Если они значили что-то определенное, то, похоже, указывали на полковника Латтрелла. Он намеренно открыл гостиницу, чтобы получить возможность убить одного из постояльцев?

Пуаро покачал головой. Он сказал:

— Вы не узнаете ответа по выражению моего лица.

— Вы действительно кого угодно сведете с ума, Пуаро, — со вздохом произнес я. — Во всяком случае, я подозреваю не только Нортона. Что скажете насчет Аллертона?

Пуаро, по-прежнему храня бесстрастный вид, спросил:

— Он вам не понравился?

— Да, не понравился.

— А, то, что у вас называют «мерзкий субъект». Правильно?

— Точно. А разве вы так не считаете?

— Конечно, он человек, — медленно сказал Пуаро, — очень привлекательный для женщин.

Я издал восклицание, полное презрения..

— Какими глупыми могут быть женщины. Что они находят в таких, типах?

— Кто знает? Но так вечно, mauvais sujet…[61] всегда нравится женщинам.

— Но почему?

Пуаро пожал плечами.

— Может быть, они видят в нем что-то, чего не видим мы.

— Но что?

— Вероятно, опасность… Всем, друг мой, требуется привкус опасности в жизни… Некоторые получают ее за счет других, к примеру, на боях быков. Некоторые о ней читают. Некоторые смотрят в кино. Но я уверен… слишком безопасная жизнь противна человеческой натуре. Мужчины находят опасность по-разному. У женщин же выбор более ограничен… они находят опасность в основном в любовных делах… в сексе. Вот почему, может быть, им так нравятся тигриные черты… спрятанные когти… предательский прыжок. Прекрасный парень, из которого получится великолепный, хороший муж… они пройдут мимо него.

Я несколько минут в молчании мрачно размышлял над его словами, а потом вернулся к прежней теме.

— Знаете, Пуаро, — сказал я. — Мне будет очень легко узнать, кто X. Кое-что разнюхаю и выясню, кто был знаком со всеми теми людьми. Я имею в виду героев ваших пяти случаев.

Я говорил с триумфальным видом, но Пуаро просто окинул меня полным презрения взглядом.

— Мне не требуется ваше присутствие, Хэстингс, только для того, чтобы вы неуклюже и вымученно продвигались по пути, который я уже продолжил. И позвольте мне сказать, что это не так просто, как вы думаете. Четыре случая из пяти имели место в данном графстве. Люди, собравшиеся под крышей Стайлз, — не сборище совершенно незнакомых людей, приехавших независимо друг от друга. Это не отель в обычном смысле, слова, Латтреллы родом отсюда; они сильно нуждались и купили поместье и пустились в рискованное предприятие. Люди, приехавшие сюда, — их друзья или друзья их друзей. Сэр Уильям убедил пожить здесь Фрэнклинов. Они, в свою очередь, пригласили Нортона и, кажется, мисс Коул… и… так далее. Иными словами, почти наверняка человек, известный одному постояльцу отеля, известен и остальным. Нашему X просто устраивать свои ловушки. Взять, к примеру, дело работника Риггза. Деревня, где произошла трагедия, находится неподалеку от дома дяди Бойда Кэррингтона. Родственники миссис Фрэнклин тоже жили поблизости. В местной гостинице часто останавливались туристы. Там частенько гостили и друзья семьи миссис Фрэнклин. Сам Фрэнклин — тоже. Нортон и мисс Коул могли там останавливаться и, вероятно, останавливались. Нет-нет, друг мой. Прошу вас не предпринимать неуклюжих попыток раскрыть секрет, который я отказываюсь вам поведать.

— Как чертовски глупо. Можно подумать, я его выдам. Говорю вам, Пуаро, я устал от ваших шуток о моем говорящем лице. Ничего тут смешного нет.

Пуаро спокойно заметил:

— Вы уверены, что это единственная причина? Разве вы не понимаете, друг мой, что такое знание может быть опасным? Вы не видите, что я беспокоюсь за вашу безопасность?

Я вытаращился на него с разинутым ртом. Об этом я просто не подумал. Но, конечно, он был совершенно прав. Если хитрый и изобретательный убийца, который уже совершил безнаказанно пять преступлений… как считал, не вызвав ничьих подозрений… поймет, что кто-то напал на его след, тогда действительно преследователю будет грозить опасность.

Я резко сказал:

— Но тогда вы… вы сами в опасности, Пуаро?

Пуаро, насколько позволили силы, сделал жест крайнего презрения.

— Я привык к опасности, я могу защититься. И разве со мной нет моего преданного пса? Моего превосходного и верного Хэстингса?

Пуаро укладывался спать рано. Посему я оставил его и спустился вниз, остановившись, чтобы перекинуться несколькими словами со слугой Кертисом.

Мне он показался очень флегматичным малым, медленно соображающим, но надежными опытным. Он служил у Пуаро со времени возвращения того из Египта. Здоровье его хозяина, сообщил он мне, было довольно неплохим, но время от времени у него случались тревожные сердечные приступы, и за последние несколько месяцев сердце сильно ослабело. Мотор медленно снижал обороты. О, что ж, он прожил прекрасную жизнь! Все же мое сердце терзалось за старого друга, который так доблестно боролся, боролся за каждый шаг, ведущий к пропасти смерти. Даже сейчас, каким бы искалеченным и старым он не был, его неукротимый дух по-прежнему давал возможность заниматься ремеслом, в котором он был таким экспертом.

Я, опечаленный до глубины души, спустился вниз. Я едва ли мог представить себе жизнь без Пуаро…

В гостиной как раз заканчивался роббер, и меня пригласили присоединиться к игре. Я подумал, что, может быть, хоть как-нибудь отвлекусь, и принял предложение. Бойд Кэррингтон вышел из игры, и я сел за стол с Нортоном, полковником и миссис Латтрелл.

— Что это вы только что говорили, мистер Нортон? — сказала миссис Латтрелл. — Может быть, сыграем еще два? Наше недавнее партнерство было очень успешным.

Нортон приятно улыбнулся, но пробормотал, что, может быть, право, им стоит разделиться?

Миссис Латтрелл согласилась, но, как я решил, без особого желания. Нортон и я сели против Латтреллов. Я заметил, что миссис Латтрелл определенно была недовольна. Она закусила губу, и сразу же исчезли все ее очарование и ирландский акцент. Вскоре я узнал, почему. Я потом очень много играл в паре с полковником Латтреллом, и он был не таким уж плохим игроком, но часто забывался. Посему время от времени и совершал какую-нибудь по-настоящему серьезную ошибку. Но, играя с женой, он делал ошибку за ошибкой, не переставая. Он явно нервничал из-за нее и играл раза в три хуже обычного.

Сама миссис Латтрелл была превосходным игроком, хотя играть с ней было не слишком приятно. Она хваталась за любое постижимое преимущество, игнорировала правила, если ее противник не замечал; строго их блюла, если так было выгодно ей. Она невероятно ловко бросала быстрые взгляды на содержимое рук соперника. Другими словами, она играла, чтобы выиграть.