— Полагаю, что кем бы ни был этот Линг, он работал не на Тунга, а на того, кто его убил. Вы правильно сделали, что отказались передать ему партию чая. И возможно, он думал, что, устранив вас, он сможет договориться со старшим помощником. Однако, в отличии от Тунга, я не знаю, кто является настоящим получателем, и, подозреваю, мистер Ху также не в курсе. Но есть люди, которые, надеюсь, смогут помочь.

— Очередные ваши друзья?

— Не совсем, но некоторые китайцы, имеющие пользу от существования Международного Сеттльмента, будут более склонны видеть его в существующей форме, нежели под непредсказуемым контролем японцев.

— Лучше белый дьявол чем...

— Что-то вроде этого, — согласился Спенсер.

Я посмотрел на него вопрошающе:

— Но вы ведь рискуете, использовав мое судно для контрабанды опиумом и сообщая мне об этом. Что помешает мне сообщить об этом властям? Или самому продать его?

— Риск обдуманный, — ответил Спенсер с холодной улыбкой. — В таком случае вы наживете себе еще больше врагов. Может, вас это и не заботит, но после ваших приключений и Веваке и Лоренгау вам в будущем могут понадобиться друзья.

Я все еще был зол и немало разочарован тем, что мистер Ху недостаточно доверял мне, чтобы поделиться этой тайной. Но, как сказал Спенсер и как я сам знал из собственного горького опыта, порой лучше ничего не знать. И если даже он ввел меня в заблуждение, было бы большой ошибкой делать из мистера Ху врага. Кроме того, я в самом деле любил этого старика. Чего нельзя было сказать о Спенсере. Я имел ощущение, что его дружба продлится только до того момента, когда я перестану быть ему нужен.

— Я в состоянии позаботиться о себе сам, — прорычал я, — и не уверен, что нуждаюсь в вашей дружбе.

— Однако в ней возникла необходимость некоторое время назад.

Я раздраженно фыркнул — мне было нечего ответить. Меня застали врасплох, но такое не повторится.

Спенсер взглянул на наручные часы:

— Ну что ж, покончим с ленчем. Предлагаю вам вернуться на судно, и пусть кто-нибудь займется вашими ссадинами, а я, согласно с инструкцией мистера Ху, попробую найти истинных получателей чая. Вам знаком "Замечательный мир", капитан?

— Да, это ночной клуб во Французской Концессии.

Я хорошо знал этот клуб, прибежище всяческих пороков и преступников Шанхая. Им владел коррумпированный полицейский чин. Крамп достаточно точно описал его Мак-Грату. Для тех, кто мог себе это позволить, он предоставлял массу развлечений как с надетыми, так и со спущенными штанами.

— Отлично. Тогда давайте встретимся там вечером, скажем, в 10 часов. После того, что произошло сегодня утром, я советую вам захватить с собой пару надежных спутников. Посещение несколькими моряками ночного клуба не должно вызвать подозрений. Держите, — майор протянул мне несколько банкнот. — Я удаляюсь, а вы расплатитесь по счету. Останется достаточно, чтобы взять такси до порта. Итак, в десять вечера. Удачи!

Я неохотно пожал протянутую руку, чувствуя себя немного как Иуда, продавший душу за тридцать сребреников. За цену обеда и такси я стал в некотором роде пешкой майора Спенсера в игре, в которой большинство игроков мне были незнакомы, и на доске, о размерах которой я мог только предполагать.   

Было видно, что юный Мак-Грат был зачарован парадом ошеломляюще красивых женщин в ярких цветных чонсамах, которые, как и обещал Крамп, имели сбоку разрезы почти от талии. Он сидел между мной и Крампом за столиком на третьем этаже "Замечательного мира", наблюдая кабаре китайских акробатов и фокусников. Окружающие нас столики были заняты самодовольными и экстравагантными мужчинами и женщинами европейского, китайского и смешанного происхождения, чье внимание было направлено частично на кабаре, а частично на то, какое впечатление они производят на других. Многоязычный говор, шампанское, виски, водка, дорогие сигары и экзотически выглядевшие сигареты. Между столиками сновали "певчие птички", готовые присесть и пофлиртовать за цену выпивки, или пообещать большее тем, кто на это способен. Я заказал всем пиво, и три больших запотевших бокала были доставлены официанткой в короткой юбчонке, которая суетилась вокруг меня, пытаясь угадать, на какой размер чаевых она может рассчитывать, и одновременно бросая озорные взгляды на Мак-Грата.

К этому моменту Линг, должно быть, осознал, что его первые попытки заставить меня расстаться с партией опиума провалились. Зная ее ценность в Шанхае, я нисколько не сомневался, что он — или тот, кто стоял у него за спиной — не захочет выпустить из рук такой лакомый кусочек. Я также удивлялся опрометчивой попытке мистера Ху провезти контрабанду в Шанхай, рискуя при этом и своим судном, и лично мной. Тот факт, что он скрыл от меня суть дела, говорил о том, что политическая ситуация в Китае становилась весьма опасной. А чувствительные носы таможенной службы подозрительно ничего не почуяли, хотя слух о контрабандном грузе попал в чужие уши. Из этого следовало, как намекнул Спенсер, что власти приложили бинокль к слепым глазам. Что все еще оставляло меня наедине с задачей, как безопасно передать груз тому, на кого укажет Спенсер как на истинного получателя.

Мне также пришло в голову, что пользующийся дурной славой ночной клуб был необычным местом для такой трансакции, так как служил притоном для множества известных гангстеров и рэкетиров, которые были бы не прочь наложить на нее руки. С другой стороны,  клуб был хорошо известен и властям. Не было необычным увидеть высокопоставленных чиновников плечом к плечу с деятелями подпольного бизнеса, так что повторение силовой акции здесь было маловероятным. Тем не менее, я прислушался к совету Спенсера и взял с собой "уэбли". Крамп, Мак-Грат и я представляли собой достаточную силу, способную противостоять и численно превосходящему противнику.

Я доверил Мак-Грату нести портфель с находящимся внутри коносаментом, и он держал его на коленях, пока такси везло нас сквозь шум и суету оживленного вечернего движения по Бродвею, через мост Гарден-Бридж и далее на юг вдоль Бунда к авеню Эдуарда VII. Крамп и я все это уже видали не раз, но Мак-Грат широко открытыми глазами смотрел на прекрасные здания и яркие огни Бунда. По авеню Эдуарда VII проходила граница с Французской Концессией. Такси резко свернуло направо и по изогнутой улице, обрамленной рядами платанов, дошло до угла бульвара Де Монтиньи, на который выходил фасад в стиле барокко пятиэтажного здания "Замечательного мира".

Оказавшись внутри, я повел своих по лестнице на третий этаж, и попросил столик на четверых — с расчетом на ожидаемого гостя. Помещение было переполнено, но блеск золота, сунутого в ладонь унылого портье, купил его неискреннюю улыбку и небольшой, но подходящий столик с неплохим видом на сцену. Крамп улыбнулся на выпученный взгляд Мак-Грата и дернул его за рукав.

— Держи себя в руках, третий, ты скоро пустишь слюну.

— Извини, чиппи, я никогда не видел ничего подобного.

— Да уж, необычный вид, это точно, — ответил Крамп. — Здесь можно получить любое удовольствие, какое только сможет вообразить мужчина. Девки, мальчики, девочки и мальчики, выпивка, гашиш, опиум. Все что только придет в голову.

— Думаю, что ограничусь пивом и полюбуюсь окружающим, — откликнулся с улыбкой Мак-Грат. Он поднял бокал. — Ваше здоровье, сэр, и спасибо за угощение. — Он показал на пустующий стул. — Ждем кого-то, сэр?  

— Ждем неприятностей, шкипер? — вклинился Крамп прежде, чем я успел ответить.

— Ждем майора Спенсера, — ответил я. — И нет, не думаю, что случатся неприятности. Слишком публичное место для таких типов, как те, что напали на меня утром. Но на всякий случай будьте настороже.

Что для пары истосковавшихся по женской ласке моряков было нелегкой задачей. Воздух кабаре был насыщен опьяняющей смесью ароматов сигарного и сигаретного дыма, дорогих духов, пива, пота и слабого, дразнящего запаха гашиша. Не говоря уже об изобилии присутствующих женщин всех цветов кожи и размеров. Я решил, что будет лучше посвятить их в происходящее, частично по крайней мере, для того, чтобы они не распылялись на постороннее.