Джудит торжественно продолжила:

Ее голос, прекрасный и глубокий, звенел в тишине.

Потихоньку возвращались другие, они смеялись и разговаривали. Миссис Фрэнклин вновь уселась в шезлонг. Фрэнклин вернулся на свое место и начал перемешивать кофе. Нортон и Элизабет Коул выпили свой и откланялись, потому что обещали поиграть в бридж с Латтреллами.

Миссис Фрэнклин выпила кофе и потом потребовала «капли». Джудит принесла их из ванной — сестра Крейвен только что вышла.

Фрэнклин бесцельно бродил по комнате. Он натолкнулся на небольшой столик. Жена резко сказала:

— Не будь таким неуклюжим, Джон.

— Прости, Барбара. Я кое о чем думал.

Миссис Фрэнклин жеманно заметила:

— Ты самый настоящий медведь, верно, дорогуша?

Он как-то рассеянно посмотрел на нее и потом сказал:

— Хорошая ночь; думаю, мне надо прогуляться.

Он вышел.

Миссис Фрэнклин заметила:

— Знаете, он гений. Это видно даже по его манерам. Я так ужасно им восхищаюсь. Какая страсть к работе!

— Да, да, умный парень, — небрежно отозвался Бойд Кэррингтон.

Джудит резко оставила комнату, чуть не столкнувшись на пороге с сестрой Крейвен.

Бойд Кэррингтон сказал:

— Что насчет партии в пикет, Бэбз?

— О, прелестно. Не принесете ли карты, сестра?

Сестра Крейвен отправилась за картами, а я пожелал миссис Фрэнклин доброй ночи и поблагодарил ее за кофе.

Выйдя из комнаты, я натолкнулся на Фрэнклина и Джудит. Они стояли в коридоре и выглядывали из окна. Они не разговаривали. Просто стояли бок о бок.

Фрэнклин взглянул через плечо, когда я приблизился к ним. Он сделал несколько шагов, заколебался и сказал:

— Пойдемте прогуляемся, Джудит?

Моя дочь покачала головой.

— Не сегодня. — Она как-то резко добавила: — Я пойду спать. Спокойной ночи.

Я спустился вместе с Фрэнклином. Он тихо насвистывал себе под нос и улыбался.

Я был не в очень-то хорошем расположении духа и поэтому сварливо заметил:

— Похоже, вы очень собой довольны.

Он признал:

— Да, сделал кое-что, что хотел сделать долгое время. Прекрасно, м-да.

Я расстался с ним внизу и на минутку заглянул к игрокам в бридж. Нортон подмигнул мне, когда миссис Латтрелл не смотрела в его сторону. Роббер проходил в необычайно гармоничной обстановке. Аллертон все еще не вернулся. Казалось, без него дом стал гораздо счастливее и не таким гнетущим.

Я поднялся в комнату Пуаро. С ним сидела Джудит. Она улыбнулась мне, но не заговорила.

— Она простила вас, mon ami, — заявил Пуаро. Что за возмутительные слова!

— Право, — залопотал я. — Вот уж не думал…

Джудит встала, обвила меня рукой за шею и поцеловала.

Она сказала:

— Бедный отец. Дядя Эркюль не будет нападать на твое самолюбие. Простить нужно меня. Так что прости и пожелай мне спокойной ночи.

Не знаю, почему, но я сказал:

— Прости, Джудит. Мне очень жаль. Я не хотел…

Она остановила меня.

— Все в порядке. Давай забудем о том, что было. Сейчас все в порядке. — Она расплылась в мечтательной улыбке и снова сказала:

— Сейчас все в порядке… — и тихо оставила комнату. Когда она ушла, Пуаро посмотрел на меня.

— Ну, — потребовал он, — что произошло сегодня вечером?

Я распростер руки.

— Ничего не случилось и вряд ли случится, — сказал я. Оказалось, что я был очень далек от истины. Потому что в эту ночь кое-что произошло. Неожиданно миссис Фрэнклин стало плохо. Послали еще за двумя докторами, но напрасно. Она умерла на следующее утро.

Не прошло и двадцати четырех часов, как мы узнали, что ее смерть была вызвана отравлением физостигмином.

Дознание проводилось через два дня. Во второй раз я был на дознании в этом местечке.

Коронер оказался человеком средних лет, с проницательным взглядом и сухой отрывистой речью.

Сперва заслушали медицинское показание. В нем констатировался факт, что смерть последовала в результате отравления физостигмином; в трупе также обнаружили другие алкалоиды боба «калабар». Яд, по всей вероятности, был принят между семью часами и полуночью в предыдущий вечер. Полицейский хирург и его коллеги отказались дать более точную информацию.

Следующим свидетелем был доктор Фрэнклин. Он создал хорошее впечатление. Показания его были четкими, ясными и простыми. После смерти жены он проверил свои растворы. Обнаружилось, что один пузырек, в котором должен был находиться насыщенный раствор алкалоидов боба «калабар», с которыми он проводил эксперименты, был наполнен обыкновенной водой лишь со слабыми следами прежнего содержимого. Он не мог сказать наверняка, когда была совершена подмена, потому что не использовал тот препарат несколько дней.

Затем рассмотрели вопрос о доступе в лабораторию. Доктор Фрэнклин признал, что обычно она была заперта и ключ всегда находился у него в кармане. У его ассистентки, мисс Хэстингс, был второй такой ключ. Любой, кто хотел войти в студию, должен был попросить ключ у нее или у него самого. Жена брала его время от времени, когда оставляла в лаборатории принадлежащие ей вещи. Он никогда не приносил в дом или комнату жены раствор физостигмина и думал, что вряд ли она приняла его случайно.

На дальнейшие вопросы коронера он ответил, что жена некоторое время пребывала в подавленном и нервозном состоянии. Дело не в болезни. Она страдала от депрессии и быстрой перемены настроения. В последние дни, заявил он, она была весела, и он посчитал, что ее самочувствие улучшилось и настроение поднялось. Они не ссорились и были в хороших отношениях. В прошлый вечер, казалось, жена чувствовала себя прекрасно, и от меланхолии не осталось и следа.

Он сказал, что жена время от времени заговаривала о самоубийстве, но он к ее словам серьезно не относился. После прямого вопроса он ответил, что, по его мнению, жена не принадлежала к типу людей, подверженных самоубийству. Такова его точка зрения человека и врача.

За ним последовала сестра Крейвен. У нее был очень щеголеватый и деятельный вид. Опрятная форма ей шла, и отвечала она живо, четко и профессионально. Она служила у миссис Фрэнклин больше двух месяцев. Миссис Фрэнклин сильно страдала от депрессии. Свидетельница, по крайней мере, три раза слышала, как она говорила, что «хочет покончить со всем», что ее жизнь бесполезна и она камень на шее мужа.

— Почему она так говорила? Они ссорились?

— О нет, но она знала, что ее мужу недавно предложили место за границей. Он отказался, чтобы не оставлять ее.

— И порой она чувствовала угрызения совести по этому поводу?

— Да. Начинала винить свое плохое здоровье и очень нервничала.

— Доктор Фрэнклин об этом знал?

— Не думаю, что она часто разговаривала с ним на сей счет.

— Но она была подвержена приступам депрессии?

— О, несомненно.

— Она когда-нибудь определенно заявляла о намерении покончить с собой?

— Думаю, использовала лишь фразы типа «покончить со всем».

— Она никогда не намекала на какой-либо метод совершения самоубийства?

— Нет. Она изъяснялась очень туманно.

— В последнее время что-либо определенное вызывало у нее глубокую депрессию?

— Нет. Она была сравнительно в хорошем настроении.

— Вы согласны с доктором Фрэнклином, что она вечером перед смертью была в отличном настроении?

Сестра Крейвен заколебалась.

— Э… она была возбуждена. День у нее был плохой… жаловалась на боль и головокружение. Казалось, вечером она почувствовала себя немного лучше… но вела себя как-то неестественно и лихорадочно.