– Я боюсь, что ты потеряешься, что я тогда один делать буду! – признается Артур.

– Ты дурак? Как я тебя могу бросить?

– Я не сказал бросить, вдруг с тобой что случится…

– Если случится, значит такая судьба, от нее не уйдешь. Ложись давай, холодно ведь!

Отопление печное, но с дровами тоже плохо. Поэтому в связи с потеплением Марфа уже неделю не топит, в комнатах не выше пятнадцати градусов днем, а ночью и того меньше. Нужно потребовать у нее хоть пару раз протопить пока Артур полностью излечится.

Подумав, беру с собой зажигалку и одни часы, остальное прячу под подушку Артуру.

– Я быстро, – обещаю Артуру. – Не больше двух часов, вон пока журнал почитай.

– Почитай газетку Гектору! – как всегда неожиданно отозвался ворон. Голос неестественный, как у компьютерной программы. Ночью такой услышишь в подъезде – обделаешься.

– Вот, вот, тебе и поговорить есть с кем! – подбадриваю Артура. Тот только блеснул на меня своими глазищами. Лицо заострилось во время болезни, под глазами синее.

Прихватил лежащий у входа небольшой мешок с лямками как у рюкзака. Вдруг чем разживусь полезным. Замкнул дверь за собой, выхожу из подъезда и натыкаюсь на двух мальчишек. Один внук Анфисы, а второй как мне кажется, вчера за мной следил. Хватаю его за воротник облезлого пальто, бывшее когда-то розового цвета, вот кто похож на беспризорника в отличие от нас с Артуром.

– Ты чё? – вырывается пацан.

– Ты чего тут делаешь? Почему за мной ходишь? Вы вчера за мной следили?

– Они живут тут, – вступился за него Коленька, который внук. – На чердаке у них лёжка.

Черт, а я планировал там тайник сделать, теперь буду знать.

– Правда? И много вас? – отпускаю мальца.

– Трое, – шмыгает мальчишка носом, втягивая сопли, – Было пятеро, зимой Воробей захворал, мы его в лечебницу свезли, а он помер там. Потом Сухарь под лед провалился в конце меженя.

– Жестко у вас тут! А тебя как зовут?

– Нюся.

– Чего? Ты девчонка? – у меня отвисла челюсть. Не ожидал, что беспризорник окажется девочкой. По внешнему виду ошибиться несложно, в таких лохмотьях пол не различишь. Судя по вытаращенным глазам Коленьки, для него это тоже открытие.

– Нюся это Анна? Вот что Анюта, и ты Николай, вы не слышали случайно, тут недавно цирк-шапито был. Мне нужно узнать, где он сейчас.

– Я знаю! – тут же отозвалась Анюта.

– Рассказывай.

– Денежку!

– Чего ты знаешь! – вмешался Коля. – Я с бабушкой был на представлении и тебе же рассказывал!

– Молчи! – Нюся замолотила кулачками по плечу Коли. – Я сама расскажу!

– А ну успокойся, – оттаскиваю девчонку. – Дам я тебе денежку, а лучше поесть что-нибудь принесу вам на чердак. Рассказывайте, что знаете.

Выяснилось, что цирк уехал вчера, куда неизвестно. Вот как их найти? Мобильных телефонов у них нет, в интернете объявления о гастролях не прочитаешь. «Росконцерт» не спросишь.

– В районе рынка, говорите, стояли? Вот что, Анюта, вам будет задание. Там есть местная шантрапа, нужно с ними пообщаться. Они по любому крутились рядом, что где стянуть, что выпросить. Могли и услышать куда собираются. Если не захотят говорить просто так, приведите ко мне одного из них, я заплачу за информацию. Только без развода, обман я сразу пойму.

– А когда поесть принесешь? – смотрит голодными черными глазенками, с трудом удерживаюсь чтобы не вернуться в квартиру за едой.

– Сейчас я по делам, через час-другой ворочусь и принесу. Даже если ничего не узнаете, все равно накормлю. Отсутствие информации тоже информация.

Нюся, не теряя время на разговоры, рванула в подъезд. Очевидно за своими подельниками. Я тоже отправляюсь в путь. Сначала к мосту, путь не дальний, полчаса от силы топать. Погода на удивление солнечная, мне жарко в своем полушубке. Людей на улице прибавилось, как военных так и гражданской публики. Женщины, укутанные в пуховые платки, мастеровые в грязных телогрейках с потеками мазута, дама в пальто с лисьим воротником держит за руку девочку в серой гимназистской куртке. На меня никто внимания не обращает, не выделяюсь ничем из окружающей среды. А это что? Вывеска «Хлѣбъ» и аппетитный запах свежих булочек! Денег я не брал с собой, но за просмотр то не платят! На двери объявление «Продаемъ только на ​совѣтскіе​ деньги» Однако! А где их взять? Из булочной выходит девушка с булкой хлеба в руках. Чуть старше меня, лет так шестнадцати.

– Мадемуазель, позвольте спросить?

Девушка, осмотрев меня с ног до головы, благосклонно разрешает:

– Обращайтесь юноша!

– Где можно обменять на новые деньги? Или заработать? – мысленно добавил: «или украсть»

– Мы приехали из Киева, там только такие деньги. Теперь и у вас будут. А где взять…, наши соседи говорили, что на рынке у менял есть. Или у красноармейцев, они покупают еду и одежду.

– Благодарю сударыня! Боюсь показаться назойливым, а вы не хотите обменять на что-нибудь?

– Фи, юноша, вы меня разочаровали! Что там у вас, фальшивое золото или чудодейственный бальзам? – презрительно скривилась девушка.

– Нет у меня никакого золота! – обиделся я. – Вот могу предложить латунную зажигалку, подарите отцу!

Нас оттеснили в сторону выходящие из лавки. Девушка с сомнением взяла в руки зажигалку.

– У отца есть, немного не такая. Разве что брату взять. Что ты за нее хочешь?

– Полагаюсь на вас, я все равно не знаю стоимости новых денег. На пару таких вот булок хватит? – киваю на хлеб под мышкой.

– Ну хорошо, – девушка еще немного поколебалась, потом достала из маленькой сумочки кошелек. – Вот, на это можно три таких купить.

Протянула мне две серенькие бумажки по пять тысяч рублей. Отлично! Мало мы зажигалок взяли, они хорошо уходят. Часы предлагать не стал, но знакомство неплохо бы закрепить.

– Благодарю! Если вам понадобится помощь – обращайтесь. Я живу на Никольской улице, в доме на пересечении с Братским переулком. Меня Ростислав зовут.

– Помощь? Хм. Хорошо, буду иметь в виду. Я Мария Вяземская.

– Вя…, - я закашлялся. – Простите, как?!

У меня сестры не было? Артур ничего не говорил, но он мог и не знать. Впрочем, сестра бы меня узнала.

– Вяземская Мария, а что?

– У меня…, знакомый был, Вяземский, только у него отец белый офицер. Это надеюсь не ваш папа?

– Нет, что ты! Мой папа назначен комендантом Ростова! Он бригадой командовал, а сейчас после ранения сюда перевели! – слишком бурно отреагировала Маша.

Не помню я такого человека в истории Ростова. Или он недолго был или это альтернативная история. Но в любом случае знакомство полезное может оказаться.

– Прямо как у Пушкина, Маша, комендантская дочка, – вырвалось у меня.

– Это намек, что меня могут похитить разбойники? – прищурилась Маша. – Но вы же меня спасете Ростислав? Вы дворянин, да? Это сразу заметно. Кто ваши родители?

– Ну что вы, Мария, какой из меня дворянин? – открещиваюсь от сомнительной чести. – Я потомственный бродяга, история моей жизни довольно занимательна, но, к сожалению, сейчас я тороплюсь. Если вы хотите, я с удовольствием вам поведаю позже о своих приключениях.

– Ловлю вас на слове! – купилась Маша на нехитрый пикап.

Договорились о встрече на завтра, Маша, кроме занимательной истории, решила востребовать меня еще и в качестве гида. Не уверен, что смогу выполнить эту функцию в этом времени, но как-нибудь выкручусь. Простившись с Марией, захожу в лавку. Покупателей мало, с советскими деньгами у обывателей плохо, не все такие изворотливые как я. Кроме хлеба в наличии булочки и мука на развес. Марфа жаловалась, что мука плохая, а тут белоснежная как снег. Разве что мел туда добавляют. Поинтересовался ценами, однако! Хлеб – 3000, мука – 4400 за фунт, булочки по тысяче. Из чего же пекут хлеб, если он дешевле, чем фунт муки?

– А сколько мешок муки стоит? – мелькнула мысль о совместном предприятии с Марфой.

– Три пуда отдам за четыреста тысяч, – нехотя ответил пожилой продавец, он же, скорее всего, и хозяин.